В Губарев - Трое на острове
- А Белов еще не пришел? - спросила она, входя в комнату, и сощурилась. - Ох, как блестит пол!
- Мила! - торжественно заговорил я. - Скажи, ты во мне ничего не замечаешь?
- Что именно? - удивилась она.
- Я не изменился? Может, глаза у меня не такие...
- Глаза как глаза, чуть зеленоватые, как у лягушки. Я взволнованно глотнул воздух:
- Мила! Я стал волшебником! В ту минуту, кажется, мои слова не произвели на нее никакого впечатления. Она посмотрела на меня, как на дурака, села на диван и, подышав на замерзшие пальцы, начала поправлять бантик на своей косе. Я повторил:
- Мила, я волшебник!
Она неопределенно фыркнула, перебросила через плечо косу и неторопливо расправила на платье черный передник.
- Слышишь, что я говорю? - рассердился я.
- Я не люблю, когда мне говорят глупости, - ответила она спокойно.
- Я не шучу!
- Не дури, Борис!
- Честное слово!
Она иронически сморщила свой маленький нос.
- Волшебник, а решать задачи по алгебре не умеешь.
- Я уже решил! - воскликнул я.
- Покажи!
- Вон на столе тетрадка...
Она подошла к столу, а я тем временем махнул платком и прошептал: "Хочу, чтобы все задачи были решены".
Мила открыла тетрадку, и я увидел, как она вздрогнула. Ее лицо все больше вытягивалось, брови все выше поднимались на лоб, а серые глаза стали совсем круглыми.
- Просто удивительно! - пожала она плечами. - Кто тебе помог? Мне кажется, что у тебя изменился почерк... Ты никогда не писал так аккуратно.
- Я теперь все могу! - быстро сказал я, даже не взглянув в тетрадку, которую удивленная Мила рассматривала очень внимательно. - Я же сказал тебе, что я стал волшебником!
- Бессовестный врун! - Она закрыла тетрадку и снова села на диван. Ну, хорошо, если ты стал волшебником, сделай так, чтобы... - Она задумалась, не зная, как уличить меня во лжи. - Сделай так, чтобы в этой комнате пошел снег!
- Пожалуйста! - Я отвернулся и махнул платком. Что тут началось! Со всех сторон на нас с пронзительным свистом обрушился ледяной ветер.
Комнату затянуло мглой, в лицо с силой ударили колючие дробинки снега, и я почувствовал, что у моих ног растет сугроб. Снег набивался за шиворот и в рукава, метель слепила глаза, и я с трудом разглядел Милу, которая с ногами забралась на диван. Гремящий, хлещущий ветер валил Милу с дивана. Одной рукой она судорожно держалась за валик, а другой прикрывала голову. Словно издалека услышал я слабый, жалобный голосок:
- Довольно, Боря... Довольно!
Мне самому было не по себе. Я махнул платком, и в одно мгновение все успокоилось. Лампа в люстре горела ровно и ярко, нигде не виднелось ни одной снежинки, и только в ушах немного звенело.
- Ага! - закричал я. - Что ты теперь скажешь?
- Я ничего не понимаю, - призналась она, зябко потирая плечи.
- Хочешь, я еще что-нибудь сделаю? Она спрыгнула с дивана и испуганно замахала руками.
- Нет, нет, не хочу!.. Слушай, как ты делаешь этот фокус со снегом?
- Это не фокус, а настоящее волшебство!
- Не верю... - совсем неуверенно сказала Мила и, услышав в передней шаги, быстро прибавила: - Вот, кажется, идет Юрик Белов... Если ты волшебник, сделай так, чтобы он... превратился в негритенка!
Почему ей захотелось, чтобы Юрка стал черным, я не знаю. Она все проверяла меня и придумывала задания потрудней. Я расхохотался. Должен признаться, что мне очень понравилась эта мысль - превратить Юрку в негритенка. Я незаметно махнул платком и уставился на дверь, силясь представить себе, как будет выглядеть мой приятель.
Но когда он, как всегда стремительно, ворвался в комнату и поскользнулся на паркете, я ахнул и растерянно опустился на стул. Он был черным как смола, белели только зубы.
- Вы чего на меня так уставились? - спросил он подозрительно.
- Ты... ты сам на себя посмотри... - пролепетала Мила, указывая на зеркало. Юрка сделал шаг к зеркалу - и отшатнулся.
- Тьфу ты! Где это я так вымазался? - захохотал он и начал вытирать носовым платком лицо.
- Не три, Юрка, не поможет, - покачала головой Мила. - Тебя заколдовал Борис.
- Заколдовал? Враки!
- Я сама не верила, только это правда, Юрик!
Я сказал, не сводя с него глаз:
- Ты теперь не Юрий Белов, а Юрий Чернов! Совсем неожиданно он вдруг заплясал и весело проговорил:
- Ребята, а это здорово! Мне всегда немножко хотелось побыть негритенком!
