Геннадий Сидоров - Отряд полосатых
— Это Алексей просил передать. От него и Пирата.
— Передай им мое спасибо…
Ирисочка, смущенно оглянувшись на ребят, сует Сержику сложенную вчетверо бумажку.
— А это от меня, мой адрес…
— Так ведь я знаю, Ира…
— Чтобы не забыл, Сержик, — шепнула синеглазка и побежала ко всем ребятам.
— Я сейчас выйду на палубу! — крикнул Сержик и скрылся в широком входном проеме теплохода.
Ребята, беспокойно суетясь, поднялись на верхнюю палубу дебаркадера. Причальный колокол уже отозвался в ребячьих сердцах второй раз.
Едва отыскав свою каюту, Сержик оставил на диванчике свой нехитрый багаж и ринулся на палубу. Вот они, его дорогие друзья-товарищи!
— А пруд заливается, к вечеру будет полон! — кричит Тимофей Иванович.
— Я звонила Олегу Ильичу, — сообщила Ирочка. — Он проводить не сможет и очень жалеет.
— Сможет! — громко возглашает Олег Ильич, пристраиваясь сзади к ребятам.
Несмотря на знойный день, он в пиджаке и шляпе. Пустой левый рукав засунут в карман. А на лацканах пиджака — правительственные награды: один орден Отечественной войны, два Солдатской Славы и восемь боевых медалей. Сержик и ребята мгновенно застыли перед героем, а Сапун стащил с головы даже свою неразлучную тюбетейку.
— Сержик, про твою честь одел! — сказал Олег Ильич, приветливо улыбаясь. — Будь всегда таким молодцом!
Трижды звонко ударил на дебаркадере медноголосый колокол. Натужно вздохнули внутри теплохода могучие машины. Винты за кормой взрыли зеленоватую гладь воды. С каждой секундой расширяется разрыв между теплоходом и причалом…
— До свиданья, тетя Надя, Олег Ильич и ребята! До свидания!
— Счастливого плавания!
Теплоход отошел на порядочное расстояние, он вот-вот даст полный ход. Но что это? Среди полосатых на дебаркадере заметное движение. Вперед выступил Витек, поднял на уровень груди свой стреломет. Сержик, вглядываясь, взялся за поручни. И в этот миг рядом в стенку каюты теплохода с треском ударилась тонкотелая полосатая стрелка. Сержик быстро взял ее и, подняв над головой, радостно помахал ребятам.
Ходко побежал по течению голубой улицы-Волги теплоход. Уже на кормовой части палубы стоит Сержик и все машет ребятам рукой, в которой зажата стрела. Вдалеке расплываются их знакомые лица, только голубенькая кофточка синеглазой девчонки еще выделяется среди ватаги друзей, нет-нет да пой-мяв луч солнца, ослепительно сверкают на груди Олега Ильича боевые ордена и медали.
Прощай, милый город, давший Сержику таких добрых, чудесных друзей!
Когда очертания города стали постепенно скрываться и таять за лобастым зеленым мысом, Сержик с любопытством посмотрел на стрелу. И как тогда, в первые дни приезда в гости к тетке Наде, заметил: возле оперения древко стрелы плотно обернуто листком тетрадной бумаги. Сержик торопливо размотал нитку и развернул депешу. Сердце его стучало.
«Наш дорогой Сержик! Это тебе последний привет. Не забывай нашу горячую, верную дружбу. Пусть эта стрела напоминает тебе о мальчиках и девчонках, которым ты пришелся по душе. Ждем тебя в гости следующим летом.
Отряд полосатых».
Сержик поднял голову, грустно посмотрел вдаль. Он вдруг остро почувствовал в груди какую-то пустоту. Словно что-то близкое и родное он оставил там, за мысом, в городе своих озорных и задушевных друзей.
Истории из Вовкиной жизни
Вовка живет в нашем многоквартирном доме. Он учится и пятом классе. Внешность у Вовки самая обыкновенная: он невысок ростом, на румяном лице блестят светлые голубые глаза, из-под шапки выбивается русый склоченный чубчик. А вот о его характере и воле мы рассказывать не станем… Об этом вы сами узнаете из трех историй его мальчишеской жизни.
История первая: По совести!
Игра на первенство улицы по хоккею должна была состояться через неделю. Предстояла острая финальная встреча с двадцать вторым домом. Как капитан и вдохновитель команды, Вовка собрал ребят после очередной тренировки на совещание.
— Соперник сильный, — сказал Вовка, разгоряченный после игры. — Но и у нас пороху хватает. И все-таки тренироваться нужно каждый день.
— Выложимся и обожмем! — самодовольно крикнул лучший нападающий команды Сучок, прозванный так кем-то из ребят за непримиримый, задиристый нрав.
