Ая эН - Уровень Пи
Глава 2
Немутант Клюшкин
Немутант Дюшка Клюшкин учился в седьмом «Г» классе обыкновенной земной общеобразовательной школы. У него было две руки, две ноги, идеальный энергетический обмен и средние-пресредние математические способности. На обмен Дюшка внимания не обращал, а из-за всего остального переживал ужасно. Эх, если бы у него вдруг выросла еще одна нога! Или рука. Или хотя бы перепонки, что ли, между пальцами нарисовались… Каждый вечер, тайком от предков, семиклассник Клюшкин мазал себе нос зубной пастой с кальцием, надеясь, что в один прекрасный день из его веснушчатого курносого недоразумения вылупится красивый твердый клюв. Но этот прекрасный день почему-то всё никак не наступал, и клюв не рос. То есть, вообще говоря, клюв рос. Только рос он на лице не у Дюшки, а у Варьки Ворониной, Дюшкиной одноклассницы. «Ну зачем ей такой роскошный клюв? – с тоской думал Клюшкин, глядя на Воронину. – И так первая красавица в классе».
Бедный Дюшка старался есть только трансгенную пищу, сидеть как можно ближе к экрану, носить исключительно синтетику и почаще возиться с вредными ядохимикатами. (Ядохимикаты он украдкой таскал у своей бабушки, которая пользовалась ими в качестве косметики.)
– Самое радикальное средство для достижения мутации – просочиться в ядерный биореактор, – посоветовал однажды Дюшке его одноклассник Веня Бесов, или попросту Бес. Друзья сидели в Венькиной комнате и маялись бездельем.
– Как это – «просочиться»?
– А вот так… – Бес воровато оглянулся по сторонам и, убедившись, что вокруг никого нет, юркнул прямо сквозь стенку.
Клюшкин обалдел. А пока он медленно приходил в себя, Бес невозмутимо вернулся в комнату тем же способом и, потупив глаза, присел на краешек табурета.
– Что ж ты раньше не говорил, что такое умеешь? Пятый год дружим, а ты…
– Мама запретила. Категорически.
– Ты бы хоть разик показал. Она бы не узнала.
– Узнала бы. Ты что, забыл? У меня мутер – сенс.
Да, действительно. Мама Вениамина Бесова была экстрасенсом с самого рождения. Она умела читать чужие мысли, причем иногда задолго до того, как эти мысли появлялись.
– Подумаешь! – сказал Дюшка. – Мама – экстрасенс. Ерундиссимо с плюсом! А зато… зато… зато мой папа пальцами дырки сверлить может, вот! В стенках. Один раз он на спор бронежилет просверлил.
Бес промолчал. За все свое долгое странное дошкольное детство он не смог проковырять пальцем ни одной дырки – ни в песке, ни в железе. Его пальцы входили в любую твердую поверхность, как в воду, не оставляя никаких следов. Скрывать это обстоятельство всю жизнь было для него настоящей пыткой, и он на самом деле никак не мог понять, почему его лучший друг, настоящий немутант, единственный, самый последний живой немутант в мире и просто отличный парень Дюшка Клюшкин так упорно мечтает стать таким же, как все, уродом.
Вообще, хоть Дюшка и был самым обыкновенным человеком, с ним постоянно происходили мелкие, но необычные истории. Необычные с точки зрения всех остальных жителей планеты, мутантов. Даже родные Дюшку не понимали, даже мама, даже папа, даже бабушка…
Бабушка Дюшки Клюшкина была та еще старушенция! Днем она обычно росла на грядке, а по вечерам любила ходить в гости, бодро цокая по асфальту приросшими к ступням корешками. В гостях бабушка пила чай и очень переживала по поводу того, что дискотеки теперь не в моде. Дюшка просто обожал свою бабушку, хоть и таскал иногда ядохимикаты из ее косметички. «Я же не просто, я – для дела», – успокаивал он сам себя, выдавливая из очередного пузырька порцию фенольного шампуня или лосьона на основе серной кислоты. Бабушку Дюшки звали просто Вероникой, потому что она очень не любила, когда ее называли по имени-отчеству.
Однажды вечером, когда Дюшка Клюшкин был еще маленький, баба Ника решила не ходить в гости. Вместо этого она подозвала к себе Дюшку и сказала:
– Внучек, сегодня я хочу рассказать тебе о том, как наши предки встречали Новый год. Слушай и ничему не удивляйся.
Дюшка очень любил встречать Новый год. Особенно ему нравились нарядные елочки. Елочки входили в дом целой гурьбой, водили хороводы и светились в темноте от радиоактивности. Жаль только, что Клюшкин, в отличие от многих остальных, этого свечения никогда не замечал, – ведь он не был мутантом и мог видеть только в обычном спектре. Дюшкины сестренки Марта и Апреля дарили елочкам подарки и сладости, ползали по потолку от счастья и, так же как и Дюшка, даже не представляли, что когда-то давно все могло быть совсем иначе.
