Алина Кускова - Принц Снежной королевы
Температура, как ни странно, спала. Организм, почувствовав перспективу нелегкой поездки, напряг свои резервы и встряхнулся.
– Тогда я тебя до вокзала хоть провожу, – пробурчала Таня. – Конечно, я понимаю, что тебе надо к нему поехать и во всем разобраться. Ты ему передай от меня извинения. Ну, ты же знаешь, я не хотела его обидеть. Случайно вырвалось!
– Вряд ли они ему нужны, как и мои, – грустно сказала Юлька. – Но я все равно поеду и скажу ему…
– Что ты ему скажешь?!
– Это я скажу ему, – упрямо повторила Юля и пошла к двери.
Они вышли во двор, где стоял Егошин. Сначала он переминался с ноги на ногу, а потом, заметив выражение Юлькиного лица, покраснел от досады. Таня, идущая позади Юльки, еще развела руками, мол, сделала все, что могла.
– Ну, что, Герда, – встал у Юльки на пути Егошин, – как твой Кай? Все пытается из четырех букв «а», «о», «ж», «п» сложить слово «Вечность»?
Юлька гордо вскинула голову и прошла мимо, толкнув его с тропинки в снег.
– Егошин! – возмутилась Таня, качая головой, – ты дебил! Долго учил, прежде чем озвучить? Это бородатый анекдот!
– Долго, – признался Егошин, отряхиваясь от снега. – До сих пор не пойму, как из четырех букв получается «Вечность».
И не понятно было, шутит он или действительно не понимает. Ладно бы только это не понимал! Когда Юлька заходила за угол дома, он ее позвал:
– Гагарина! Ты это… не обижайся!
– На дураков не обижаются, – бросила ему Таня и взяла Юльку под руку.
Электрички ходили с большими перерывами, но Юле повезло. Она успела в последнюю минуту заскочить в вагон. Таня сунула ей в руки какой-то пакет и теперь стояла и махала рукой, желая счастливого пути и сетуя на то, что Наталья Алексеевна, когда узнает, ее убьет. Это был явный поклеп на Юлькину маму. Та разрешила бы дочери ехать к Каю, узнав, что температура держалась исключительно потому, что Юлька просто-напросто тосковала. Сейчас она чувствовала себя решительной, как никогда.
В вагоне электрички народа было мало, ехать пришлось больше часа. И у Юльки было много времени, чтобы подумать о том, как сказать Каю, насколько он ей дорог и необходим. Как им хорошо будет вместе, даже если они будут не вместе, а в разных городах. Знать, что когда-нибудь, и это может случиться очень скоро, произойдет их встреча, это невероятное счастье. И еще большое счастье – встретить того, кто стал самым близким человеком. Мама, прости! Но это совсем другое чувство. И оно поглощает от макушки до пяток.
Когда пришло время выходить, Юля поднялась.
– Девушка, пакет забыли, – напомнила ей сидевшая рядом женщина.
Пакет! Она совсем про него забыла. Что еще могла Таня туда засунуть? Юля посмотрела. В пакете лежал клатч Снежаны – целый и невредимый. Ох уж эта Танькина жадность! Не потеряла она его, а присвоила себе. Хорошо, что хоть догадалась его отдать, чтобы совесть была спокойна. Получалось, что она вернула все. И мотив для приезда теперь был! Внешние приличия, как бы сказала мама, были соблюдены.
Юля вздохнула и пошла к выходу. Поезд уже остановился на станции Клин.
Но перроне ее сразу охватила волна холода, и зубы начали дробный перестук. Не хватало еще заболеть в самую ответственную минуту! Юля ускорила шаги и почти побежала к высокому мосту, перекинувшемуся через железнодорожные пути. Она не знала, куда идти, шла за толпой и чувствовала, что не ошибается. На привокзальной площади возле наряженной ели стояли маршрутки. Юля огляделась, чтобы спросить, на которой из них можно добраться в центр города или к Дому-музею Чайковского, как вдруг замерла.
Сбоку от нее на дверях большого торгового центра висела красочная афиша, приглашающая клинчан и гостей города на представление Снежаны Рэску. Юля подошла к ней и провела пальцем по холодному стеклу, сличая дату и время. Она не опоздала! Она приехала вовремя! Она увидит его, перед тем, как больше не увидит никогда. Но если сможет объяснить… А он сможет ее понять…
– Девочка, грустить на моем морозе категорически запрещается, – проговорил рядом с ней Дед Мороз. – Ты потерялась? Куда тебе нужно?
Сказал, словно разговаривал с малышкой. Но Юля не обиделась, она ткнула пальцем в афишу:
– Сюда!
И Дед Мороз стал рассказывать, как дойти до молодежного центра.
Народ уже собирался на представление, когда Юля вошла в фойе центра. Она огляделась, чтобы найти двери, через которые можно было пройти сразу в гримерку к артистам. Но бдительная контролерша заставила ее купить билет. Юля не особенно сопротивлялась – все равно, каким образом оказаться внутри. Под гримерную артистов Рэску был отдан директорский кабинет. Юля сказала, что хочет получить автограф у Снежаны, и ей показали, куда нужно идти.