Накануне важной встречи команда снова была в сборе. Ребята шумели и смеялись. Настроение было у всех боевое.
— Разложим завтра двадцать второй дом, — радовался «вратарь Толик. — Побьем, как шведов!
— Еще бы, ведь они почти всю эту неделю не тренировались, — заметил защитник Сеня Кузин. — Не до того было…
— Ленью захворали? Или на легкую победу надеются? — спросил Вовка.
— Да у них по ночам кто-то ледяную площадку портил: то помоями обливали, то песком перчили… Все неловко замолчали.
— Разгромим неприятеля! — азартно закричал Сучок и воинственно потряс в воздухе клюшкой.
— Соперника, — недовольно поправил нападающего Вовка.
Назавтра, перед ответственной игрой, уже на разминке Сучок лихо подкатил в Вовке и горячо зашептал ему что-то на ухо. Сеня Кузин услышал только одну фразу:
— Считай, я уже один обеспечил победу, капитан…
Вовка растерянно смотрел на самого быстрого и техничного нападающего своей команды. В груди его, видимо, боролись какие-то противоречивые чувства. Затем он оказал, вдруг осерчав:
— Играть не будешь! Заменю!
Сучок прямо-таки остолбенел, попытался было возражать:
— А для кого я старался? Для всего нашего дома! Для команды!
— Уйди с поля, диверсант! — вовсе вспылил Вовка. — Совесть из-за тебя теряем!
Что и рассказывать, как проходила игра… Лучшего нападающего на льду не видели, сам капитан почему-то все время путался и ошибался, ребята, недоумевая, совсем «расклеились». Дружной сплоченной команды болельщики попросту не узнавали. А шайбы одна за другой с визгом влетали в ворота очумевшего Толика.
В перерывах вся команда чуть не на коленках умоляла капитана выпустить на ледяную площадку Сучка. Ждал такой милости от Вовки и сам нападающий, попавший в опалу. Ребята гомонили:
— Вовка, почему ты его выгнал?
— Сучка на поле!
— Прошляпим встречу!
Но капитан оставался неумолимым до конца игры. В результате мальчишки двадцать второго дома покинули звонкое ледяное поле с победными кликами.
— Ведь кому проиграли, а?! — горько вскричал Толик, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться.
Вовка сначала хмуро промолчал. Потом неожиданно в сердцах швырнул разбитую клюшку под ноги лучшему нападающему команды.
— Да, проиграли! — строго произнес он. — Зато на совесть!
История вторая: Пёс в сопогах
Этого забавного щенка Вовка видел уже несколько дней подряд из окна своей квартиры или же когда гулял с ребятами на улице. Во дворе Вовкиного дома проходил подземный отопительный паропровод, и щенок всегда грелся на круглом железном люке, который закрывал колодец теплотрассы. На теплом люке снег не задерживался даже в самые трескучие морозы, и здесь постоянно соперничали между собой за доброе мостечко кошки, голуби, воробьи.
Удивительной расцветки был этот крохотный щенок. Сам весь светло-оранжевый, кончик хвоста белый, а ноги черные, словно щенка, когда он родился, нарочно обмакнули лапами и темную неотмываемую краску.
Как-то Вовка подозвал к окну отца и оказал, показывая на забавного щенка:
— Правда, занятная собачка, папа? Издалека кажется, по на ногах у нее обувка…
— Ага, — рассмеялся отец. — Пес в сапогах!
Однажды Вовка возвращался домой из магазина. Во дворе толпилась шумная, говорливая ватага ребят. Они лихо растре-ли вали щенка снежками. Больше других усердствовал крикливый долговязый мальчишка. Под его меткими ударами щенок затравленно ежился и жалобно повизгивал. Картина была не из приятных.
Вовка мигом поставил продуктовую сумку на крыльцо и, кинувшись к обидчикам, Толкнул долговязого в глубокий сугроб.
— Ты что, Сучок, одурел? — закричал Вовка. — Он ведь живой, ему больно!
Говорливая ватага присмирела: ждали недобрых последствий. Но Сучок поднялся, стряхнул с пальто снег и отошел в сторону. Вовки он побаивался, поэтому-то в драку с ним не полез, притих.
— Чья собачка? — спросил Вовка у ребят.
— Так ведь бездомная, — хмуро ответил Сучок.
— А вы и рады поиздеваться над бездомной, — с укором произнес Вовка.
Он осторожно подошел к щенку и ласково погладил его по жесткой оранжевой спинке. Вовка потом всех уверял, что щенок в этот миг тяжело вздохнул.
Ребята вплотную придвинулись к Вовке и щенку.
— Он грязный, — с гримасой отвращения сказал Сучок.
