Марк Сергеев - Волшебная галоша
– Вот это да! – сказал Паша и засмеялся. – Димка, тебя ТОЖЕ НЕ БЫЛО?
– Ничего не поделаешь, друзья. – Из-за стола поднялся молодой человек, круглолицый, с очень светлыми волосами и удивительно черными мохнатыми бровями. – Ничего не поделаешь, защита. Электронный лифт – наша защита… Ну, давайте знакомиться, Верхомудров…
– Вы и есть самый главный профессор? – спросил Димка.
– Почему же самый главный? Обыкновенный профессор.
– А нам сказали, что вы волшебник, – сказал Паша.
– Волшебник и есть.
– А скажите, профессор, – Леня встал, и выяснилось, что рядом с высоченным профессором он, человек довольно высокий, кажется мальчишкой, – скажите, нас и в самом деле НЕ БЫЛО?
– Видите ли, вас НЕ БЫЛО, но в то же самое время вы БЫЛИ…
– Как же так?
– Электронный лифт, включившись, разложил каждого из вас на мельчайшие электрические частицы, пронес по проводам и МАТЕРИАЛИЗОВАЛ, то есть вернул вам ваш прежний облик, вот ЗДЕСЬ, у меня в кабинете. Понимаете теперь, почему в институте нет охраны: ведь сюда есть только один путь – через электронный лифт. И отсюда тоже.
– А если к вам попытается пробраться вражеский разведчик?
– Невозможно. Он просто станет ЭЛЕКТРОТОКОМ. – И уже совсем другим, добродушным тоном спросил:
– Ну, рассказывайте, что с вами произошло?
В который раз пришлось Димке вспоминать о встрече с Зеленобородым и обо всем, что случилось после.
Профессор задумчиво покачивал головой, потом, совсем как доктор из детской больницы, достал из ящика стола трубку, выслушал по очереди каждого из невидимок, засунул в рот одному и другому чайную ложечку и потребовал:
– Скажи «а»…
– А-а-а-а…
– Так, так, так, так. Теперь скажи «бе»…
– Бе-е-е-е…
– Так, так, так. Совсем хорошо. Теперь затаи дыхание.
Так, так… Теперь дыши… Так. Ну, что же вам сказать? Случай, конечно, трудный. Но ничего такого, что было бы недоступно науке, на свете не существует. А пока вам нужно немного перекусить и отдохнуть с дороги.
Он чуть измененным резким голосом произнес, ни к кому не обращаясь:
– Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Симпампон!
– ГОТОВ.
– Комната двести семьдесят три. Четыре прибора.
– КОМНАТА ДВЕСТИ СЕМЬДЕСЯТ ТРИ. ЧЕТЫРЕ ПРИБОРА, – повторил Симпампон.
Глава 24
В которой выясняется, из чего сделаны котлеты, и в которой многие знакомые встречаются вновь.
Бесшумно открылась и закрылась дверь.
В комнате не было окон. Легкое сияние лилось с потолка, все было залито мягким, ровным светом – и стол, выдвинувшийся из стены, и красные пластмассовые стулья, и стены, украшенные голубоватыми пейзажами в темных – тоже пластмассовых – рамках.
– ЖДУ ВАШИХ ПРИКАЗАНИЙ.
Профессор Верхомудров улыбнулся: Симпампон был его детищем, и профессору нравилась несколько старомодная манера речи, на которую был настроен робот-секретарь.
– Ну-с, друзья, что мы будем есть?
– А можно пирожков? – попросил Паша.
– Конечно.
– А мне бы котлет, – мечтательно сказал Димка.
– И это можно. А вам, товарищ Фомин?
– Мне бы, – сказал Леня, – а мне бы… Впрочем, я ведь не знаю, что у вас здесь есть в столовой, а чего нет…
Профессор теперь уже не улыбался, а громко хохотал, Симпампон тоже игриво покашливал.
– Смелее, смелее! – сказал профессор.
– Ну, тогда мне бы тарелочку борща.
– Симпампон! Вы слышали?
– СЛЫШАЛ. ИСПОЛНЯЮ.
Все было удивительно вкусным, особенно пирожки. Паше казалось, что еще никогда он не едал ничего подобного.
– Теперь скажите, – спросил профессор, – что вы сейчас едите?
– Как – что? – удивился Димка. – Котлету, и очень вкусную.
– Правильно. А из чего, по-вашему, сделана эта котлета?
– Конечно же, из мяса, – сказал Леня Фомин.
– А вот и нет. – Лицо Николая Тимофеевича – так звали Верхомудрова – стало таинственным, он даже понизил до шепота голос. – А вот и нет, не угадали!
– Из чего же тогда? – Димка даже перестал жевать котлету, пытаясь разгадать секрет.
– Ни за что не угадаете.
– Из рыбы, наверное, – на всякий случай сказал Павлик.
– ХА! – сказал Симпампон. – ХА! ИЗ РЫБЫ! ХА!
– Нет, – возразил Леня Фомин. – На рыбу не похоже. Видимо, из курицы.
– Так и быть, скажу, – сжалился профессор. – Из воздуха.
– Из воздуха?! – вскричали все трое. И было в этом возгласе и удивление, и недоверие, и восхищение.
– Да, – подтвердил профессор, – из воздуха. Химическим путем.
Верхомудров встал.
– Извините, я должен уйти. Много дел. Нам с вами предстоит вечером трудная работа. А днем вас должны обследовать специалисты из «Лаборатории невидимости» и «Лаборатории СИЧ». Мне надо приготовиться, а вам – поспать. Совсем неплохо, а?
