Надежда Надеждина - Моревизор уходит в плавание
Иной день - иная охота Смотри: чайки сидят на воде. Значит, им трудно парить: воздух теплее воды давление высокое - хорошая погода устоит.
Ну, а если чайки бегают по берегу, что означает такой сигнал? Это сигнал шторма. Недаром моряки сложили поговорку: "Чайка ходит по песку, моряку сулит тоску". Во время шторма чайкам лучше всего охотиться на берегу: волны наверняка выбросят поживу.
Как могут чайки заранее чуять шторм? Учёные объясняют это по-разному. Одни говорят, что ноют перед штормом полые внутри Чайкины косточки. Другие думают, что чайки различают "голос моря" - далёкие колебания, неуловимые человеческим ухом.
- Прогноз правильный, - подтвердил я, прислушиваясь к грохоту волн за окном, - но хотел бы я узнать и другое: когда кончится шторм.
Думаю, что об этом хотелось знать не только мне. О чём бы мы ни пробовали говорить, всё равно возвращались к тому же - к буре.
- Рыбаки рассказывают, - помолчав, сказала Майя, - что лет шестьдесят назад на Сахалине был очень сильный шторм. А в это время нерестилась сельдь. Волны повыкидывали столько икры, что после шторма берег на несколько километров был словно бутерброд, намазанный икрой. Так по икре и ходили. Вот какая буря вредная.
- Кому как, - отозвалась Катя. - Морским обитателям буря нужна. Она, словно форточка, проветривает морские этажи. Жителям нижних этажей не хватает кислорода, верхние этажи бедней пищей. А в бурю всё перемешивается: кому прибавится воздуха и тепла, кому корма.
- Что буря, - вдруг подал голос Молчун. - Наши учёные уже стали думать, как сделать, чтобы в верхних этажах моря было больше пищи. Может, будут море удобрять, может, без бури будут море перемешивать...
- Повтори, что ты сказал! - подскочили мы к Молчуну.
Но он забился в угол и накрепко замолчал.
КАК МОРЕ ОБОКРАЛО КАПИТАНА
Наконец море успокоилось. Чайки, словно белые лепестки, покачивались на воде. Можно было бы плыть дальше, да капитан всё не появлялся, и мы пошли его разыскивать.
По берегу между кучками выброшенных волнами водорослей бродила одинокая фигура. Это наш предсказатель бури разыскивал ракушки.
- Привет! - остановила капитана Катя. - Не пора ли в путь? Кажется, птички дают хороший прогноз.
- Угу, - подтвердил капитан, нагибаясь за новой ракушкой.
- Да, кстати, - сказал я, - пора переписать в путевой журнал твою птичью лоцию. Где она?
Капитан засунул руку в карман, пошарил, проверил другой карман. Глаза его замигали, ракушки посыпались из рук, а сам он бросился бы в море, если б я не успел схватить его за штаны.
- Пусти!.. Она там!.. - вопил капитан, показывая на волны.
Эх, капитан, капитан! Лоцию пишешь, а про прилив и отлив забыл. Дважды в сутки в часы отлива море отступает, уходит, чтоб вернуться обратно в часы прилива. Морской прилив великая сила. Как её покорить, как заставить работать на людей? Инженеры придумали. Есть во Франции приливная электростанция. Морские волны зажигают в домах свет.
У растений и животных, поселившихся в прибрежной части моря - литорали, - удивительная жизнь. За одни и те же сутки они живут то на земле, то в воде.
В "сухие часы" у моллюска дом на запоре - створки раковины плотно сомкнуты; рачки залезли под камни, бессильно обвисли водоросли. Но вот наступили "часы воды", и распрямились водоросли, заплескались рыбы, засуетились рачки.
И про все про это забыл капитан. Он начал сбор ракушек в часы отлива, бродя по бывшему дну. Там он и оставил на камне свои знаменитые записи. А сейчас море вернулось, и камень исчез под водой. Может, это листки птичьей лоции белеют в волнах или это просто морская пена?
К шуму волн присоединилось какое-то подозрительное всхлипывание. Мы отвернулись. Можно, конечно, всплакнуть оттого, что море украло у тебя птичью лоцию. Но поплакал, и хватит.
- Брось расстраиваться, - сказали мы капитану. - Напишешь новую. А то, что ты узнал, что запомнил, никакое море не унесёт.
ЧУДО-ЮДО
Миновали Курильские острова, где мостят улицы каменными бомбами, выброшенными вулканом, где на пляже дымятся-курятся струйки пара настолько горячие, что без плиты, без печки можно на струйке сварить себе рис.
Новое море волнуется перед нами, самое большое, самое глубокое из наших морей. Оно носит имя знаменитого русского путешественника XVIII века командора Беринга.
