Святослав Сахарнов - Сказание о Раме, Сите и летающей обезьяне Ханумане
Шли дни. Старый раджа с каждым месяцем чувствовал себя все хуже и хуже. Наконец настал час, когда он решил передать Раме царство и удалиться на покой.
Но кроме жен, от которых родились Рама и Лакшмана, у раджи была еще одна - самая молодая - жена по имени Кайкейя. У них тоже был сын.
Служанкой Кайкейи была кривобокая горбунья, существо злобное, ненавидящее весь мир.
И вот однажды эта служанка вышла из дворца, чтобы послушать городские сплетни, и заметила, что на улицах какая-то особая праздничная суета.
"Что это готовится?" - обратилась она к первому встречному с этим вопросом. Тот узнал ее.
- Ты живешь во дворце и не знаешь? - удивился он. - Ведь завтра нашим государем станет мудрый и добрый Рама. Отец уступает ему власть. Все уже готово к коронованию!
Он удалился, весело напевая, а горбунья, дрожа от гнева - она ненавидела статного и красивого Раму, - бросилась назад во дворец.
Там она разыскала Кайкейю.
- Беда, беда, о махарани! - запричитала служанка. - Ты сидишь у окна и любуешься павлином в саду, а Рама уже готов надеть на голову корону отца... Почему ты не побледнела от испуга?
- Я уже слышала эту новость от самого Рамы, - спокойно ответила Кайкейя. - Так будет лучше, это решил сам раджа. Почему я должна бледнеть? Мне бояться нечего.
- Подумай, что ты говоришь, госпожа! - продолжала горбунья. - Разве ты не понимаешь, как изменится теперь твоя жизнь? Сегодня ты любимая жена правителя, первая среди трех жен, а завтра? Он покинет дворец, и ты станешь никем. Рама коварен, он не захочет делить власть с твоим сыном, он изгонит его из страны, а тебя начнут унижать и превратят в простую служанку.
Кайкейя была доброй, но очень недалекой женщиной. Услыхав слова горбуньи, она испугалась. "А что, если и верно Рама и его мать до сих пор только притворялись моими друзьями? - подумала она. - Ведь раджа больше всех жен любит меня, значит, они не могут мне не завидовать... Неужели я стану нищей? Бедный мой сын!"
И, обращаясь к горбунье, вся в слезах, она попросила:
- Что делать? Научи меня!
Надо сказать, что служанка давно втайне вынашивала коварный замысел, как избавиться от Рамы и сделать сына Кайкейи единственным наследником.
Теперь она рассказала все госпоже.
Скрепя сердце Кайкейя согласилась с коварными планами горбуньи. Растрепав волосы и размазав по лицу слезы (они были уже не такими притворными), она стала ждать, когда раджа в обычный час навестит ее.
Он пришел вечером, когда павлины в садах перестают ворчать и усаживаются на ветки, а беспокойные мангусты - гроза змей и лягушек выходят на охоту. Увидя Кайкейю, лежащую на полу и сотрясающуюся от рыданий, царь воскликнул:
- Кто посмел обидеть тебя?
На что Кайкейя отвечала:
- Никто, о царь. Но я плачу потому, что ты, такой честный и преданный долгу, забыл свои обещания.
- О чем ты говоришь, Кайкейя?! - воскликнул царь. - Не было случая, чтобы я не держал данное мной слово.
- Это так, - возразила младшая жена, - но помнишь, много лет назад, битву под стенами города? Ты дрался, не ведая страха, но был сражен копьем. Истекающий кровью, лежал ты на поле, и коршуны уже кружили над тобой.
- Так, - сказал царь, потому что всегда помнил этот страшный миг.
- Кто прокрался ночью на поле брани, нашел тебя, омыл и перевязал раны? Кто отогнал злых птиц и приложил к губам твоим целебные травы? Кто перенес тебя во дворец?
- Это сделала ты, Кайкейя! - сказал царь.
- И вот тогда, вспомни, придя в себя, ты предложил исполнить любые мои два желания. Ты умолял назвать их...
- Да, я прекрасно помню все это, - не подозревая ничего худого, весело сказал царь. - Я и сейчас готов исполнить обещание. Тогда ты сказала, что повременишь, назови эти два желания теперь.
- Хорошо, я скажу. Вот они: первое - чтобы правителем страны после твоей смерти стал мой сын. Второе - чтобы Рама тотчас отправился бы в изгнание. Он должен уйти в лес и прожить там четырнадцать лет. Я сказала. Долго молчал царь, не в силах поверить услышанному.
- О Кайкейя! - наконец воскликнул он. - Что слышу я? Или это дурной сон и мне только кажется, что я разговариваю с тобой? Или в груди у тебя камень вместо сердца? Ты знаешь, что ни один раджа, если он действительно раджа, а не злобный временщик, никогда не посмеет отказаться от своего слова. Что требуешь ты? Зачем? Неужели я столько лет обманывался, считая тебе доброй?.. Но я обещал, и я исполню твои желания.
С этими словами царь удалился, а Кайкейя, оставшись одна, снова залилась слезами. Она все-таки была доброй женщиной и не радовалась этой победе, понимая, что теперь ей предстоит быть жестокой до конца.
