Елена Усачева - Бал неисполненных желаний

Планшет, тетрадь, учебник.

Англичанка начала опрос.

От радости Соня никак не могла успокоиться – все поправляла и поправляла волосы, выравнивала ручки, пролистывала тетрадь, смахивала невидимые крошки.

– Оставишь мне номер телефона? Хотела тебе вчера позвонить…

– Я видел фотографию, – прошептал Тихон, а сам уже весь в уроке, слушал, смотрел на учительницу. – Поздравляю.

– Это не то! – заторопилась Соня. – Это Димочка сам…

– Не надо оправдываться. Все в порядке.

– В каком порядке?

– Сладкова, – напомнила о себе учительница, – у тебя есть что сказать?

Соня поднялась. В голове вертелось много английских слов, но все они сейчас были не те, ненужные и неправильные.

Тихон стал негромко подсказывать. Напирала с вопросами англичанка.

Соня заработала тройку и села на место.

– Меня Томочка попросила, – тут же склонилась к Тихону Соня.

– Ты всегда делаешь то, что тебя просят?

– Когда это может кому-то помочь… – растерялась Соня. Разговор был не о том, а такое простое, такое понятное объяснение – не получалось.

– Зачем? Вы расстанетесь через полгода и больше никогда не увидитесь.

– Сладкова, can you speak English?

– Can’t, – прошептала Соня, отползая на свой край парты.

Англичанка раздала самостоятельные. Соня увидела у себя еще одну тройку и четверку за тест. Почему-то опять вспомнился Димочка. Он собирается все бросить, завалить экзамены, не поступить в летное училище, не сидеть в кабине самолета. Из-за человека, которого он, может быть, вскоре больше не увидит.

После английского пришлось задержаться. Еще не отзвенел звонок, Соня еще писала задание – урок, упражнение… что-то сегодня много.

– Не расходитесь, не расходитесь! – как всегда стремительно ворвалась в класс Нинель Михайловна.

– И… – напомнил Славка.

Класс вскочил.

– Здравствуйте, Нинель Михайловна!

Куратор лучилась довольством. Она все пробегала и пробегала глазами по головам и партам. Снова по головам. Вглядывалась в глаза.

– Ну что, дорогие мои? Нашли друг с другом общий язык? Договорились?

– Да. – Кивком Славка заставил всех сесть, но сам остался стоять. – У нас теперь есть прекрасная пара – один пишет стихи, другой переводит. Через год мы выпускаем книжку, отправляем во Франкфурт на книжную выставку, она завоевывает все призы, приносит своим авторам и составителям огромные деньги.

– Особенно составителям, – вмешался Гера. – Меня – в редакторы.

– Девочек опять не берут, – притворно надула губки Катрин. – Придется вам свои деньги на нас тратить.

– А почему вы так сели? Соня? Почему вы так далеко?

– Отсюда хорошо видно, – ответил за Соню Тихон.

– Но они же вам загораживают…

Что-то куратор хотела сказать, это было видно. Но все улыбались, все смотрели на нее.

– А им вдвоем больше никто не нужен, – вздохнул Гера и посмотрел в потолок. Катрин стукнула его кулачком по плечу.

– Слава, у вас все хорошо?

– А кто сказал, что плохо?

– Учитель по литературе волнуется…

– У нас была сложная тема, Нинель Михайловна. Ответственность за поступки.

– Ой, Слава, не нравится мне все это…

– Дальше пойдет проще: Бальмонт, Сологуб, – перебил куратора Гладкий. – Это в чем-то моя вина – я предложил устроить суд над Желтковым. По-моему, вышло неплохо. Я, например, играл Желткова.

Нинель Михайловна с сомнением смотрела то на Тырина, то на Гладкого. Только они вдвоем стояли. И было похоже, как будто они… поддерживают друг друга? Или противостоят?

– Ну хорошо… Слава, ты уверен, что ничего не произошло? Ты же всегда отвечал за класс.

– Все под контролем! Класс в надежных руках.

– Ой, ребятки, вы только доучитесь… – покачала головой Нинель Михайловна.

– А что происходит? – повернулась Катрин, как только все учителя ушли.

– Ничего, что тебе надо было бы знать! – грубо отозвался Славка, садясь.

– Я бы на твоем месте сказала «спасибо» Тихону, – негромко, с явной обидой произнесла Кузнецова.

– Говорить не за что! – вдруг взорвался Славка. – Все, что происходит, происходит из-за него!

– Давай тогда признаем, что твоя попытка изолировать его от общества не удалась, – вальяжно протянул Гера.

Тырин быстро оглядел всех. Макс уже стоял, готовый уйти в спортзал. Федя с Ваней, хихикая, что-то пересылали друг другу по планшетнику. Марк крутил перед собой ластик. Фил строчил в тетрадке.

Соня подалась вперед. Если Тырин даст Тихону официальное разрешение быть вместе с ними…

– Почему это моя? Все так захотели, – еще пытался сопротивляться Славка.

