Александра Ус - За лесом - Березовая Роща
Василия нет дома, пошел в Задвинье. Все зовут его на крестьянские сходки, просят рассказать про Москву. Каждому хочется поговорить с человеком, который встречался с самим Калининым...
Возможно, и не случилось бы несчастье, если бы Василий ночевал дома. Но разве человек знает, какая его подстерегает беда. Недаром говорят: если б знал, где упадешь, соломки бы подстелил.
...Пламя вспыхнуло со всех сторон сразу. Мама подхватилась первая, закричала, бросилась к дверям, толкнула - а они затрещали и упали, огонь рванулся в хату. Постаскивала на пол сонных детей, а огненные языки уже лизали окна. Хорошо, что Тоня догадалась схватить топор и изо всех сил ударила по окну. Зазвенело, посыпалось стекло, хрустнула разбитая рама. Девчата стали выбрасывать домашний скарб на улицу, помогли маме перелезть через подоконник, подали ей на руки сонного Михаську.
- Тоня, убегай, скорей! - крикнула Василинка, задыхаясь от дыма. А Тоня замешкалась. Наконец, выскочила, прижимая к груди серого, с белой мордочкой котенка.
Один за другим на пожар спешили люди, пробовали помочь, вступали в битву с разъяренным огнем - и все напрасно. В хлеве, пристроенном к глухой стене хаты, сгорела корова. Истошно голосила мать, прижимая к груди Михаську. Кто-то набросил ей на плечи свитку и уговаривал не стоять на морозе, идти к соседям. Василинка с Тоней сносили в одно место уцелевший домашний скарб, им помогали женщины. Мужчины баграми растаскивали обгорелые бревна и присыпали их снегом. Бабушка Анета не отходила от мамы, успокаивала, уговаривала идти к ней в дом.
Там и нашел семью, вернувшись из Задвинья, Василий.
Мать сидела на полатях, неотрывно глядела в одну точку, раз за разом глубоко вздыхала. Глядя на ее побелевшее лицо, окаменевшую фигуру, Василинка понимала, что слова отчима не доходят до матери. А тот в своем горе и отчаянии не мог молчать. А может, хотел немного отвлечь семью от тяжелых дум.
Василинка внимательно слушала о том собрании, что так поздно затянулось в Задвинье, словно воочию видела, что там происходило.
Едва рассвело, как в хату, где заночевал отчим, стали заходить крестьяне, расспрашивали, а Василий все повторял свой рассказ о встрече с Калининым. Особенно поразило людей, что Михаил Иванович читает нашу газету "Беларуская вёска" и все знает, что у нас делается. Так незаметно пролетел короткий декабрьский день. Василия просили снова заночевать, но его так и подмывало поскорей вернуться домой, словно кто толкал в спину: "Иди быстрей".
- Мороз, как на беду, так и щипал за уши, - говорил Василий, качая на коленях Михаську. - Но от быстрой ходьбы вспотел, даже шапку сдвинул на затылок. Прошел лесом, пробрался через сугробы в поле. Вот и усадьба Халимона за тяжелыми дубовыми воротами. В окнах не видно огня. Неужто бабы, - подумал тогда, - не прядут? Невольно оглянулся, почудилось, будто кто-то затаился за высоким забором и следит за мной. Пошагал еще быстрее. Но что это? Где моя хата? Иль, может, я заблудился? На снегу черное пятно, посреди торчит столб - да это же печная труба! Только тогда понял, какое несчастье свалилось на нас. Родные вы мои, как я вас люблю, мои вы детки. Живые! Не горюйте, мои дорогие, не плачь, Анисья! Не пропадем!
ВСЕ НАЧИНАТЬ СНАЧАЛА
...Ночью Василинка проснулась от маминого плача. Отчим просил успокоиться, не надрывать душу:
- Ну чего ты так горюешь? Радуйся, что все живы остались. А хозяйство понемножку наживем!
Василинка подумала: все надо начинать сначала, начинать с нуля...
А двери в дом почти не закрывались. Шли соседи не только с утешением. Каждый приходил не с пустыми руками. Отворила дверь и старая Халимониха. Зашла, поздоровалась и положила на лавку напротив печи кусочек сала, завернутый в тряпицу.
- Ну, как живете, соседи? - спросила, немного помолчав.
- Живем, хлеб жуем, - бодро откликнулся Василий. На столе лежала краюха, только что принесла Вера, жена Семена.
- Оно, конечно, конечно, но как же дальше? - посочувствовала старуха. А не поехать ли тебе, Василька, по деревням на чьем-нибудь коне? Погорельцу каждый подаст.
- Спасибо, соседка, за совет. Вот попрошу твоего Лаврена запрячь мне коня, - сказал Василий.
Халимониха не ждала такого поворота.
- Оно, конечно, ведерко овса всыпать можно, а вот с конем... На коне батрак из леса дрова возит.
Она еще немного потопталась у порога и покинула дом.
Василинка на мгновение представила, как отчим ездит по деревням, останавливает коня возле каждого дома и низко кланяется: "Помогите, люди добрые, погорельцу!"
