Как я был геймером - Дженет Ташьян
Я поднимаю голову и гляжу на мисс МакКоддл. Она – одна из самых молодых учительниц в школе, но с тех пор, как я впервые увидал ее в «нулевке», стала выглядеть старше. Я вспоминаю, как добра она была ко мне, когда мама высадила меня с утра у школы, и я потом сидел у окна и плакал. Сил не было видеть, как мама уезжает, но мисс МакКоддл взяла меня за руку и отвела в уютную комнату с иллюстрированными книжками и подушками. То ли потому, что сейчас она смотрит на меня с тем же заботливым выражением лица, то ли потому, что я не хочу, чтобы одноклассники видели, как учительница зависает у моей парты, я забираю у нее карандаш и сажусь прямо. Когда я снова берусь за работу, на лице у мисс МакКоддл расцветает улыбка, которая почти стоит того, чтобы прочесть ради нее это унылое эссе об акведуках.
Мой позитивный настрой быстро сходит на нет, когда я обнаруживаю, что должен наугад ответить на последние пятнадцать вопросов, если собираюсь сдать тест вовремя. Обвожу номера кружочками, надеясь, что хоть где-то не промахнусь.
Мучительное утро чуточку улучшается, когда буфетчицы раздают на обед энчилады[7].
– Тест был жуткий, – говорит Мэтт.
Умберто соглашается:
– Хватит уже тренировочных тестов! Дайте нам настоящие, и поставим на этом точку.
Изящно разрезая свою энчиладу, Карли делает вид, что обращается вовсе не ко мне:
– Может, конечно, это все мое воображение, но, по-моему, эти тренировочные тесты становятся все труднее.
– Можно подумать, тебя хоть один из них заставил попотеть, – парирует Мэтт.
– Это нечестно! – огрызается Карли. – Я вчера вечером три часа прозанималась.
Как часто происходит в последнее время, я обнаруживаю, что принимаю сторону Карли.
– Оставь ее в покое, – говорю я Мэтту. – Она же не виновата в том, что мозговитая.
– Я НЕ мозговитая, – спорит Карли. – Я тружусь изо всех сил, и вы это знаете!
Она хватает вещи, чтобы пересесть из-за нашего столика, но я цепляюсь за край ее подноса и прошу остаться.
– Что ты делаешь завтра после уроков? – спрашиваю я, пытаясь сохранить мир.
Карли вглядывается в нас, пытаясь понять, действительно ли мы все трое по-честному хотим, чтобы она осталась:
– Тусуюсь с другом.
– Мы – твои единственные друзья, – подначивает ее Мэтт. – Значит, с кем-то из нас.
Карли берет со своего подноса яблоко и швыряет в Мэтта, который ловит его одной рукой и тут же откусывает гигантский кусок.
– Если уж ты действительно так хочешь это знать, то я встречаюсь с Эль Сидом, – говорит Карли.
Эффект такой, словно кто-то распшикал над столом волшебную пыльцу тишины, потому что Мэтта, Умберто и меня резко парализует.
– Ты после уроков идешь в гости к Эль Сиду? – наконец выдавливает Умберто.
– Эль Сид каждые выходные останавливается в отеле, забыл? Мы встречаемся в кафе.
– В шлеме или без? – интересуется Умберто.
Карли улыбается, точно кошка, налакавшаяся сливок:
– Не скажу.
– Мы хотим знать все! – Умберто почти кричит. – Так нечестно!
– Вроде бы у нас не должно быть секретов друг от друга, – подхватываю я. – Хорошие друзья так себя не ведут.
– Я веду себя ИМЕННО как хороший друг, – отвечает Карли. – По отношению к Эль Сиду. Вы же не хотите, чтобы ему пришлось уйти в изоляцию, ведь так?
Карли смотрит на часы на телефоне и говорит, что перед биологией ей надо встретиться с Марией. Мы втроем глядим, как она скрывается за двустворчатыми дверями кафетерия.
– Она нас бортанула, – говорит Мэтт.
– Оба они, – прибавляет Умберто.
– Она все равно наша подруга, – заявляю я. – И ВСЕГДА будет.
Говоря это, я больше всего на свете хочу, чтобы так оно и оказалось.
Что?!
Всю дорогу до Калвер-сити в субботу я пристаю к Карли насчет тайной личности Эль Сида.
– Он снимал шлем вчера вечером? – спрашиваю я. – Хотя бы ЭТО-ТО ты можешь сказать!
Ее улыбочку не назовешь иначе как хитрой:
– Мой рот на замке.
– Снимал! – восклицаю я. – Раз ты улыбаешься, значит, да.
Она легонько пихает меня в локоть:
– Можешь перестать спрашивать, потому что я ничего тебе не скажу.
Но улыбка с ее лица так и не сходит.
– Да ладно тебе, – молю я. – Расскажи хоть ЧТО-НИБУДЬ.
– Скажем так: нам было так весело, что я осталась на ужин.
– Так он все-таки СНИМАЛ шлем!
Я реагирую так, будто раскрыл какой-то неимоверно важный факт об Эль Сиде, хотя на деле мне по-прежнему ничегошеньки о нем не известно. Я донимаю Карли всю оставшуюся поездку, пока она не заводит разговор с моей мамой, чтобы меня заткнуть.
В тот же миг, как мы оказываемся в «Глобал геймс», я понимаю: что-то не так. У стажеров такой вид, будто кто-то украл у них смартфоны, на лице Тома нет обычной улыбки, и шведского стола с завтраком нигде не видать.
Карли направляется к своему новому лучшему другу, чтобы выяснить, не знает ли он чего-нибудь. Мы с Мэттом и Умберто расспрашиваем соседей, пытаясь выяснить, чтó творится, но все молчат. Мы ждем в каменной тишине, пока Том не запрыгивает на один из столов и не обращается к группе:
– У нас брешь в режиме секретности. – Том кивает одному из стажеров, который посылает на гигантский монитор в передней части комнаты скриншот.
Все ахают, но, поскольку я читаю медленно, мне требуется какое-то время, чтобы сообразить, о чем шепчутся остальные.
– Человек под ником «ПОРТ47» запостил информацию о большинстве деталей «Арктического ниндзя»: дронах, иглу, леммингах, секретном коде, нарвалах – обо всем. – Том снимает бейсболку и потирает макушку. (До этого момента я не понимал, что он лыс.) – Кто-нибудь знает, как это могло произойти?
Все в группе озираются, задавая себе тот же вопрос. Кто мог такое СДЕЛАТЬ?
– Очевидно, мы должны переделать игру, и это очень плохо, – продолжает Том. – Мы не можем рисковать тем, что утечка информации продолжится, поэтому придется распустить эту фокус-группу.
Нескольких ребят это явно злит.
– Так нечестно! – выкрикивает парень-попрыгунчик. – Один гад не должен портить все остальным.
– Со