– Перехотели, – мрачно изрек Марк.

– Как скажете, – неожиданно сдался Тырин и в открытую посмотрел на Гладкого. – Только, Тихон, будь добр, приди завтра в форме. Меня просил об этом тебе сказать завуч.

Не успела Соня облегченно вздохнуть, как Гладкий неожиданно отказался:

– А я не хочу!

– Чего не хочешь? – Катрин была, как всегда, быстра в вопросах.

– Найди хотя бы темный пиджак, – не дождавшись ответа, заговорил Славка, но не успел закончить совет.

– Не хочу быть с вами, – отрезал Гладкий. – Вы мне неинтересны. Ваша песочница, ваши разборки, обсуждения, где чей совочек. Я давно не был в зоопарке и получил достаточное впечатление – быть по ту сторону клетки не собираюсь. Я лучше со зрителями.

Наступила жуткая тишина. Ребята смотрели друг на друга, словно ждали, кто первый достанет пистолет и убьет обидчика. И вдруг среди этой тишины раздались быстрые шаги – Макс уходил. С грохотом вскочили Федя с Ваней. Тихон сгреб свой планшет, перекинул сумку через плечо и отправился следом.

Ошарашенная Соня смотрела ему в спину, а в голове, как заевшая пластинка: «Зоопарк… зоопарк… зоопарк…»

Народ стал собираться.

– Сладкова, – позвал Тырин, и Соня вздрогнула. И так все не слава богу, а тут еще он. – Спасибо!

Соня смотрела на Славку и не спеша думала: рада она или нет, что их лидер к ней обратился. Два дня молчания, а тут – такая честь.

– За что?

– За выполненное задание!

И он вдруг легко ударил себя в грудь и чуть вскинул руку вверх. Их старый знак. Марк повторил движение, а за ним и Гера, и Фил.

Соня стояла, ничего не понимая. О каком задании говорит Тырин? О каком? О Падалкине? Но об этом ее уже просила Томочка. Что еще?

Вдруг она поняла: Тихон! Своим выступлением новенький оскорбил всех. А причина? Уж не из-за Сони ли? Не она ли сделала так, что Тихон никогда теперь не будет с ними? Тырин, кажется, этого и хотел…

Глава 6

Взялись вместе, взялись дружно!

В столовой Соня привычно села отдельно. Одиннадцатый класс устроился за длинным столом у стены. Все как всегда. Только они почему-то молчали. Или все-таки о чем-то говорили? Сквозь гомон особенно и не расслышишь. Соня не прислушивалась. Если ее что и волновало – то это входная дверь. Народ клубился, то загораживая проход, то вдруг показывая черный провал коридора. Если Тихон придет, куда он сядет?

– Сонечка, а почему ты одна?

Нинель Михайловна поставила тарелки на учительский стол и остановилась перед Соней.

Соня смотрела на нее вопросительно. Разве она одна? Нет! Они всегда вместе, всегда – одиннадцатый класс.

– Почему ты перестала сидеть с ребятами?

– Я не одна. – Соня вдруг почувствовала неприятный запах еды – словно все, что лежало перед ней на тарелке, стало испорченным, затхлым… – Я просто жду.

– Ну хорошо, хорошо, – неожиданно быстро сдалась куратор, отходя к коллегам.

А там уже Большой Брат, русиш, математичка с вечной улыбкой на лице. Их разговор был слышен хорошо. Даже очень хорошо. Словно нарочно.

– Ничего страшного, – быстро говорила Нинель Михайловна. – Они соберутся. Начало года. Им надо войти в учебный ритм.

– Начало года? – гудел русиш. – Уже два месяца прошло! Да вы посмотрите, что они творят!

– Обыкновенная химическая реакция, – пожал плечами Большой Брат. – Соединение щелочи с водой дает кислоту и некоторое количество энергии. В вашу щелочь плеснули «Аш два О». Ждите взрыва.

– Остановите их! – не сдавался русиш. – Вы разве не видите, что происходит?

– Они немного волнуются. Все-таки последний год, – качала головой математичка. – Вспомните прошлый выпуск. И позапрошлый. Они всегда такие.

– Конечно, некоторые отклонения здесь есть… – начал Большой Брат.

Но русиш перебил его:

– Это не отклонения! Это закономерный процесс! Если вы их сейчас упустите, обвинять будут педагогический коллектив.

– Да в чем обвинять? – все еще стоя, спросила Нинель Михайловна. – Милые, послушные дети. Газету выпускают.

– Социал-демократы тоже газету выпускали, – хмыкнул Большой Брат. – А закончилось все красным террором.

– Что вы сравниваете? – не сдавалась куратор одиннадцатого.

Появившийся перед Соней Фил загородил стол с учителями и как будто выключил звук.

– Слушай, ты прости его, – быстро заговорил Фил, падая на лавку. – Я говорил ему, что не надо так делать. Но он все надеется, что это вызовет у Томки какую-нибудь реакцию. Она ему позвонит, что ли…