– Не хочется, честное слово. Мы не устали, – заговорили мальчики.
Но профессор сказал серьезно:
– Сейчас захотите.
Он нажал одну из кнопок на стене. Растаяли пластмассовый стол и стулья. Комната опустела. Потом появились три белоснежные постели. Погас свет, стало чуть прохладно. И когда наши друзья взглянули вверх, там висело синее, усыпанное чуть мерцающими крупными звездами небо.
– Вы проснетесь через три часа, – сказал профессор и вышел.
А наши друзья почувствовали вдруг, что им смертельно хочется спать.
…Ровно через три часа в комнате раздался приятный, мелодичный звон. Запели птицы. Мальчики открыли глаза – над ними висело залитое солнцем легкое утреннее небо. И соцветия облаков плыли медленно-медленно. И щелкал соловей, которого ребята никогда не слышали. Ведь в Сибири, к сожалению, пока еще нет соловьев.
– Вставайте, дружочки, – заволновался Леня Фомин. – Вставайте, начинается самое главное.
И только он это сказал, как знакомый голос прозвучал откуда-то с неба:
– ДРУЖОЧКИ! ДРУЖОЧКИЧКИ! ДРУЖБА… ДРУГ…
ДРУЗЬЯ… ДРУЖОЧКИ… КРУЖОЧКИ… ПОНЯЛ. ДРУЖОЧКИ – МАЛЕНЬКИЕ ДРУЗЬЯ! ТОВАРИЩ ФОМИН И ДРУЖОЧКИ, ВАС ЖДУТ В «ЛАБОРАТОРИИ НЕВИДИМОСТИ». ПРОФЕССОР КАЛАМБУРОВ. КАБИНЕТ СТО ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ. ВЫЙДЕТЕ В КОРИДОР, НАЛЕВО ВОСЕМНАДЦАТАЯ ДВЕРЬ. ПОКА.
– Законно! – воскликнул Паша.
– СОВЕРШЕННО ЗАКОННО, – сказал Симпампон. Когда раскрылась черная, из шлифованного камня дверь, друзья ахнули: в комнате, обставленной странными аппаратами и приборами, их ждал молодой человек в сером пальто. Да-да, тот самый, который на глазах всей честной публики исчез и снова появился во время суда над Петуховой.
– Не удивляйтесь, – сказал он и по очереди протянул каждому свою худощавую тонкую руку. – Профессор Каламбуров.
Гости назвали себя.
– Вас ждет еще один сюрприз, – торжественно произнес Каламбуров.
И тогда из-за ширмы вышел… пионервожатый Сеня – «Всадник без головы». Мальчикам он казался совершенно нормальным – они ведь видели его голову, а Леня, вытирая вспотевший лоб, сел на стул, вовремя подставленный Каламбуровым. К невидимкам он как-то привык, но к такому…
– Ну, беглецы, – сказал Сеня, – вот мы и встретились.
– Итак, – потер руки Каламбуров, – сейчас мы вас увидим! Будете вы уже не невидимками, а увидимки… Выпейте-ка по глоточку этой вот бесцветной и безвкусной жидкости.
«Безвкусная жидкость» обожгла рот и малюсеньким шариком прокатилась куда-то вниз.
И Леня Фомин увидел мальчиков. Сперва стали проступать их легкие контуры, они становились полупрозрачными, потом приобрели объем. И вот уже оба наших героя стали обыкновенными мальчишками, такими, как были всегда.
– Уррррра! – закричал Павел, взглянул на Димку – и осекся.
Да, они стали видимыми, но… совершенно зелеными. У них были зеленые уши и зеленые глаза, у них были зеленые руки и зеленые зубы, у них были зеленые щеки и зеленые волосы.
– Онтянопен! – упавшим голосом сказал Каламбуров. – Онтянопен! Тут отч от ен кат!
Волнуясь, он всегда произносил слова наоборот.
– Еогурд отчен меуборпоп!
Он налил в пробирки розовой жидкости, добавил туда воды, бросил в каждую по маленькому серебристому шарику. Шарик, достигнув дна пробирки, вспыхивал, и по комнате разносился запах дыма.
Снова выпили по маленькому глотку. И стали невидимками. А потом снова превращались в «увидимок» зеленого цвета. Как ни менял препараты Каламбуров, ничего не помогало.
Наконец он устало прошептал:
– Есв! Ястеачулоп ен! Выбирайте – или вы останетесь невидимками, или будете – тоже пока – зелеными.
– Будем зелеными! – в один голос закричали мальчики.
– Быть по сему!
Глава 25
Проведенная зелеными пациентами в «Лаборатории СИЧ». В ней же рассказывается третья легенда о старике озорнике.
Вечером Димка написал песенку. Спел ее Павлику и Лене. А к утру ее распевал уже весь сверхнаучный институт. Даже робот-секретарь Симпампон. После каждого куплета он покряхтывал – смеялся.
А песенка была такая:
Мы не липы, мы не клены,Не деревья из тайги —Ты зеленый, я зеленый.Вот какие пироги!Нас узнают еле-еле,Станут лица так строги:– Что же вы позеленели? —Вот какие пироги!Что сказать и что ответить?Перевернуты мозги:– Зелены, поскольку – дети.Вот какие пироги!Мы гуляем по аллеям, —Лес зеленый, помоги!Поживем, авось дозреем.Вот какие пироги!
Заведующий «Лабораторией СИЧ», напевая эту песенку, заглянул в комнату мальчиков.
