Луиза Олкотт - Маленькие женщины
С сердечной благодарностью и наилучшими пожеланиями остаюсь
Ваш верный друг и покорный слуга Джеймс Лоренс.
- О, Бесс, я уверена, что это честь, которой стоит гордиться! Лори говорил мне, как горячо мистер Лоренс любил свою покойную внучку и как он дорожил всеми ее вещами. Подумать только, он отдал тебе ее пианино! Вот что бывает, когда у тебя большие голубые глаза и любовь к музыке,- сказала Джо, пытаясь успокоить Бесс, которая дрожала и выглядела взволнованной, как никогда прежде.
- Смотри, какие прелестные подсвечники по бокам, и чудесный зеленый шелк, весь в складочках и с золотой розой посередине, и красивый пюпитр, и стульчик - все с одинаковой отделкой,- добавила Мег, открывая инструмент и демонстрируя его красоты.
- "Ваш покорный слуга Джеймс Лоренс". Подумать только! Он написал это тебе! Я расскажу девочкам в школе. Все будут восхищены,- сказала Эми, находившаяся под большим впечатлением от письма.
- Попробуй поиграть, милочка. Послушаем, что за звук у этого пианино-крошки,- предложила Ханна, которая всегда разделяла все семейные радости и горести.
Бесс заиграла, и все единодушно признали, что это было самое замечательное фортепьяно, какое они слышали. Оно явно было только что настроено и приведено в образцовый порядок, но, при всех его совершенствах, настоящее очарование этой минуты, как думаю, было в самых счастливых из всех счастливых лиц, которые склонились над Бесс, когда она любовно коснулась красивых белых и черных клавиш и нажала блестящие педали.
- Тебе придется пойти и поблагодарить его,- сказала Джо в виде шутки, так как мысль о том, что Бесс действительно решится на такое, даже не приходила ей в голову.
- Да, я собиралась. Пожалуй, я пойду прямо сейчас, прежде чем я успела подумать об этом и испугаться.- И к невыразимому удивлению всей семьи, Бесс неспешно прошла через сад, миновала изгородь и исчезла за дверью дома Лоренсов.
- Ох, помереть мне на этом месте, если я видала что-нибудь диковиннее этого! Да у нее, видно, в голове помутилось от подарка! Будь она в своем уме, так ни за что не решилась бы пойти туда! - воскликнула Ханна, изумленно уставившись ей вслед, в то время как девочки просто онемели перед лицом такого чуда.
Но они были бы изумлены еще больше, если бы могли видеть, что Бесс сделала потом. Если вы поверите мне, она пошла и постучала в дверь кабинета, не дав себе времени подумать, а когда грубый голос произнес: "Войдите!", она вошла, подошла прямо к мистеру Лоренсу, которого, казалось, совершенно застала врасплох, протянула руку и сказала лишь с чуть заметной дрожью в голосе:
- Я пришла поблагодарить вас, сэр, за...
Но она не договорила: он смотрел на нее так дружески, что она забыла все, что хотела сказать, и, помня лишь, что он потерял свою маленькую девочку, которую любил, обняла его обеими руками за шею и поцеловала.
Даже если бы с дома внезапно сорвало крышу, мистер Лоренс не был бы более удивлен, но ему понравилась эта ласка - о да, это так поразительно, но она понравилась ему,- и он был так тронут и доволен этим доверчивым поцелуем, что вея его обычная сдержанность исчезла. Он посадил ее к себе на колени и прижался своей морщинистой щекой к ее румяной щеке с таким чувством, словно снова обрел свою маленькую внучку. С этой минуты Бесс перестала бояться его. Она сидела, беседуя с ним так свободно, как будто знала его всю жизнь, ибо любовь изгоняет страх, а благодарность способна победить гордость. Когда Бесс пошла домой, он проводил ее до дверей дома, сердечно пожал ей руку, почтительно коснулся шляпы и зашагал назад, очень величественный, прямой, красивый, с воинской выправкой.
Увидев эту сцену, Джо затанцевала джигу, чтобы выразить свое удовлетворение, Эми чуть не вывалилась из окна от удивления, а Мег, воздев руки к небу, воскликнула:
- Да это прямо конец света!
Глава 7. Эми в Долине Унижения.
- Этот мальчик - настоящий циклоп! - сказала однажды Эми, когда Лори с топотом проскакал на лошади мимо их окна, помахав кнутиком в знак приветствия.
- Как ты смеешь говорить такое, когда у него целы оба глаза? И к тому же они очень даже красивые! - с негодованием воскликнула Джо, которую возмущали любые пренебрежительные замечания в адрес ее друга.
- Но я же ничего не говорила о его глазах! Не понимаю, почему ты вдруг вспылила. Я просто восхищаюсь его посадкой на лошади.
- Ах ты Господи! Эта маленькая гусыня хотела сказать "кентавр", а вместо этого назвала Лори "циклопом"! - воскликнула Джо, разразившись смехом.
- Ну зачем такие грубости! Ведь это просто "ляпсус лингвы", как говорит мистер Дэвис,- возразила Эми, окончательно убивая Джо своей латынью.- Как я хотела бы иметь хоть малую долю денег, какие Лори тратит на эту лошадь,добавила она словно про себя, но надеясь, что сестры услышат.