ИЗГНАНИЕ РАМЫ
На другой день чуть свет она приказала позвать Раму к отцу.
- Я прибыл! - сказал Рама, входя в зал и почтительно склоняясь перед раджой. - Ты хочешь мне что-то сказать, отец?
Но подавленный горем старик молчал. И тогда заговорила сидевшая у его ног Кайкейя.
- Готов ли ты исполнить волю своего родителя, Рама? - спросила она.
- Всегда, матушка! (В старых индийских семьях, когда случалось одному мужчине иметь несколько жен, дети их всех называли матерями.)
- Какой бы суровой она ни была?
- Пусть отец приказывает.
- Отцу больно говорить, и его волю сообщу я. Он решил, что ты должен отправиться в лес и жить там четырнадцать лет, не вмешиваясь в дела государства. После этого ты можешь вернуться. Я сказала.
Ошеломленный, стоял Рама перед отцом.
- Что слышу я?! - воскликнул он наконец. - Это изгнание, но за что?! Ты знаешь, отец, по одному твоему слову я пойду в огонь, выпью яд, брошусь в океан.
Но сейчас, когда управлять страной тебе все труднее... Неужели правда, что это твоя воля?
Старый раджа, еле сдерживая слезы, кивнул.
Понурив голову, Рама удалился.
Медленно прошел он по залам в дальнюю половину дворца, где с нетерпением ждали его Сита и Лакшмана.
Они гадали: зачем понадобилось отцу так рано вызывать Раму?
- Я думаю, он хочет поручить ему вести новую войну с соседями, говорила Сита. - Они все время нападают на наши города и жгут наши деревни.
- Нет, - возражал ей Лакшмана. - Я думаю другое. Отец решил дать ему еще несколько советов, как управлять страной. Ведь это большое искусство!
В комнату вошел Рама.
- Сита и Лакшмана, - сказал он, - отец приказал мне удалиться в лес на четырнадцать лет. Это - изгнание, хотя я и не знаю за что. Долг детей слушаться родителей. Я удаляюсь. Живите счастливо, не беспокойтесь обо мне. Годы пройдут - я вернусь.
Пораженные, Лакшмана и Сита долго не могли прийти в себя от этой вести.
Первой заговорила Сита.
- Ты прав, Рама, - печально сказала она. - Волю отца надо исполнить. Но и я последую за тобой.
Лакшмана вскричал:
- Нет, нет! Это все Кайкейя! Отец не мог принять такого решения. Это она подговорила его. Она ненавидит нас. Сейчас же иду к отцу!
- Не делай этого. Ему и так тяжело. Своими невоздержанными речами ты убьешь его! - отвечал Рама.
- Тогда я отправляюсь в лес с вами!
Решив так, они покинули дворец. Ни одна живая душа, кроме молчаливых стражников, не видела их, и только когда они проходили мимо покоев Кайкейи, на одной из дверей, низко, у самого пола, шевельнулся занавес, словно там стоял кто-то, подглядывая.
Они прошли тихими утренними улицами Айодхьи, вышли за городские стены и оказались в поле. Но едва они очутились там, с большого сухого дерева, что стояло около дороги, слетел ястреб и стал кружиться над ними.
Все дальше и дальше от города уходили братья, а ястреб в небе все сопровождал их.
- Что надо этой птице? - грустно спросил Рама. - Уж не предвещает ли она нам новые беды?
- Я пущу стрелу и собью ее! - сказал Лакшмана.
- Не следует этого делать, - возразила Сита. - Ведь это Джатаю, царь ястребов. Когда-то он летал в паре со своим братом. Разве вы не слышали их историю?
И она рассказала братьям о двух ястребах.
РАССКАЗ О ДЖАТАЮ, ЦАРЕ ЯСТРЕБОВ И ЕГО БРАТЕ
У ястребов, самых быстрых и смелых из птиц, был свой царь, которого звали Джатаю. Он жил вместе со своим младшим братом, они оба очень любили друг друга и никогда не разлучались.
Надо сказать, что все птицы боятся смотреть на солнце и только самым отважным и сильным дано это счастье. Джатаю и его брать очень гордились тем, что могут, не закрывая глаз, разглядывать дневное светило.
Но однажды Джатаю сказал:
- О брат мой! Меня терзает любопытство. Мы с тобой одни из немногих, кому боги дали волшебный дар смотреть на солнце. Но то, что видим мы, ничего не прибавляет к тому, что мы давно знали о божественном диске. Я думаю, что это происходит от того, что мы смотрим издалека, а издалека даже самое прекрасное дерево кажется лишь темным пятном. Давай взлетим в небо и постараемся взглянуть на солнце вблизи!
- Я всегда с тобой! - ответил младший брат, и две гордые птицы поднялись в воздух.
Сначала они кружились, поднимаясь все выше и выше, в воздухе, теплом, напоенном ароматом цветущих лесов. Потом воздух стал прохладным, и только едва заметные запахи трав говорили о том, что теперь под ними поля, полные зеленых трав и посевов пшеницы. Затем он стал чистым и прозрачным, как родниковая вода, холодным, как лед, а солнечные лучи, пронзавшие его, стали подобны раскаленным иглам.
