Сахар со стеклом - Аня Чацкая

устроит ей Армагеддон, не сомневается. Я смерила Лилю тренированным «взглядом Василиска», неким взглядом беспринципного маньяка-убийцы, непонятно откуда появившимся у образованной, умной, воспитанной девочки из интеллигентной семьи - пусть привыкает к тому, что меня лучше не злить. Но ругаться с ней - не мой метод, авторитет, как у Бондаренко, ещё не наработала, она меня не боится, потому выбрала старый, хорошо проверенный игнор.

- Привет, Рита! - кивнула девушке с каре и шумно бросила рюкзак у свободного шкафчики, фигуристка промолчала в ответ.

Блондинка сделала шаг ко мне в попытке запугать, но я только вскинула подбородок, будто спрашивая: что ты хочешь мне сказать? Девушка, не понимая, что делать дальше, неловко потопталась на месте и, не придумав новую гадость, вышла в коридор. Только услышала я напоследок:

- Не радуйся слишком! Ты здесь ненадолго!

Беззвучно фыркнула себе под нос. В голове даже проскочила глупая мысль: может закрутить с Беляевым, чтобы позлить эту змеючку посильнее - такого удара по самолюбию она точно не переживет.

- Какая же она... - Рита покачала головой, не в силах подобрать слова, и шумно вздохнула. - Стерва! И всё тут!

- Ты что её боишься? - меня не сильно интересовал ответ девушки, я не борец за справедливость и, тем более не Робин Гуд, чтобы защищать слабых, но вдруг у блондинки есть какие-то рычаги влияния, и мне стоит быть осторожной. Сейчас рядом нет отца, которым я могу прикрыться в любой непонятной ситуации. И хотя я пользовалась его именем лишь пару раз в жизни, ощущение его незримой поддержки всегда присутствовало, а сейчас я сама по себе, будто рыбку из комфортного аквариума выбросили прямо в океан. Фамилия мне не сильно поможет в местной конкуренции.

- Мне кажется, она на всё готова ради чемпионата в этом году, - Рита неуверенно пожала плечами, - не хочу переходить ей дорогу!

- Тогда бросай всё прямо сейчас! - я разочарованно покачала головой, не понимая её позиции. - Таким, как она, все перешли дорогу только фактом своего рождения, если у тебя нет сил дать ей отпор, тогда не стоит здесь быть. Если ты напугана, ты заведомо проиграла!

- Учишь жизни, о Мудрейшая? - опершись о стену, в раздевалку, улыбаясь, заглянула Алина.

- Ненавижу это, - я обернулась к ней, а потом снова скользнула взглядом по смущенной Рите, у которой даже спина сгорбилась от моих слов, еще и появление Бондаренко, на которую она заглядывалась с уважением, прибило девушку, - но и кататься с теми, кто поджимает хвост, увидев соперницу, не хочу! Больше всего на свете не люблю трусов, хамов и дураков, особенно с деньгами! - поднялась на ноги и кивнула Алине. - Я готова, можем идти! А ты подумай над тем, что услышала! - Рита не решилась поднять на меня глаза, и я грустно вздохнула, понимая, что еще не смогла к ней достучаться.

- Рожденный ползать, летать не может! - с некоторым пренебрежением произнесла Алина, когда мы направились в сторону выхода. - Хотя возможно, когда-нибудь она перестанет довольствоваться малым, научится рисковать и сможет постоять за себя! Она неплохая фигуристка, Жарова что-то увидела в ней.

Я ее заключение не комментировала, но мысленно согласилась. Не думаю, что я в праве осуждать чей жизненный выбор. Со своими проблемами бы разобраться, но то, что никому не позволю топтать мою точку зрения - стопроцентно.

- Кто у нас пятый? - изменив философскую тему на более повседневную, поинтересовалась последним членом нашей сборной солянки - пора бы уже знать всех.

- Лиза Хворостина, она уже на льду, - коротко сообщила Алина, и мы вынырнули из коридора на яркий свет катка. Имя было до боли знакомым, но я до последнего не хотела верить в такое совпадение. Нет, всё же это правда!

Я смотрела на девушку, которая разминалась недалеко от бортика, и не верила своим глазам. Как тесен мир. В груди что-то начало сдавливать с такой силой, что я даже закашлялась, пытаясь при вдохе вобрать в себя как можно больше воздуха, чтобы избавиться от неприятного ощущения. Даже через сорок лет в огромной толпе я смогу её узнать, не прилагая особых усилий. Предателей не забывают, особенно если на протяжении многих лет они были твоими лучшими друзьями.

- Королёва, неужели это ты? Вот чудеса! Рада тебя видеть! - жгучая брюнетка со смуглой кожей плавно подъехала к нам, как только разглядела меня. Я едва удержалась, чтобы с раздражением не передернуть плечами. Каждое её слово - сплошное лицемерие, на которое я больше никогда в жизни не поведусь. Пять лет назад я уже допустила ошибку, мне хватило - я привыкла наступать на грабли только один раз.

- Не ожидала тебя встретить! - коротко в знак приветствия кивнула девушке, с которой бок о бок вставала на коньки в детстве. - Вернулась?

- Да, - её очаровательная улыбка, скрывающая прогнившую душу, не обманет меня в очередной раз, - решила, что команда по синхронному катанию - хорошая возможность снова вернуться в свою страну. Устала выступать под чужим флагом!

Устала она, конечно. Мало кто знает, сколько её семья получила за то, чтобы девушка сменила место жительства. Покупать перспективных спортсменов никто не запрещает, и я бы даже порадовалась за неё, но то, как она подставила Ирину Владимировну, уйдя перед самым стартом юношеского Гран-При, было невозможно простить. Это не говоря уже о том, что она полностью уничтожила всё, что нас связывало: подговорила ребят в школе вскрыть мой шкафчик, где я хранила личный дневник, и прочитала вслух перед всеми десятки страниц. После этого в течение всего дня он ходил по рукам у старшеклассников, пока к директору, выслушав мою истерику по телефону, не приехал разбираться отец. Тогда я впервые без уважительной причины пропустила тренировку - раньше для меня не существовало никаких отговорок. Остановить мог только семейный врач, который угрожал повесить на дверь спальни амбарный замок, чтобы я не выходила из дома, когда зашкаливает температура. Страдала я сильно, заболела и сбросила несколько килограммов, но Лиза об этом, конечно, не знала - она улетела в солнечную Турцию. Отец же удивил заботой, принципиально забрал мои документы из школы в тот же день и сказал, что ноги моей там больше не будет. В моей жизни был только один день, когда я плакала сильнее, чем тогда - день, когда не стало мамы.

Только после её переезда я