Рик Янси - Меч королей
Заказав большой кофе с двойными сливками и сахаром, я сел за длинную стойку возле окна и продолжил наблюдать за парочками снаружи.
Я выпил уже половину и тут заметил, что тот высокий седой мужчина садится в самом конце барной стойки, ближе к туалету. Тогда я взял свою чашку, подошел к нему и пристроился рядом.
Какое-то время мы пили кофе молча. Я заметил, что кончик носа у этого типа был красным и мокрым. Насморк, подумал я. Старик достал белый платок. На том был вышит рисунок – всадник. Всадник с алым стягом. Это стало последней каплей.
– Как дела у мистера Сэмсона? – без всяких экивоков спросил я.
– Он мертв.
Я вспомнил свой сон.
– Когда это случилось?
– Два дня назад.
– Это мистер Могар… его убил?
– Не упоминай вслух это имя.
Седой мужчина сложил носовой платок в идеальный квадрат и сунул его в нагрудный карман.
– Кто вы? – спросил я.
– Зови меня Беннасио.
– Я Альфред Кропп.
– Я знаю, кто ты.
– Мы уже встречались, – сказал я. – В Сэмсон-Тауэрс. Я вас сначала не узнал без плаща. Но потом узнал ваши руки. И голос тоже.
Беннасио кивнул:
– Человек, которого ты знаешь как Бернарда Сэмсона, был убит два дня назад в Хативе на склоне Монте-Берниса. Это в Испании. – Отпив маленький глоток кофе, Беннасио снял крышку с кофейника, и я увидел, что он пьет черный. – У меня приказ найти тебя в случае его гибели.
Я подумал над его словами. В них не было смысла, но с тех пор, как умерла мама и я стал жить с дядей Фаррелом, его лишилось едва ли не все в моей жизни.
– Зачем?
– Чтобы рассказать о его гибели.
– А это важно – рассказать мне об этом?
Беннасио пожал плечами, как будто сам не мог понять, почему так важно держать Альфреда Кроппа в курсе событий.
– Что случилось в Испании?
Беннасио не отрываясь смотрел в окно.
– Он погиб в бою. Четверо из нашего Ордена пали вместе с ним. Я один спасся, чтобы принести тебе эту новость, Кропп. Это последнее желание умирающего.
Беннасио мелкими глотками пил кофе. У него был острый нос, темные, глубоко посаженные глаза и густые черные с проседью брови. Седые волосы были зачесаны назад и открывали высокий лоб.
– Двое других погибли в Торонто, – продолжал Беннасио. – Они были первыми. Сэмсон послал их остановить врага, прежде чем тот успеет бежать из Северной Америки. Один погиб в Лондоне. Двое – в По, еще до того, как мы туда прибыли.
Я мысленно подсчитал рыцарей. Мистер Сэмсон говорил, что их осталось двенадцать.
– Значит, теперь вас только двое.
Беннасио покачал головой:
– Виндимар погиб под Байонной в ночь перед тем, как мы наткнулись на врага в Хативе. Я – последний из моего Ордена.
Больше он ничего не стал рассказывать. Мы допили кофе, и я наконец произнес:
– Соболезную, мистер Беннасио.
– Просто – Беннасио.
Не думаю, что его хоть как-то заботили мои чувства.
– Но ведь в этом деле замешано еще много людей? – спросил я. – Мистер Сэмсон привлек секретное агентство, каких-то шпионов или наемников. Не знаю, как вы их называете…
– Ты говоришь об АМПНА.
– Правда?
Беннасио кивнул.
– А-М-П-Н-А. АМПНА, – повторил он и скривился, будто от этого слова во рту остался противный вкус.
– А что значит АМПНА?
– Ты же сам говоришь, что Сэмсон о них рассказал?
– Ну, он о многом рассказал, но так, будто и не выложил ничего. Только я не из тех, кто схватывает на лету. Так что же это такое – АМПНА?
Беннасио огляделся по сторонам.
– Здесь нам нельзя говорить об АМПНА, Кропп.
После этого он встал. Не знаю почему, но я тоже поднялся. Я последовал за ним к двери и вышел на темную улицу. Нас встретил теплый и ласковый весенний воздух. Беннасио снова вытащил из нагрудного кармана белый платок, высморкался и усмехнулся:
– Глупо даже надеяться.
– На что? – не понял я.
Беннасио не объяснил напрямик. Он, как и мистер Сэмсон, не то чтобы увиливал, но давал какие-то неопределенные ответы. Может, у рыцарей так принято?
– Если Могар владеет мечом, его не остановить. И все же, пока я жив, я должен ему противостоять.
Беннасио повернулся и впервые посмотрел прямо на меня. Глаза у него были грустными.
– Час пробил, – тихо сказал он. – Наш рок настиг нас.
Вот и весь разговор.