"Моревизор" всё время плывёт на поверхности, и вахтенный не отрывает бинокля от глаз: вдруг встретится советская китобойная флотилия "Алеут" летом она охотится в этих водах, - а вдруг и сам кит Он уже нарисован мной на нашем новом флаге Берингова моря. Я рисовал флаг, слушая рассказ про чудо-юдо морского богатыря.
Раз в два или три года родится в море-океане чудо-малыш, самый огромный из всех малышей. От роду ему всего несколько часов, он ещё плавать не может, торчит в воде стоймя, как поплавок, но длиной этот новорождённый семь метров, а весом пять тонн. Из всех вскормленных материнским молоком малышей он единственный родится не на земле, не на льду, а в открытом море.
И начнёт чудо-малыш расти не по дням, а по часам. Да как же ему не расти, не мужать, когда он выпивает за день двести - триста литров молока. Да какого молока! Словно сметана, в пятнадцать - двадцать раз жирнее коровьего.
Прошло время, и превратился чудо-малыш в "чудо-юдо".
"Чудом-юдом" называется кит в русских сказках. Говорится в сказке, что лежит чудо-юдо, рыба-кит поперёк моря, а на нём стоят дома с частоколами, деревья растут.
Это в сказке, но и правда о ките не менее удивительна. Не растут на ките деревья, но "губы" кита-кашалота оттого желты, что обросли крохотными водорослями. Дома на ките не построишь, но на спине кита голубого полосатика тридцати трёх метров длиной можно выстроить на линейку целый пионерский отряд, можно поставить палатку.
Огромен кит, и всё у него огромное: язык что грузовик - три тонны весом, кишечник что водопроводная сеть в переулке - четверть километра длиной. На Курильских островах китовые рёбра иной раз служили воротами при игре в футбол.
Если разрубить китовую печёнку на порции по сто граммов, одной этой печёнкой можно накормить десять тысяч человек. Только нельзя это сделать: в печёнке кита так много витаминов, что человек ими отравится.
Сала один кит даёт столько же, сколько целая свиноферма на тысячу свиней. А по весу с ним могут тягаться более двадцати взрослых слонов или целое стадо быков.
Вот он каков, чудо-юдо - самое огромное животное на земле!
А какая в нём силища! Тысяча семьсот лошадиных сил. Ударом хвоста он в щепы разносит лодку. Один раненый кашалот сшиб головой гребной корабельный винт. Другой кит, в тело которого вонзился привязанный к тросу гарпун, потащил за собой китобойное судно водоизмещением в шестьсот тонн. Кит тащил это судно по морю, словно буксир, несмотря на то, что корабельная машина работала полным ходом назад.
Вот он каков, чудо-юдо - самое могучее животное на земле!
Когда кит делает выдох, воздушная струя превращает захваченную ею воду в брызги и кажется нам фонтаном высотой с трёхэтажный дом. Когда бьёт фонтан серого кита, слышится приятный запах, словно от свежих огурцов.
Только сам кит ни свой, ни чужой запах не чует: органов обоняния у него нет. Никогда кит не плачет. Нет у него и слёзной железы. Вместо слёз у кита жир. Выделяясь из особой железы, жир смазывает глаза кита, оберегает их от солёной морской воды.
Под водой кит близорук, на воздухе полуслепой, зато у него удивительный слух. Он различает звук за несколько километров.
Тюлени, сивучи, котики кормятся в море, но отдыхают на берегу или на льду. Для кита океан - его стол и дом, его величавая колыбель. Ни разу за всю свою жизнь кит не коснётся земли.
Вот он каков, чудо-юдо - самое сказочное животное из всех известных нам не по сказкам!
И нам посчастливилось его увидеть.
Первым чудо-юдо заметил капитан и крикнул:
- На горизонте кит!
МОРСКИЕ ВОЛКИ
Бинокль переходил из рук в руки. Чудо-юдо плыл не один. Справа и слева от него мелькали в волнах высокие спинные плавники. По этим огромным, похожим на остриё косы плавникам мы опознали преследователей.
- Косатки! - сказал капитан.
- Морские волки! - прибавила Катя. - Недаром прозвали волками этих дельфинов: зубасты, как волки, и никого не щадят. Только они одни нападают на кита.
И мы стали свидетелями такого разбойничьего нападения.
Как нам было жаль бедное чудо-юдо! При всей своей силе кит был бессилен защитить самого себя. Остерегаясь страшных ударов его хвоста, косатки нападали с боков и спереди. А спереди кит беспомощен: ни когтей у него, ни зубов.
- Они его живым разделают, - пробормотал капитан. - Вцепятся в морду, выгрызут язык, а потом начнут вырывать из боков куски мяса.
- Неужели мы это допустим? - дрожащим голосом сказала Майя. - Почему, ребята, у нас нет пушки?..
- А что, если врезаться на большой скорости и отпугнуть косаток от кита? - предложил я.
