Владимир Машков - Веселая дюжина (Здравствуй, Валерка! - 2)
- Ребята, - сказал я, - давайте день открытых дверей закроем до завтра и побежим на речку.
Мое предложение прошло на ура. Юрка прикрепил к двери нашего домика объявление: "Сегодня приема больше не будет". И разбухшая на пять человек веселая дюжина побежала на речку.
По дороге Галка тихо спросила у меня:
- Ты не обиделся, когда я сочинила...
- Ни капельки, - перебил я Галку. - Ври, сколько тебе захочется.
- Я хотела повеселей ответить этому Тольке, - объяснила Галка. - Не нравится он мне.
- Мне тоже, - сказал я. - Слушай, а зачем ты вообще к нам в отряд перешла?
- Ты не понимаешь? - переспросила Галка и моргнула.
- Не понимаю, - пожал я плечами.
- Ну и дураки эти мальчишки, - воскликнула Галка и побежала к речке.
Мальчишки, может, и дураки, подумал я. Но что я не остолоп, так это неоднократно проверено. Чего же Галка перешла к нам?
Но больше размышлять я был уже не в состоянии, потому что мы очутились на берегу речки. А когда я вижу воду, то забываю обо всем на свете.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ,
В КОТОРОЙ ВСЕ ХОХОЧУТ, А Я ДУМАЮ
В ту первую ночь, когда мы остались без вожатого, все спали замечательно, и никакие сны нам не снились.
И пробуждение наше было прекрасным. Мы все улыбались, предвкушая еще один день свободы без вожатых.
Потягиваясь, мы не торопились вставать.
- Здравствуйте, дети! Как вы спали?
Мы вскочили на растерянно заскрипевших кроватях и уставились в угол, откуда к нам прилетел ласковый голос.
На табуретке расположилась Елена Владимировна, вожатая отряда малышей. И хоть она сидела, было видно, что Елена Владимировна очень высокая. С таким ростом только в баскетбол играть. И все у Елены Владимировны было длинное: и руки, и ноги. Только коротенький нос, словно ненужная запятая, делал ее очень симпатичной.
Вожатая сидела и хорошо нам улыбалась. Мы тоже стали ей улыбаться, недоумевая, как она очутилась здесь и что ей надо?
- С сегодняшнего дня я буду у вас вожатой, - спокойно сказала Елена Владимировна. - Быстрее одевайтесь, и на зарядку! А я пойду будить своих малышей.
Когда за новой вожатой затворилась дверь, ребята дружно засмеялись.
- Ну, пацаны, - ликовал Толька, - она будет делать все, что мы захотим.
- Она будет плясать под нашу дудку, - смеялся Марик.
Ребята хохотали, а я думал. Потому что вспомнил, как дня три назад после обеда случайно забрел в домик к малышам.
Малыши укладывались спать. "Укладывались" - это я сказал не подумав. Малыши попросту раскладывались.
Один, стриженный наголо, носился вокруг кровати, описывая правильные окружности. Он ни на секунду не закрывал рта, из которого вырывался крик на первую букву алфавита. Понятное дело, первоклассник, больше букв и не знает.
Другой, с черной челочкой на лбу, прыгал на своей кровати, как на батуде. Он плюхался на спину, падал на живот, вскакивал на ноги, а потом повторял всю комбинацию сначала.
А в углу двое малышей затеяли метание подушек. И если мы, большие ребята, стремимся как можно посильнее ударить противника, то малыши делали наоборот. Один бросал подушку так, чтобы второй ее не смог поймать. В общем, они тренировались, как вратари.
Я обалдело глядел на малышей, совершенно оглохнув от их крика и возни. И в это время в домик вошла Елена Владимировна. Ее все сразу увидели, но шума-гама не прекратили, а как будто повернули ручку громкости до предела.
- Тетя Лена, смотрите, как я прыгаю, - кричал тот, который прыгал.
- Тетя Лена, смотрите, как я бегаю, - кричал тот, который, наверное, в сотый раз, словно циркуль, описывал окружность.
- Очень хорошо, - похвалила малышей вожатая, - а сейчас - пора спать.
И что бы вы думали? Эти бузотеры в одно мгновение легли в кровати, пожелав спокойной ночи себе и своей вожатой. А та обошла ребят, поправляя сбившиеся одеяла и отвечая на последние вопросы.
А когда Елена Владимировна направилась к выходу, все, закрыв глаза, добросовестно сопели. Я подумал - дудки они заснут. Только вожатая уйдет, сразу устроят новое представление.
Минут пять я ходил вокруг да около домика малышей, а потом заглянул в окошко. Ребята честно спали.
Вот почему, когда все хохотали, я думал. Куда нам до этих веселых дьяволят. Такого тарарама не переживет ни один вожатый. Аскольд бы от них давно сбежал.
А Елена Владимировна выдержала, и, наверное, не один раз.
Нет, с такой вожатой нам будет не просто. Я не успел поделиться с ребятами своими мыслями, как Елена Владимировна влетела в наш домик. Мы лежали на кроватях и не думали подыматься. Нам было интересно узнать, а как на наше лежание посмотрит новая вожатая.