В ту ночь вся семья долго не могла уснуть. А на рассвете Василий поднялся и стал одеваться. Сказал тихо, чтобы не разбудить детей:
- Пойду подымать людей. Поедем лес валить.
Мать обхватила Василия за шею.
- Школа у тебя в мыслях сейчас, когда у нас нет крыши над головой? - Из глаз снова покатились слезы.
- Да успокойся ты, не плачь, слезами горю не поможешь. Враги хотят, чтобы я отступился от всего, бросил начатое дело! Но пусть не радуются, не сдамся! Пока стоит санный путь, вывезем бревна, а то целая неделя впустую прошла. Весной парни очешут их и напилят досок, а я на некоторое время отлучусь в заработки. Не горюй, Анисьюшка!
Мать тихонько всхлипывала. На словах - как по маслу все пойдет, а как же теперь быть? Тоня лежит больная: простудилась на пожаре, бегая босиком по снегу. Остались без куска хлеба, без одежды, в чужом доме...
ЛЕНИНСКИЕ СЛОВА
Широко распахнув двери, Ананий неподвижно застыл на пороге и не мог произнести ни слова.
- Холода напустишь в дом! Закрой двери! - прикрикнула мать.
- Ленин умер! - с трудом разжал непослушные губы Ананий и заплакал.
- Неправда! - бросилась к нему Василинка. - Откуда ты знаешь?
- В газете написано. Учитель нам читал...
Между высоких сугробов была протоптана тропинка: не она одна, Василинка, торопилась в школу, чтобы узнать обо всем.
Сжав за спиной руки, учитель взволнованно ходил по классу.
Заходили один за другим люди. На столе лежала развернутая газета. Знакомый портрет вождя в черной траурной рамке.
Значит, правда...
Словно издалека доносятся слова учителя:
- Пойдем, товарищи, завтра все вместе в местечко на траурный митинг...
Если бы кто мог тогда глянуть сверху на дороги, которые сходились со всех сторон в местечко, так подумал бы, - стремительно текут невидимые реки. Из Заболотья и Задвинья, из Криниц и Равченок, из Березовой Рощи - отовсюду шли люди. Шли взрослые и старики, молодежь и подростки. Шли сосредоточенные, молчаливые, - спешили. Несли в своих сердцах маленькую искорку надежды: а может, неправда, а может, сейчас скажут, что Ильич живой...
Небольшой клуб не мог вместить такой огромной толпы. Траурный митинг начался под открытым небом. Мужчины в армяках, кожушках и свитках, закутанные в теплые платки женщины, подростки в отцовских шапках стояли на морозе, который леденил руки и ноги, серебрил ресницы и брови.
С портрета смотрел, как живой, Владимир Ильич. Тяжелыми складками падал с древка красный флаг с черной полосой, неподвижный в сизом морозном воздухе. На мгновение показалось, будто огромная черная тень укрыла занесенные снегом окрестности. Василинка невольно закрыла глаза, а когда открыла, то увидела себя в самой середине толпы, тесно обступившей ее со всех сторон. Рядом с ней в шинели и буденовке стоял отчим.
Громкий голос прорезал морозный воздух.
- Товарищи! - сказал секретарь волостной партячейки, входя на крыльцо.
Все затихло, люди замерли на месте.
- Товарищи! - повторил секретарь, - сегодня вся наша страна провожает в последний путь вождя мировой пролетарской революции - Владимира Ильича Ленина...
Василинка не замечала, как по ее щекам катились слезы и застывали на морозе. А с крыльца-трибуны доносились слова о ленинской мечте дать деревне сто тысяч тракторов. И это обязательно совершит рабочий класс. Так думал Ильич, и так оно будет. Только не опускать руки, надо всеми силами укреплять союз серпа и молота, рабочего и крестьянина. Настанет время, и по всей стране поднимутся фабрики, заводы, электростанции, и в каждой хате загорится лампочка Ильича...
От этих слов светлело в глазах, теплее становилось на душе. Люди стояли плечом к плечу, сердца полнились великой скорбью и горячей любовью. Каждый думал о Ленине. А Василинка вспомнила о том, как Василий рассказывал о прочитанной в газете речи Ленина на третьем Всесоюзном комсомольском съезде. Ильич горячо призывал юношей и девушек учиться. Здесь, на траурном митинге, Василинка шепотом клялась Владимиру Ильичу свято исполнить его заветы.
Внезапно в глубокую тишину ворвался протяжный гудок паровоза на железнодорожной станции. Пять минут звучал он, оповещая о похоронах Ленина на Красной площади в Москве. Не стыдясь слез, люди плакали.
Гудок затих. Митинг продолжался.
- Успокойтесь, товарищи! - сказал секретарь партячейки. - Не надо плакать! Пусть всегда каждый носит в сердце своем образ Владимира Ильича и чувствует большую ответственность за дело, которому отдал свою жизнь Ленин. Ленинская партия поведет нас вперед, к светлой жизни. А сейчас беритесь, товарищи, за работу. Товарищи комсомольцы, идите по деревням, создавайте комсомольские ячейки. Коммунисты, рассказывайте на собраниях об Ильиче, о жизни и делах его, о борьбе за народное счастье. Сознательные крестьяне, вступайте в ряды ленинской партии!
