Затми меня, если сможешь - Кристина Вуд
Я крепко сцеживаю зубы и мысленно уговариваю себя потерпеть.
Это скоро закончится. Скоро закончится. Скоро все будет совсем по-другому.
— Замечательно, — заключает она, когда моя кожа превращается в одну сплошную мурашку от холодного воздуха. — Скоро я вызову тебя на допрос, а пока… — Диана с неким презрением мельком оглядывает мою стеклянную клетку, — отдохни, тебе предстоит много работать.
Парень неловко застегивает потайной замок на моем комбинезоне от корпорации, а я краем глаза наблюдаю, как Диана разворачивается, приближаясь к потайной двери в стене.
— Кевин, нам пора, — звучит ее командный голос, лишенный каких-либо чувств.
Юноша бросает в мою сторону парочку взглядов сожаления и удаляется вслед за женщиной.
— И запомни, — Диана внезапно разворачивается на пятках, оставаясь в проеме дверей, и кивает в сторону неизменных прозрачных стен, — эти стекла прочнее твоих нервов.
Подозрительная парочка мгновенно уходит, оставляя меня в полнейшем недоумении. Что она имела в виду? До меня уже дошло, что эти стекла пуленепробиваемые, но зачем говорить об этом солдату оздоровления, который и не собирается…
Если только она обо всем не догадалась…
Глава 8
После их внезапного посещения прошло уже две ночи и три дня.
Я не знаю, что меня будет ждать на чертовом допросе, каким образом его будут проводить и какая информация им от меня нужна. Возможно, Диана о чем-то догадывается. А возможно она даже и не подозревает о том, что ко мне вернулась память.
Мне придется очень сильно постараться, чтобы грамотно соврать, не давая ни единого шанса на лишние подозрения.
Прямо сейчас я схожу с ума от одиночества.
Я заложник собственных воспоминаний. Они разрывают меня на части, заставляя сворачиваться калачиком и биться в скрытой, никому не видимой истерике.
Мне чертовски не хватает моего дневника, и я уже десятки… нет, сотни раз пожалела, что не захватила его с собой с того гребанного борделя. Но в тот момент я думала лишь об одном — удрать оттуда как можно скорее. Спастись, выжить любой ценой.
Я была такой дурой. Возомнила себя гребанным бумерангом, который был ослеплен жаждой мести. Да, я думала, что я бумеранг Дианы… думала, что она погибнет от моих рук, которые сама же и создала.
Глупо было полагать, что они дадут мне умереть.
Но что произошло с теми музами, которые столпились вокруг корпорации?
В воздухе раздается щелчок в замочной скважине.
Это точно не тошнотворная каша с водой — ее я ела около двух часов назад.
Я подавляю сильное желание мгновенно вскочить, подорваться вперед, чтобы поскорее узнать, кто же находится по ту сторону двери на этот раз. Но продолжаю неподвижно сидеть на кровати, опираясь спиной об жесткое изголовье.
— Солдат номер семь, — с некой опаской произносит Кевин, заглядывая в помещение. Его хмурый взгляд с голубизной останавливается на моем лице. — Тебя вызывают на допрос.
Вот так, без сопровождения военных? Черт возьми, а Диана доверяет мне… Быть может, она уверена, что я не совершу ничего противоправного потому как и не подозревает, что я это я. А, быть может, наоборот?
Он открывает передо мной дверь, и я, хромая с непривычки, прохожу в полуосвещенный узкий коридор, плавно перерастающий в просторный светлый. Первое, на что я обращаю внимание — небольшие мониторы, висящие над каждой дверью. На них транслируется всегда одна и та же картинка: знакомая эмблема корпорации с серебристым треугольником, а чуть ниже — вызывающий слоган с мерцающей надписью «Ваше здоровье в наших руках».
Я ухмыляюсь. Ага, конечно. Они забыли упомянуть про десятки смертей и нескончаемую кровь, никак не здоровье…
Вокруг снуют работники корпорации в неизменных белоснежных халатах с треугольниками на груди. Вот только они больше не игнорируют меня, а напротив, пялятся как на какого-то циркового урода. Одна женщина с документами в руках останавливается посреди коридора, чтобы внимательно рассмотреть мое лицо. Какой-то мужчина средних лет застывает над работающим принтером, оглядываясь на меня так, словно намерен свернуть себе шею. Парочка девушек с квадратными очками в тонкой серебристой оправе мгновенно перестают что-то обсуждать, едва не вываливая одноразовые стаканчики с кофе при одном только взгляде на меня.
Я крепко стискиваю зубы, изо всех сил пытаясь не обращать внимание на чрезмерно любопытных людей. Возможно, их реакция обусловлена тем, что я для них что-то наподобие удачного эксперимента: кто-то смотрит с нескрываемым восхищением и удивлением, а кто-то с явным недоумением на лице. А, быть может, напротив, они попросту боятся меня? Ведь они прекрасно осведомлены о том, на что я способна.
Или нет?..
Тогда их страх должен быть соразмерен завышенной самооценке Дианы. Они не знают, на что я могу быть способна, и эта неизвестность их пугает больше всего…
Кевин все это время идет наравне со мной. Спустя несколько минут ходьбы мышцы в правом бедре перестают изнывать от боли, постепенно привыкая к физической нагрузке, но напряжение по-прежнему остается.
Когда мы проходим толпу ошарашенных ученых, я осмеливаюсь искоса взглянуть на тонкие черты лица моего сопровождающего. В голубых глазах застывает немой вопрос… нет, много вопросов, но он по-прежнему продолжает молчать. В тот момент, когда я начинаю смотреть на него, черт возьми, он ловит мой взгляд. Его лицо — полное отображение смятения, вперемешку с болью и страхом. Его тонкие каштановые брови, такого же цвета что и волосы, хмуро сходятся на переносице, образуя толстую морщинку.
Он явно что-то знает. Он хочет что-то сказать, но незримая сила Дианы затыкает ему рот.
Почему ты молчишь? Скажи, скажи, скажи же хоть что-нибудь! Ты единственный, кто обратил на меня внимание в той стеклянной клетке!.. Помоги мне выбраться из заточения! Я знаю, ты можешь!
Но его лицо искажает лишь какая-то половинчатая, острая улыбка боли. И больше ничего. Абсолютно ни единой эмоции.
В конце концов, мы подходим к массивной железной двери, которую охраняют двое вооруженных мужчин в военной форме.
Какого черта военные заодно с корпорацией? Ах, ну да, все это дело рук Ричарда Моргана — президента корпорации зла.
Один из них с грохотом открывает дверь, равнодушным взглядом провожая меня вовнутрь. Я прохожу в небольшое помещение с прямоугольной форточкой над потолком — единственным источником света. Посреди комнаты находится металлический стол с парочкой холодных скамеек из того же материала.
Но первое, что попадается мне на глаза — его руки, упирающиеся об стол, и намертво закованные в наручники. Он нехотя поднимает безучастный взгляд, и как только мои глаза встречаются с его
