Анатолий Алексин - Сказочные повести. Выпуск третий
— Твое дело смотреть! — говорил папа. — Это тоже нелегкое занятие.
И правда, это было не очень легко, если учесть, что в нашем домашнем кинотеатре, как и на медицинской Елке, одна и та же программа повторялась каждый день. Мои приятели теперь поздно возвращались из школы: готовились ко дню юнукров.
Во дворе и в красном уголке я общался теперь, главным образом, с пенсионерами. Кстати, однажды, когда я заказал в «Столе заказов» в качестве очередного развлечения катание на поезде метро (ничего другого я уже просто не мог придумать!) и когда я спустился на эскалаторе вниз, дежурный по станции усадил меня в первый вагон под табличку: «Для пассажиров с детьми и инвалидов». Я долго упирался, отказывался, но он решительно настаивал: «Нет, нет, сиди, пожалуйста: здесь твое место! Видишь, написано: „Для инвалидов“».
В красном уголке я играл с пенсионерами и инвалидами в их любимые «сидячие игры»: лото и домино. И еще я привык слушать разговоры о разных болезнях. Я теперь точно знал, от чего бывают спазмы сосудов, каковы признаки грудной жабы, склероза и язвы желудка. Вернувшись домой, я подробно ощупывал себя и находил признаки всех болезней, о которых слышал во дворе. Кажется, я старел… Нет, не взрослел (поскорее вырасти и стать взрослым было в те годы моей самой заветной мечтой!), а именно старел и дряхлел.
Однако не все мои новые друзья поддавались возрасту. Бывший спортсмен дядя Рома все время говорил о пользе физических упражнений. И однажды я решил с его помощью потренироваться в хоккейной игре: мне очень хотелось научиться защищать ворота и когда-нибудь взять реванш за свое первое позорное поражение.
Мы договорились, что я буду стоять в воротах, а дядя Рома попытается клюшкой забивать мне голы. Помню, дядя Рома, который очень любил физические упражнения, размахнулся, ударил — я упал и не пропустил шайбу. Но в ту же минуту упал и дядя Рома… Ему стало нехорошо.
— Простите меня, дядя Рома, — пролепетал я.
— Ничего, ничего… Просто переоценил свои возможности, — сказал он.
— Каждому возрасту — свои игры…
Вечером Валерик, встретив меня, спросил:
— Играешь в хоккей с пенсионерами?
— А что такого особенного? Достойные, всеми уважаемые люди… Пользуются заслуженным отдыхом!
— Они-то заслуженным!.. — сказал Валерик. И усмехнулся: — Эх ты, пионер-пенсионер!
Так приклеилось ко мне еще одно прозвище.
«Когда же, — думал я, — сбудется, наконец, предсказание Деда-Мороза, и я узнаю, почему Валерик не подвластен волшебной силе?..»
«Опасная зона» в последнем ряду
Уже целые сутки я голодал… Я не мог больше питаться пряниками, пастилой и шоколадом.
Признаться в этом маме и папе я не хотел. Но когда они ушли на работу, я стал шарить в буфете и на кухне между оконными рамами, где мама обычно охлаждала продукты.
«Колдовство какое-то! — злился я. — Ничего нет… Нарочно едят в кафе и в столовой, чтобы я умер с голоду».
На моем столе, и в буфете, и на подоконниках лежали пакеты с призами и жестяные коробки с подарками, но я не мог даже смотреть на них. На улице я теперь всегда заранее, по запаху, угадывал приближение кондитерских магазинов и тут же переходил на другую сторону.
В полдень я попросил у соседки кусок обыкновенного черного хлеба.
Как я мечтал теперь о простом черном хлебе! Или о картошке с жареной колбасой!.. Или о том, чтобы посидеть просто вдвоем с Валериком и поговорить о наших общих делах, как это бывало раньше. Но общих дел у нас с ним уже почти не осталось…
Соседка черного хлеба не нашла.
— Хочешь пряников? — спросила она. — Или сладкого пирога?
Это было поразительно! Ведь наша соседка всегда утверждала, что для человеческого организма «пироги и пышки — это синяки и шишки». Соседка вообще любила по-своему переиначивать пословицы и поговорки. Она всегда учила свою Ренату: «На черный каравай пасть разевай!» И вдруг у нее не оказалось ни кусочка черного хлеба!..
В последнее время мои отношения с соседями резко изменились. Оба они официально заявили, что я стал наконец «нормальным жильцом».
