Туманная радуга. Том 1 - Ксения Бугрим
Влада отпихнула его руку и зашипела:
– «Дело не во мне»? Ты серьезно? Что еще скажешь? Что я замечательная девушка, но это просто ты меня не достоин? Я, по-твоему, совсем идиотка? И что значит, тебе не нужны отношения? Именно поэтому ты поставил тупую телку себе на аватару, да? Именно поэтому ты в комментах написал, что вы с ней, типа, встречаетесь? Серьезно, Хан?
– Я просто пытался донести до тебя суть, что мы-с-тобой-больше-не-вместе, – словно мантру проговорил он. – Это основная мысль, понимаешь?
– А, ну теперь-то все ясно. – Влада спрыгнула с подоконника, направилась к двери, но затем остановилась на полпути. – И теперь ты снова будешь с ней, да? Боюсь, не получится. Есть одна небольшая проблема. – Она усмехнулась. – Но тебе не обязательно о ней знать. Ведь скоро придут пацаны, верно? Так что просто пожелаю удачи с Каспранской.
Она открыла дверь, но Тимур в два прыжка преодолел расстояние до нее от окна и аккуратно закрыл дверь обратно.
– Говори.
– А то что? – Ее губы скривились в усмешке. – Ударишь меня?
– Что ты несешь? Сериалов пересмотрела? Просто скажи, в чем дело. Если бы ты не хотела, чтобы я знал, ты бы даже не начинала об этом говорить.
– Ну хорошо, твоя взяла, – не без удовольствия в голосе протянула Влада, прислоняясь к двери спиной. – Твоя обожаемая Каспранская в курсе нашей маленькой тайны. Она знает, что мы с тобой начали трахаться, когда вы с ней еще встречались.
Тимур нецензурно выругался.
– Да-да, – проговорила Влада. – Именно так. Уж не знаю, есть ли у нее хоть немного гордости, но, думаю, она пошлет тебя куда подальше. Так что удачи в одиночестве, Ханин.
Она снова открыла дверь и перед тем, как уйти, повернулась к нему и сказала:
– И знаешь… Мне тебя жаль.
Несмотря на испортившееся настроение, Тимур не смог сдержать смешок. Знала бы она, сколько раз за свою недолгую жизнь он слышал от обиженных девушек эту фразу! Раз сто уж точно. Иногда ему казалось, что девушки берут ее из какого-то дурацкого справочника, экземпляр которого им выдают при достижении определенного возраста. Но пора было обдумать сложившуюся ситуацию, пока не пришли друзья.
Он вспомнил тот день, когда Вероника пришла в школу бледная, как смерть. Тогда он решил, что она просто болеет, но сейчас истинные причины ее состояния стали очевидны – она узнала, что он ей изменил. Зная ее к нему отношение, он примерно представлял себе, как она себя чувствовала в тот момент. Тимуру вдруг стало невыносимо жалко бедную, нежную и добрую девушку, которую он так несправедливо обидел. Впервые в жизни он почувствовал себя худшим человеком на Земле. Та измена ничего для него не значила, он никогда не любил Мальцеву. Но объяснить это Веронике будет невозможно. Она даже не станет его слушать.
Да, ситуация не из приятных, но по крайней мере теперь он понимал, почему Вероника так себя с ним вела. Теперь ему нужно все исправить. И он даже знал, как.
Эминем
– Тарчуткин, Погорелов и Милосердов, – зачитала Вероника и выжидающе посмотрела на подруг.
– Делаю ставки на Милосердова, – сказала Зинаида. – Уж он-то точно должен помочь. Потому что если даже парень с такой фамилией не поможет, то на других и надеяться нечего.
Ира поморщилась:
– Очень неприятный тип. Помню, когда я надела то дурацкое бежевое платье, Милосердов смотрел на меня, как на кусок мяса. После его сальных взглядов хотелось только одного – принять душ.
– А, ну значит, Каспранычу точно к нему. Наш пациент, – обрадовалась Зинаида. – Она ему пару раз подмигнет, он ей сразу все и выложит. А может даже и ответы достанет.
– Я вообще очень смутно представляю, как выглядит каждый из них, но Милосердов – это вроде тот, который похож на хорька, верно? – решила уточнить Вероника.
– Нет. Милосердов – это тот, что с красными пятнами на лице и плохой осанкой, – сказала Ира. – На хорька у нас похож Погорелов. Они оба сегодня на месте, так что сама решишь, к кому из них лучше обратиться. Но еще раз предупрежу: они оба не от мира сего. Я бы на них не надеялась. Поэтому моя ставка будет на Тарчуткина из «Б» класса.
– Чувак со странными волосами? – хохотнула Зинаида. – Если первые двое не от мира сего, то этот вообще безумен. Он до сих пор разговаривает сам с собой! Так что если Милосердов не поможет, то уж лучше поговорить с Погореловым. Я никогда с ним не общалась, но у него такая манера речи… В общем, я точно знаю, как вызвать у него чувство доверия и желание подсобить страждущему. Просто сказать ему, что ты не прочь послушать, как он читает рэп, и все, дело в шляпе.
– Зин, а с чего ты взяла, что Погорелов читает рэп? – удивилась Ира. – Он же картавит и шепелявит одновременно.
– Вот именно поэтому и решила. Любой парень с дефектами речи и неправильным прикусом в нашей стране стопроцентно хочет стать рэпером. Многолетние наблюдения, знаете ли.
– Теперь я совсем запуталась, с кого из них лучше начать, – сказала Вероника. – Но, по крайней мере, мне стало понятно, кто есть кто. Так что начну с того, кто попадется на глаза первым. Главное, чтобы я оказалась права, и эти трое были действительно последними, кого записали на факультатив, иначе о новом тесте они все знают не больше моего.
После первого урока Вероника и Зинаида отправились на третий этаж, где у Иркиного класса была второй урок подряд. Подруга первая зашла в кабинет и сразу села болтать с Иркой. Затем туда заглянула Вероника и, незаметно подмигнув Вите, который обсуждал что-то с Брагиным, крикнула Милосердову:
– Можешь выйти на минутку?
Тот сразу выбежал в коридор, на ходу пытаясь разгладить светлый классический жилет, который был ему безнадежно велик.
– Привет, спасибо, что вышел, – начала Вероника, стараясь не смотреть на своего собеседника, чье лицо до того сильно шелушилось, что кожные частицы были заметны даже на линзах его очков. Точнее говоря, они буквально облепили их. – Я собираюсь сдать тест, чтобы попасть на факультатив по физике, и хотела бы спросить у тебя, какие там будут вопросы. Ты же сдавал самый последний тест, верно?
Она не удержалась и взглянула на его пятнистое красно-белое лицо, немного напоминающее шерстку леопарда. Если приглядеться, можно было увидеть, как хлопья кожи плавно летят вниз, оседая на его очках, подбородке и плечах.
Милосердов приосанился, еще раз пригладил мятый жилет и сказал:
– Все правильно. Я один из немногих, кому это удалось. – Он выпятил грудь вперед и хмыкнул. – Но я бы