Он был так доволен, что даже не спросил, каким образом я превратил его в чернокожего. Меня это даже чуточку обидело. Уж слишком много Юрка был занят собственной особой и совсем не удивился, что я стал волшебником. Как будто я только и делал всю жизнь, что творил чудеса!
- Я могу тебя расколдовать, - сказал я.
- Потом... Мне так нравится. Очень симпатичное лицо, правда. Мила?
- Да, конечно... - нерешительно согласилась она. - Только я не привыкла видеть тебя вот таким.
Юрка потирал черные руки.
- Завтра в школе все мальчишки полопаются от зависти, когда меня увидят. Только ты, Борька, больше никого не делай негритенком, а то будет неинтересно. Пусть я буду один негр на всю школу!
- Ладно, - согласился я. - Вообще я могу сделать все, что угодно!
- Например, что? - заинтересовался он.
Я задумался.
- Например... например, перенестись на необитаемый остров!
- Очень хорошо! - захлопала в ладоши Мила. - Только не на север, я не люблю, когда холодно.
- В жаркие страны, - предложил Юрка. - На какой-нибудь остров посреди океана!
Я мечтательно сказал:
- Поживем всласть! Так, чтобы совсем не нужно было работать! А то мама каждый день пилит: постели кровать, подмети пол, вымой посуду! Все работай да работай! Хорошо бы без всякой работы пожить!
- А мы можем вернуться? - спросила Мила.
- В любую минуту, как только нам надоест. Поехали?
- Поехали! - решительно сказал Юрка. - А на чем?
- Я и сам не знаю... Закройте глаза! Эй, чур, не подсматривать!
Увидев, что они зажмурились, я махнул платком. Что-то загремело и заскрежетало, и сразу наступила полная темнота. Потом какие-то огни красные, желтые, синие, зеленые - вихрем закружились вокруг нас. Наконец огни исчезли, и все смолкло. В тишине я отчетливо услышал нарастающий шум морского прибоя. Ослепительный луч солнечного света ударил мне в лицо. Я заслонился от солнца ладонью и вдруг увидел, что справа и слева от меня покачиваются какие-то ветки. В ту же секунду я услышал рядом восторженные крики моих приятелей.
- Океан! - задыхаясь от волнения, пищала Мила.
- Пальмы, лианы! - вторил ей Юрик.
- Ананасы!
- Бананы!
Мы стояли, окруженные пышной тропической растительностью. Невидимые птицы свистели и щелкали в зелени. Пахло какими-то цветами и сыростью. А глубоко внизу, под обрывом, клубилась пелена океанских волн. Зеленоватые валы накатывались на скалы и с шумом разбивались о камни. По временам ветер доносил до нас прохладный туман брызг.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой я ссорюсь со своими приятелями
Разумеется, мы прежде всего обследовали остров. Он оказался довольно большим и совершенно необитаемым. Густой тропический лес, скалы, тихие лагуны с прозрачной водой, в которой сверкали рыбы, теплый песок на берегу лагун - все было просто роскошно!
Усталые, изнемогающие от жары, но совершенно счастливые, мы, наконец, решили отдохнуть в тенистом ущелье, увитом какой-то зеленью.
- Хорошо бы чего-нибудь холодненького сейчас! - сказала Мила, садясь на камень.
Вы, наверное, догадались, что я сделал. Мои приятели только слабо ахнули, увидев, как в ущелье вдруг появились круглый стол и три удобных мягких кресла. На столе стояли вазочки с мороженым и большая ваза пирожных!
Это был настоящий пир. Таких сладких и вкусных вещей я не ел никогда в жизни. А кругом пели, свистели и щелкали птицы, мощно шумел прибой, и бесчисленное количество солнечных зайчиков сверкало в волнах океана.
- Больше не могу, объелась, - сказала Мила, блаженно откидываясь на спинку кресла. - Ребята, а мне нравится такая жизнь.
- Еще бы! - усмехнулся я.
- Вот так бы каждый день, - потянулся в кресле Юрка.
- Ну, каждый день, я думаю, надоест, - вздохнула Мила.
- Ничего, можно привыкнуть, это не алгебра, - сказал я.
Мы помолчали, прислушиваясь к шуму прибоя.
- А что мы теперь будем делать? - спросил Юра.
- Ничего! - сказал я.
Они недоуменно переглянулись.
- То есть как?.. - Мила посмотрела на меня своими широко открытыми серыми глазами.
- А просто так: ни-че-го! Мы зачем сюда попали? Чтоб отдохнуть от работы - ведь правда?
- А-а... - разочарованно протянула она.
Юрка почесал черным пальцем кончик черного носа и проворчал:
- Странно... Что ж, мы теперь должны вот так сидеть, и... все?
- Угу, - не очень уверенно сказал я.
Должен честно сознаться, что и самому мне сидеть без движения было не очень приятно, но теперь отступать было поздно, и я продолжал:
- А вам что, не нравится, что ли?
