Софья Прокофьева - Глазастик и ключ-невидимка (=Девочка по имени Глазастик)
«Несчастный, он совсем лёгкий. Скоро улетит…» — Сердце у волшебника Алёши сжалось.
Старый актёр сбоку подскочил к волшебнику Алёше, сделал вид, что хочет его пощекотать, а сам незаметно шепнул:
— Если ты не улыбнёшься, добрый господин, меня повесят. — Актёр посмотрел на волшебника Алёшу красноватыми слезящимися глазами.
«Старый шут! Ты поймал меня, — в смятении подумал волшебник Алёша. — Видно, придётся улыбнуться, хотя чертовски жаль. К тому же не знаю, смогу ли я при всём желании сейчас улыбнуться?»
Главный Сборщик Улыбок заметил растерянность на его лице.
— Собственно, зачем вам улыбка? Мелочь, безделушка, признак слабоумия и младенчества. — Главный Сборщик Улыбок протянул свою отвратительную руку. Пальцы его шевелились, как щупальцы. — Я жду! Ну, будьте же благоразумны!
В этот миг дверь в зал распахнулась. Вбежал запыхавшийся придворный. Все невольно повернули к нему головы.
— Ф-фу! Триста тридцать три ступеньки! Преодолел без остановки, — задыхаясь, проговорил он и, собрав все силы, воскликнул: — Ваше величество, невероятное, удивительное происшествие! Магистр Мираклюс сошёл с ума!
— Что ты мелешь, бездельник, — нахмурился король.
— Ваше величество! — Придворный развёл руками. — Магистр разбил все колбы и тигли. Стол опрокинул. Визжит и скачет. Без сомнения, он потерял рассудок!
— Проклятый Мираклюс! Нет новых улыбок, видно, поэтому он и бесится, — злобно прошипел король. — Я найду способ его успокоить. А этого упрямца увести. Пусть себе улыбается в подземелье.
— Ваше величество, — хмурясь, заметил Главный Сборщик Улыбок. — Это небезопасно — оставлять улыбку в королевстве.
— Когда он уснёт, ты проберёшься в его сон, — шепнул ему король, — отнимешь улыбку, которая ему снится. Остальное будет уже проще…
Стражники окружили волшебника Алёшу. Джинн подтянул колени к подбородку, чтоб не видеть своего бывшего повелителя, закрыл лицо руками.
— Предатель! — не выдержав, сказал волшебник Алёша. Огромное тело джинна всколыхнулось.
— Я не предатель! — всхлипнул джинн и вытер нос кулаком. — Он стал расспрашивать о тебе, кто ты да откуда? В его руках был волшебный термос. Я не мог, не мог не сказать. Но я не обмолвился и лишним словечком! Я не выдал девочку Катю, не выдал кота Ваську!
— Замолчи! — в ужасе крикнул волшебник Алёша.
Но было уже поздно.
Король ткнул лежащего джинна носком башмака под рёбра:
— Ах, да ты посмел что-то скрыть от меня? Что ещё за девчонка? Немедленно доставить её сюда! А потом и кота, о котором ты говорил. Слушай и повинуйся!
— Не смей этого делать! Не смей! — в отчаянии воскликнул волшебник Алёша.
Джинн бросил на волшебника Алёшу умоляющий, униженный взгляд. И в тот же миг очертания его огромного тела начали таять. Джинн превратился в сгусток тумана, вихрь движения закружил его, и джинн исчез из глаз.
«Какое несчастье, что я взял джинна с собой, — в отчаянии подумал волшебник Алёша. — Конечно, джинн не человек. Я отлично знал это. Но такого предательства я не ждал. Не мог ждать! Что же теперь будет? Что будет?»
Глава 15. ПОБЕГУШКА. И ГЛАВНОЕ: БЕЗДОМНЫЙ ДЖИНН
Тем временем Катя торопливо шла по залам. Впереди неё — проворно, несмотря на свою толщину, бежала круглая мышка с золотой ниткой на шее.
Катя приложила руку к сердцу.
— Не бейся так, — прошептала она. Но сердце подпрыгивало при малейшем шорохе и стуке. — Где это спальня короля? Далеко ещё? Сколько комнат? — спросила Катя.
— Не знаю, — с важностью ответила мышка. — Мы не умеем считать.
На Катю налетел сероглазый паж с пустым подносом в руках. Ахнул и замер как вкопанный, глядя на Катю. У него были длинные, как у девочки, волосы, нарядная куртка, которая была ему мала и жала под мышками.
Толстая мышь с золотой ниткой на шее испуганно метнулась под кресло и исчезла.
— Ты кто? — удивлённо спросил мальчик. — Я не видал таких… Как тебя зовут?
— Тс-с! — Катя оглянулась, прижала палец к губам.
— Тс-с! — повторил мальчик. — Какое чудесное имя, Тс-с! А меня зовут Побегушка. Я всё время бегаю. То одно велят принести, то другое. Но я надеюсь, что когда-нибудь они оставят меня в покое хоть на минуту. И тогда я смогу немного отдохнуть и посидеть. Просто посидеть и никуда не бежать. На полу, а если повезёт, даже на стуле. Не помню, кажется, я никогда не сидел на стуле. Я весь день бегаю, бегаю, а когда вечером я прихожу к маме, она погладит меня по голове, и я сразу засыпаю.