– Во-первых, раньше елочки не могли передвигаться, – начала бабушка.
Дюшка кивнул. Про то, что растения раньше не двигались, он уже много раз слышал. Поверить в это было трудно. Как-то раз Дюшка попробовал не двигаться, и его терпения хватило от силы на полчаса. Бедные елочки!
– Во-вторых, на Новый год в каждой семье наряжали всего только одну елочку. Ее срубали под самый корешок, заносили в дом…
– Как это – «срубали»? – Дюшку аж передернуло от негодования.
– Срубали, внучек, – вздохнула бабушка. – Я даже песенку помню: «Срубили нашу елочку под самый корешок…»
– Вот гады, – твердо сказал Дюшка, дослушав песенку. – Хоть и немутанты, а сволочи. Разве они не знали, что елочке может быть больно?
– Но елочке не было больно! – возразила бабушка. – Вот мне же не будет больно, если мне что-нибудь отрубить!
– Ты – другое дело, – возразил Дюшка. – Ты – мутант. У тебя болевые рецепторы давно атрофировались. Вот тебе и не будет. А елочке…
Дюшка представил себе мучения бедной елочки и заплакал. Бабушка растерялась. Ей было жаль внука, искренне жаль. Ах, если бы он тоже был мутантом и не знал, что такое боль! Но Дюшка не был мутантом. Он был человеком. Он был последним человеком на Земле, который в состоянии плакать из-за срубленной сто лет назад маленькой елочки. Это было ужасно.
Хотя, если честно, все было совсем не так ужасно. Во-первых, ко всему можно привыкнуть, особенно в детстве. Во-вторых, история с елочкой ведь произошла давно, года четыре назад. А то и все пять, если верить бабушке. А то и все шесть, если верить самому Дюшке. Хотя тут Дюшке верить нельзя: близняшки тогда уже родились, а им еще нет шести…
Сейчас Андрею Клюшкину и в голову бы не пришло переживать из-за каких-то елочек. В настоящее время он был готов переживать разве что из-за себя, любимого. Ну, или, или… или еще из-за Вари, вот.
У Вари Ворониной давно уже намечались проблемы по оперативному хрюканью. Всем известно, что в седьмом классе оперативное хрюканье – второй предмет по значимости после математики. Хрюкала Воронина громко, внятно и удивительно мелодично. Но недостаточно оперативно. Родители даже наняли ей репетитора на осенние каникулы, но все было без толку. От переживаний у Вари пропал аппетит, перестал расти клюв, а глаза постоянно оставались на мокром месте. Обычно они оказывались в ванной, а Варя так и ходила по дому без глаз, как пришибленная.
Но в школе она исправно брала себя в руки и не разбрасывала части тела где попало.
Дюшке Клюшкину нравилась Варя. Впрочем, она почти всем нравилась. Только он никак не мог придумать, как с ней подружиться. И вот удобный случай представился. Дело в том, что по хрюканью Дюшка по праву считался гордостью школы. Ему даже к урокам готовиться не надо было – он и так мог прохрюкать всю программу до последнего класса, ни разу не запнувшись. Мелодичности и красоты в клюшкинском хрюканье не было, но в школе оценивались только точность и скорость. Конечно, самому Дюшке вряд ли хватило бы мужества подойти к Варе и предложить помощь, но после очередной проверочной учительница устало сказала:
– Воронина! Мне крайне неприятно об этом говорить, но твоя работа ниже всякой критики. Ты же умная девочка, в чем дело? В конце концов, если не можешь разобраться в материале сама, пусть тебе друзья помогут. Вот хоть Клюшкин, например… Клюшкин, ты ведь не против помочь своей однокласснице? Прямо сегодня и начинайте.
И учительница перешла к обсуждению новой темы. Ни одного «хрю» из ее объяснения красный как рак Дюшка не слышал.
По дороге домой Варя расплакалась.
– Ничего у тебя не получится! – размазывая сопли по клюву, пыталась втолковать она Дюшке. – Со мной уже кто только ни занимался! Если бы ты только знал, как я стараюсь! А-а-а!
И правый Варин глаз предательски вывалился в ближайшую лужу. Дюшка бросился его ловить, но Варя уже и сама присела на корточки. В луже их руки встретились.
– Ты такая красивая, – прошептал Дюшка. – Самая лучшая девчонка во всем мире. Давай дружить.
– Давай, – кивнула Варя, и ее обалденные, ниже пояса, локоны коснулись пылающей Дюшкиной щеки.
– Давай всю жизнь дружить! – предложил Дюшка. – Будем ходить друг к другу в гости, и я научу тебя хрюкать лучше всех в классе, и на выпускной через пять лет пойдем вместе, и пусть все думают, что мы – жених и невеста, подумаешь!