Беннасио пошел прочь, а я стоял и смотрел, как он переходит через улицу. Потом я увидел, как из антикварного магазина вышли двое мужчин и устремились за Беннасио. Оба были крупные, и оба – в длинных серых плащах, слишком тяжелых для теплой погоды.
Беннасио, как мне показалось, их не заметил. Он шел понуро, как будто глубоко о чем-то задумался.
Тихий голос у меня в голове посоветовал: «Иди домой, Альфред».
Но у меня больше не было дома. Мистер Сэмсон погиб, и все остальные рыцари, кроме этого Беннасио, – тоже. И все по моей вине. Я мог бы… я должен был сказать дяде Фаррелу, что не стану помогать ему с этим мечом. Я же знал, что воровать меч неправильно, и если бы настоял на своем, все были бы живы, а у меня сохранился бы дом. Я ненавидел дядину конуру с обшарпанной мебелью и затхлым запахом. Каждый день я страдал оттого, что у меня больше нет мамы, и думал, как было бы хорошо, будь моим дядей Дональд Трамп, а не Фаррел Кропп. Но теперь былая жизнь представлялась мне раем, и я готов был отдать что угодно, лишь бы ее вернуть.
Беннасио шагал по Центральной на север, преследователи не отставали.
И я – до сих пор не пойму почему – пошел за ними.
Свернув за угол, я увидел, что двое в плащах прижали Беннасио к стене и методично его избивают. То есть один держал его, а второй мутузил кулаком в живот. Они были так увлечены этим занятием, что даже не заметили меня.
Один повернулся к напарнику и приказал с каким-то иностранным акцентом:
– Кончай его.
Второй достал из складок серого плаща длинный черный предмет.
– Эй! – крикнул я.
Оба посмотрели в мою сторону. Секунду ни я, ни они не двигались с места, а потом тот, который был с кинжалом, всадил его Беннасио в бок. Второй отпустил старика, и Беннасио начал сползать по кирпичной стене, а эти, в серых плащах, побежали вдоль железной дороги на восток.
Я подбежал к Беннасио. Глаза у него были открыты, он еще дышал и обеими руками сжимал свой носовой платок. Я прикоснулся к его боку, и рука сразу стала красной от крови.
– Оставь меня, – сказал Беннасио.
Я поставил его на ноги, закинул его руку себе на плечо и буквально поволок к Центральной.
– Вы ранены, вам нужно в больницу, – возразил я.
– Никакой больницы, никакой больницы, – повторял Беннасио, хватая ртом воздух.
На углу стояло желтое такси. Я затолкал Беннасио на заднее сиденье.
– Куда? – спросил водитель.
– Куда? – спросил я Беннасио.
– «Марриот»… – выдохнул он.
– Отвезите нас в «Марриот», – попросил я водителя.
Беннасио привалился ко мне, а я выдернул у него платок и прижал к ране.
– О господи, – прошептал я, – вы же кровью истекаете.
– Эй, парень! – окликнул меня водитель, поглядывая на нас в зеркало заднего вида. – С твоим приятелем все в порядке?
– Только не в больницу, только не в больницу, – продолжал шептать Беннасио.
Лицо у него стало серым, как у покойника, он склонил голову мне на плечо, и глаза у него закатились. Я решил, что он умирает.
14
Я вытащил Беннасио из такси и поволок в гостиничный вестибюль. Портье настороженно посмотрел на нас из-за стойки.
– Это мой дядя, – объяснил я. – Выпил лишнего.
Беннасио назвал мне свой номер, я кое-как умудрился загрузить его в лифт, и мы поднялись на шестой этаж. Там я завел его в номер и уложил на кровать.
Беннасио закрыл глаза. Дышал он часто и тяжело. Я распахнул его пиджак и расстегнул рубашку. Пырнули в левый бок, прямо под ребра. Сбегав в ванную за полотенцами, я прижал одно к ране. Кровь быстро впитывалась в ткань, и полотенце пришлось почти сразу сменить, но кровотечение не останавливалось.
– Я не знаю, что делать, – признался я. – Если мы не обратимся к врачу, вы истечете кровью.
Беннасио открыл глаза и посмотрел на меня.
– Клинок был отравлен, кровь не остановится.
Потом он немного приподнял голову и посмотрел на мою руку.
– Ты поранился мечом, – прошептал он.
Наверное, увидел шрам на пальце.
– Да, – сказал я.
– В ванной. Моя опасная бритва. Принеси ее мне.
На туалетном столике в ванной я нашел черный футляр. Внутри лежала складная бритва с длинным прямоугольным лезвием. Я и не думал, что кто-то еще пользуется опасными. Откуда мне было знать, что Беннасио говорит правду? Он ведь мог быть подосланным убийцей. Но даже если Беннасио меня обманывал, даже если он был негодяем, разве я мог позволить ему истечь кровью и умереть?