- Зачем? - спросила Мег ласково, так как Джо уже выбежала из комнаты, хохоча над латынью Эми.
- Мне очень нужны деньги. Я по уши в долгах, а моя очередь получить на карманные расходы настанет только через месяц.
- В долгах? Что ты хочешь сказать? - Мег строго взглянула на сестру.
- Понимаешь, я должна вернуть девочкам в школе по меньшей мере десяток лимонных цукатов, но я не могу это сделать, так как у меня нет денег, а мама запретила мне брать что-либо в лавке на наш счет.
- Расскажи мне поподробнее. Что, эти цукаты - сейчас модное увлечение? В наше время было модно протыкать кусочки резины и делать шарики.- Мег постаралась удержаться от улыбки, так как вид у Эми был очень серьезный и важный.
- Видишь ли, их покупают сейчас все девочки, и если не хочешь прослыть скупой, то тоже должна это делать. Сейчас всех занимают только цукаты, все сосут их под партой во время уроков, а на переменах меняют их на карандаши, колечки из бусин, бумажных кукол или еще что-нибудь. Если одной девочке нравится другая, она дает ей цукат, а если сердита на нее, то ест цукат у нее на глазах и даже не дает пососать. Все угощают по очереди, и мне уже много раз давали, а я не могу отплатить тем же, хоть и должна. Ведь, ты понимаешь, это долг чести.
- Сколько нужно, чтобы отплатить за угощение и восстановить твой кредит? спросила Мег, вынимая свой кошелечек.
- Двадцати пяти центов хватит с избытком, ну и еще несколько центов сверх того, чтобы угостить тебя. Ты любишь цукаты?
- Не очень, можешь взять мою долю себе. Вот деньги. Постарайся растянуть, это не так уж много, ты сама знаешь.
- О, спасибо! Как, должно быть, приятно самой зарабатывать и всегда иметь карманные деньги! Теперь я устрою себе настоящий пир, а то я не пробовала ни одного цуката на этой неделе. Я была в таком неловком положении и не могла даже принять угощение, так как знала, что не смогу вернуть долг, и вся прямо-таки исстрадалась.
На следующий день Эми явилась в школу довольно поздно, но не смогла отказать себе в удовольствии продемонстрировать одноклассницам, с простительной гордостью, сверток во влажной коричневой бумаге, прежде чем препроводить его в глубочайший тайник своей парты. В следующие несколько минут слух о том, что в парте у Эми Марч лежат двадцать четыре восхитительных цуката (один она съела по дороге в школу) и что она собирается угощать, разнесся в ее "кругу", и внимание всех ее подружек было совершенно поглощено этим фактом. Кейти Браун сразу же пригласила ее к себе на следующую вечеринку; Мэри Кингсли настояла на том, чтобы одолжить Эми свои часы - поносить во время перемены; а Дженни Сноу, язвительная юная особа, бесчестно попрекавшая Эми во время ее бедственного бесцукатного состояния, быстро решила заключить перемирие и предложила поделиться ответами к некоторым наводящим ужас арифметическим задачам. Но Эми не забыла колких замечаний мисс Сноу насчет "некоторых, чьи носы не слишком приплюснутые, чтобы не чувствовать запах чужих цукатов", и "тех задавак, которые не слишком горды, чтобы попрошайничать", а потому немедленно разрушила все надежды "этой Сноу" телеграммой следующего уничтожающего содержания: "Ни к чему делаться вдруг такой любезной, потому что ты ничего от меня не получишь".
В то утро некий высокий гость неожиданно посетил школу, и красивые карты, нарисованные Эми, удостоились его похвалы; эта почесть, оказанная врагу, влила яд в душу мисс Сноу, а сама мисс Марч сразу же приобрела повадки спесивого молодого павлина. Но увы, увы! Гордыня не доводит до добра, и мстительная мисс Сноу успешно взяла реванш! Как только высокий гость произнес обычные затасканные комплименты и откланялся, Дженни под предлогом необходимости задать важный вопрос подошла к мистеру Дэвису и сообщила ему, что в парте у Эми Марч лежат лимонные цукаты.
Мистер Дэвис еще прежде объявил, что цукаты будут рассматриваться в школе как контрабандный товар, и торжественно пообещал публично наказать линейкой первого, кто осмелится нарушить этот закон. Сей стойкий человек после долгой и ожесточенной борьбы успешно провел в жизнь запрет на жевательную резинку, не раз разводил костер из конфискованных романов и газет, подавил деятельность частной почты, запретил корчить рожи, давать прозвища и рисовать карикатуры словом, сделал все, что может сделать один человек, чтобы поддерживать порядок среди полусотни мятежных девиц. Мальчики - тяжкое испытание для человеческого терпения, но иметь дело с девочками, видит Бог, несравненно мучительнее, особенно для нервных джентльменов с деспотическим характером и талантом к преподаванию не большим, чем у доктора Блимбера[11]. Мистер Дэвис обладал некоторыми познаниями в греческом, латыни, алгебре и всевозможных "логиях", так что его называли прекрасным учителем, а манеры, нравственный облик и подаваемый ученицам пример не рассматривались при этом как сколько-нибудь важные.