И дело было не только в том, что я расколдовал и вернул им их любимую таксу. Моих соседей очень радовало, что я уже не читал Валерику по телефону свои сочинения, что вообще телефон отдыхал теперь от моих разговоров, что уже никто не бросал в почтовый ящик «вещественные условные знаки» и что никто из моих приятелей не оставлял в коридоре следов от своих ботинок. Соседей радовало мое одиночество…
В тот день я решил не идти на Елку за призами и подарками. А пошел прямо в кинотеатр «Юный друг».
У входа меня поджидала подруга маминой юности. Лицо у тети Даши было бледное и расстроенное.
— Что случилось? — спросил я.
— У меня неприятности по работе, — сообщила тетя Даша. — Из-за тебя никто не покупает билеты на места в последнем ряду. Получается недогруз зрительного зала!
— Из-за меня?
— Да, по всему району прошел слух, что у нас в последнем ряду «опасная зона».
— Но при чем же здесь я?
— Перестань подсказывать зрителям, кто там, на экране, будет жениться, а кто разводиться, кто куда уедет и кто кого убьет… Зачем же ты забегаешь вперед и рассказываешь им содержание? Чтобы меня уволили с работы?
В кинотеатре «Юный друг» фильмы шли примерно по неделе — таким образом, каждый из них я смотрел не меньше семи раз.
Однажды я обратился к Деду-Морозу с просьбой, чтобы кинокартины не повторялись.
— О, я рад был бы тебе пойти навстречу! — ответил он. — Но где же взять столько фильмов? Ты и так смотришь абсолютно все, на которые дети до шестнадцати лет допускаются…
— Тогда покажи мне то, на что дети не допускаются! — воскликнул я.
— О, этого я не могу… Я же дисциплинированный волшебник!
Дед-Мороз не выполнил моей просьбы, поэтому все, что происходило на экране, я выучивал почти наизусть и во время сеанса объяснял своим соседям, что будет дальше. Но, вместо того чтобы поблагодарить меня, они возмущались:
— Перестань шептать! Сидит на каком-то странном стуле, между рядами и еще шепчет. Надо позвать администратора!
Я ожесточился: «Почему это всем должно быть в кино интересно, а мне одному скучно и неинтересно? Нарочно буду подсказывать!..»
И вот места по бокам от служебного стула опустели… Получилось, что я не только езжу в персональном троллейбусе, но и сижу в персональном ряду! Тогда я начал рассказывать о предстоящих на экране событиях ребятам, которые сидели впереди меня.
И вот какая из всего этого получилась неприятность: подруга маминой юности могла потерять работу. Что стоило ей вообще выгнать меня со своего служебного стула? И больше никогда в жизни не пускать меня на этот особый стул? Казалось бы, ничего… Но Дед-Мороз не разрешал ей так поступить. Да, только Валерик оказался и дедморозоустойчивым! Но почему?
— Ты рассказывай мысленно, про себя, — робко советовала мне тетя Даша.
Я обещал.
В тот день впереди меня сидели какие-то мальчишки. А по обе стороны от служебного стула места опять пустовали: здесь была «опасная зона».
Когда начал медленно гаснуть свет, почти все мальчишки, седевшие впереди, обернулись ко мне. И один из них предупредил:
— Попробуй только подскажи!
— Очень мне нужно! — ответил я.
В самый разгар картины, когда на экране враги напали на след героя, мальчишки стали перешептываться между собой: «Его поймают! Его найдут!..» И тут я не выдержал:
— Не бойтесь! Его не поймают. Он спрячется…
— Попробуй только выйди на улицу после сеанса! — ответили мне в темноте.
На всякий случай я не стал дожидаться конца сеанса.
— Ничего, мы тебя и завтра найдем! — прошипел мне вдогонку все тот же парень. Он знал, что я хожу в кино ежедневно.
«Скажу маме, что зрители меня травят!» — решил я. И без всякого сожаления навсегда распрощался со служебным стулом подруги маминой юности…
А в доме у нас в тот день происходило что-то необычайное. То и дело я слышал за дверью на лестнице топот ног. «Ишь ты, — думал я о Валерике, — сидит себе дома, как командир в штабе, а к нему бегут, топают ногами! Что у них там происходит?»
Время от времени на лестнице раздавалось мяуканье и собачий лай. Рената задвигала своими обвислыми ушами и вместе со мной стала напряженно прислушиваться.
Я чуть приоткрыл дверь и в щелочку стал наблюдать за ребятами. Что это они так торжествуют? Чему так радуются? Наверно, устроили конкурс животных: доя зоопарка отбирают!..
Увидев, что Мишка-будильник тащит на руках пятнистого щенка, я высунулся на лестницу:
— Леопарда несешь?
У Мишки была радостная и, я бы даже сказал, ликующая физиономия.