Но Снежана сама вышла ей навстречу. Неожиданно, внезапно и стремительно ледяная красавица прошествовала по длинному коридору в белоснежном в пол платье с высоким стоячим воротником. Юлька практически столкнулась с нею. Выражение лица Снежаны подействовало, как удав на кролика. Девушка замерла и остановилась.
– Ты?! – изумилась Снежана, глядя на Юльку. – Что ты здесь делаешь?
– Принесла вам клатч, – Юлька протянула сумочку иллюзионистке.
– Благодарю, – сухо бросила та и забрала пакет. – Что еще? Ждешь поощрения?
– Нет, – выдохнула Юля, – Кая.
– Оставь его в покое, девочка, – сквозь зубы произнесла Снежана Рэску. – Я догадываюсь, что у вас произошло. Он вернулся сам не свой. Его и без тебя предавали.
– Поэтому он молчит? – спросила Юлька дрогнувшим голосом.
– Он молчит, – Снежана перешла на шепот, сузила глаза и вплотную подошла к Юльке, – он молчит потому, что на его глазах расстреляли отца и мать. Они были сторонниками Сербской Краины[1], фотокорреспондентами. Уже жили вдалеке от Родины. Но их нашли. Каю было семь лет, когда он впервые собственными глазами увидел смерть. С тех пор он не говорит.
– Но я… – попыталась вставить Юля.
– Его отдали в детский дом, где он долго привыкал. Оттуда Кая забрала семья. Но чужие люди не смогли жить с мальчишкой, который всегда молчит! И они вернули его.
– Я хотела только…
– Она тоже хотела. Только бросила, когда нашелся парень лучше, по ее мнению, чем Кай. Девочка с волосами цвета спелой пшеницы.
– Я другая.
– Откуда ты знаешь?
– Я чувствую…
– То, что ты чувствуешь к нему сейчас, пройдет через пару лет. Или раньше. У меня ледяное спокойствие, иначе я бы тебя заморозила.
– Я не боюсь ваших фокусов.
– А чего тогда ты боишься?
– Потерять Кая.
– Потерять его?! Хорошо, пошли.
Снежана повернулась, махнув длинным шлейфом платья, и пошла к кабинету. Юля последовала за ней.
– Вот, Кай, к тебе пришли! – Она распахнула дверь, пропуская вперед Юльку.
Юля увидела его. Такого близкого и такого родного! И слова застряли в горле, непонятно откуда взявшийся ком помешал ей говорить. Глаза наполнились слезами, готовыми брызнуть и выдать, насколько сильно она переживает.
Кай стоял и пристально смотрел на Юльку, которая ничего не могла с собой поделать. Ступор забирал ее в свои силки все больше и больше. Она понимала, что нужно говорить! Он слушает! Он ждет. Но Юлька ничего не могла вымолвить, словно, глядя на него, онемела сама.
И тогда он отвернулся от нее. Опять отвернулся! Уходить ему было некуда. И тогда Юлька поняла, что это она должна уйти. Снежана права. Его столько раз предавали, что ей он уже никогда не поверит! А Юлька словами все равно не сможет ничего доказать.
Юля развернулась и выбежала в коридор. Побежала по его гулкому пространству, расталкивая нетерпеливых зрителей, пришедших на новогоднее представление Снежаны. Она бежала. Слезы наконец-то вырвались наружу и застыли ледяными дорожками на щеках. Юля не заметила, как выбежала на улицу. Побежала в сторону вокзала, повторяя себе, что зря она приехала, зря приехала…
– Тебе что, дуреха, жить надоело?! – оттолкнула ее от дороги какая-то тетка.
Дорога? Но за ней – вокзал. И Юля снова ступила на проезжую часть.
Но неожиданно почувствовала рывок назад. Ангел? Ее спас ангел, записывающий за спиной желания? Вытирая варежкой мокрое лицо, она открыла глаза и посмотрела на своего спасителя.
– Кай?! – обомлела Юля.
– Юлья! – укоризненно сказал Кай.
Да, он сказал. Да, он назвал ее имя. Юля стояла и не верила своим ушам.
– Не бежать от меня, – сказал Кай, целуя ее обветренные щеки. – Еле догнать.
– Повтори мое имя, – прошептала она, улыбаясь.
– Юлья, Юлья, Юлья, – повторил Кай несколько раз, после чего поднял голову к небесам и прокричал, – Ю-ю-ю-лья-я-я!
И с деревьев посыпался свежий пушистый снег.
Прохожие спешили по своим делам мимо странной парочки, целующейся прямо на улице. Девчонка с рыжими волосами, припорошенными снежинками, и высокий парень в белом свитере ни на кого не обращали внимания. Некоторые прохожие качали головами и говорили, что целоваться на морозе глупо и безответственно. А кто-то, напротив, утверждал, что целоваться на морозе – это очень оптимистично и настроение поднимает. Ведь если рядом с тобой счастливые люди, то волны их позитивного настроения обязательно окутают облаком радости. Счастливые люди – щедрые люди. Так пусть целуются себе на здоровье, заряжая окружающих новогодним настроением любви, романтики и ожидания светлого будущего.