— Бедный Побегушка, — с жалостью сказала Катя.
— А что ты здесь делаешь, Тс-с? — спросил мальчик.
— Мне надо пробраться в спальню короля, — призналась Катя. Она сразу почувствовала, что Побегушке можно довериться. — Только чтоб никто-никто не видел.
— Тогда вот что, Тс-с, — предложил Побегушка. — Хочешь, я побегу впереди тебя, и, если я кого-нибудь увижу, я уроню поднос. Тогда ты сразу прячься.
Побегушка беззвучно и быстро скрылся за дверью.
— Побегушка! Где ты, бездельник? — послышались издали чьи-то голоса.
Где-то на лестнице загремел поднос.
Катя спряталась за колонну. Мимо Кати прошла придворная дама с юным, хорошеньким и злым лицом.
— Несносный Побегушка, уронил поднос и напугал меня. Я его хорошенько оттрепала за вихры! — Придворная дама подула на свои растопыренные пальчики. — Ф-фу! Даже волос прилип!
Катя проводила её глазами.
Всё платье придворной дамы было обшито тончайшим кружевом. Кружево серебрилось и мерцало.
«Это кружево ткала Миэль! Она улетела… — почему-то подумала Катя. — А скоро улетят скрипач и Глазастик. Нет, я должна сделать всё, как велел дядя Алёша».
Снова послышался звон и грохот упавшего подноса.
Катя едва успела присесть за спинкой дивана, как в зал вошёл барон Нибумбум.
— Дрянной мальчишка! — проворчал он. — Уронил поднос, и я тут же забыл глупость, которую я только что придумал. Какая досада! Такая чудесная, очаровательная глупость! Такую не скоро придумаешь: вся естественная и наивная. Неужели у меня не хватит ума придумать ещё что-нибудь столь же глупое?
Барон Нибумбум, ворча, удалился.
Чья-то рука удержала Катю в дверях. Это был Побегушка.
— Ну, я побежал! — часто дыша, проговорил он. — Вот спальня короля. Прощай, Тс-с! Я никогда не говорю до свидания. Только прощай… Потому что не знаю, встретимся ли мы ещё раз. Я бы хотел с тобой подружиться. Но моих шагов уже почти не слышно и…
Лицо мальчика омрачилось, и он убежал.
Катя огляделась. С потолка на неё смотрели золочёные купидоны, поддерживающие тяжёлый полог над кроватью.
Пышные перины и одеяла поднимали подушки чуть не до потолка. Но Катю интересовало совсем другое. Голубой термос.
Да вот же он! Голубой термос стоял на золочёном столике возле кровати. Такой знакомый и такой домашний, с полустёртыми чёрными знаками с одного бока.
«Ну вот. Я сделала всё, как велел дядя Алёша, — подумала Катя. — А дальше что? Наверно, спрятать термос где-нибудь, а потом…»
Катя хотела взять термос, но вдруг почувствовала, что не может даже пошевелиться. Какая-то невидимая сила сковала все её движения. Ноги её оторвались от пола, и она медленно поднялась в воздух.
Что-то держало её. Постепенно проступили контуры громадной волосатой руки, могучее плечо, напоминающее холм, косматая голова, и Катя увидела джинна.
— О Катя! — густым голосом пророкотал джинн. — Мой новый повелитель король пожелал увидеть тебя. Я сам удручён этим, поверь мне, но что поделаешь? Джинн не смеет ослушаться своего господина!
— Что ты! Что ты! Меня к королю? — взмолилась Катя. — Не надо!..
Катя попробовала освободиться, но куда там! Рука джинна держала её, как цыплёнка.
«Всегда я так, — пронеслось в голове у Кати. — Надо было скорее схватить термос. А я стояла, думала… Копуша!..»
— Погоди, погоди, — заторопилась Катя. — Как же так, к королю? Я не могу так сразу.
— К королю… — уныло подтвердил джинн. — Может быть, тебя казнят, но что поделаешь. Мне очень жаль, но я должен повиноваться. Джинн покорен обладателю волшебного термоса.
— Я… не могу к королю, — Катя лихорадочно соображала, что ей придумать. Но не так-то просто что-нибудь придумать, когда ты висишь под потолком и ноги болтаются в воздухе. — Я тут забыла… уронила одну вещь. А без неё никак нельзя к королю… Невежливо.
— Ты уронила вежливость, о Катя? — удивился джинн. — Я не знал, что вежливость можно уронить.
— Кажется, она закатилась вот сюда, — Катя указала на стол, где стоял термос. — Вежливость… она такая круглая. И завёрнута в серебряную бумажку от конфеты.
— Тогда найди поскорей свою вежливость, о Катя! — с беспокойством воскликнул джинн. — А то ты наговоришь грубостей королю. И мой повелитель может разгневаться на меня, своего верного слугу.