- Ребята, - тихо произнесла Елена Владимировна, - а знаете, о чем я сейчас думаю?
Как будто и не ожидая от нас ответа, новая вожатая продолжала:
- Я думаю о том, что в эту минуту пробил себе дорогу крепкой шапкой и вылез из земли боровик. Огляделся по сторонам и стал расти-подрастать. И не догадывается царь грибов, что скоро к нему в гости явятся ребята из 9-го отряда.
Мы не издали ни звука. Такие сказочки рассчитаны на первоклашек.
Елена Владимировна невозмутимо продолжала осаду нашей, само собой, неприступной крепости.
- Вы больны? - сделав вид, что испугалась, спросила новая вожатая. Ах, я все поняла, вы не умеете одеваться.
Она открыла двери нашего домика и громко позвала:
- Дети, идите сюда!
Через секунду нашу палату наводнили семилетние и восьмилетние карапузы. Я, который знал, что они из себя представляют, испуганно задрожал.
- Дети, - ласково сказала Елена Владимировна, - помогите мальчикам одеться, они не умеют.
Издав радостный вопль, малыши ринулись на нас. Этой атаки мы уже, конечно, не выдержали. Мы сдались, то есть торопливо оделись.
- А теперь мыться и на линейку, - спокойно сказала Елена Владимировна.
Новая вожатая ни словом нас не упрекнула, и это нам сразу понравилось. Чтобы загладить впечатление от утренней сцены, вежливый Юрка спросил, когда мы пойдем в лес по грибы. Елена Владимировна ответила, что сразу после завтрака.
А еще она сказала, чтобы мы не называли ее по имени-отчеству, а говорили просто "Алена". Потому что она сама еще в прошлом году училась в школе.
Вот так вожатая, подумал я.
- Вот так вожатая! - сказал я, когда мы вернулись из леса с полными кошелками грибов.
Пятая серия моих снов
Еще издалека я замечаю ребят. Они катят с горки. Я выхожу на середину шоссе и подымаю руки.
Ребята тормозят и спрыгивают на дорогу.
- Чего у тебя рот до ушей? - спрашивает Горох.
- Ничего, - отвечаю я и продолжаю улыбаться.
Семка удивленно смотрит на меня.
- Ты думаешь, она - свой парень? - не отстает Горох.
- Во всяком случае, она не зануда, - резко отвечаю я.
- Ребята, а почему бы вожатой не быть хорошим человеком? - приходит мне на помощь Генка.
- Ага, - фыркает Горох. - Она только прикидывается добренькой, а не успеешь ты и глазом моргнуть, тут же тебя и проглотит.
Я воображаю, как Алена меня проглатывает, и хмыкаю.
Горох кипятится:
- Валерка, ты на краю пропасти.
Я отмахиваюсь от Гороха и поворачиваюсь к Семке.
- Почему ты молчишь?
Задумчиво почесав нос, Семка неопределенно произносит:
- Надо все хорошо обдумать.
- Не волнуйся, Сема! - успокаиваю я друга.
- Не торопись, Валера, - советует Семка.
- Ладно, - говорю я.
Ребята седлают велосипеды и уезжают. Я с завистью смотрю им вслед и снова остаюсь один.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ,
В КОТОРОЙ СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАЮТ МАМА И СЕМКА
Без родителей жить можно! Один день - прекрасно! Два - хорошо! Три неплохо! А дальше - хуже, потому что становится грустно. И тогда с нетерпением ждешь, когда приедет мама.
Сегодня воскресенье, и вскоре произойдет огромное событие - мы встретимся с родителями.
Быстро позавтракав, мы мчимся к лагерным воротам, за которыми шумят, волнуются и размахивают руками наши родители. Перед нами распахиваются ворота, и мы попадаем в объятия мам и пап. Начинаются поцелуи, расспросы, восклицания, вздохи, а потом мы - каждый со своими родителями - разбредаемся по лесу.
Мама и я немного замешкались, и оказалось, что все места под ближайшими соснами уже заняты. Нам пришлось проделать долгий путь, прежде чем мы нашли хорошую полянку.
А пока мы шли, я наблюдал очень интересные картины.
Вот Юра Трофименко со своей мамой, невысокой женщиной в очках, чистят апельсины и мирно беседуют.
К Тольке Прокопенко приехали и мама, и папа. В кителе без погон, папа сидит напротив Тольки, и они вовсю уплетают котлеты, которые им достает из сумки мама.
Ленька Александров, не слушая, что ему рассказывает мама, вцепился крепкими зубами в жареную курицу.
Жевали все, кого я только не встречал по дороге. Как будто сто лет прожили на необитаемом острове и здорово проголодались.
Одна лишь Галка Новожилова ничего не ела, а, как всегда жестикулируя, увлеченно рассказывала о чем-то маме и папе. Но когда я подошел поближе, то увидел, что Галка размахивает руками, в которых были зажаты помидор и пирожок.
