Витаутас Петкявичюс - Приключения Желудя

Однако друзья не струсили. Они попросили у беглецов двух коней-кузнечиков, несколько ружей и мечей, решив во что бы то ни стало освободить Фасоль-ку. Почистили оружие, запаслись провиантом и стали седлать коней.

- Что же ты задом наперёд седло кладёшь, профессор? - усмехнулся Горох.

- А откуда ты знаешь, в какую сторону я поеду? - отрезал Жёлудь и продолжал делать по-своему.

Но кузнечик, видно, почуял неопытного всадника и так лягнул Жёлудя, что тот подскочил выше травы,

- Ну и упрям же ты! - рассмеялся Горох.- Как Орех Лесной.

Жёлудь даже побледнел от обиды при этих словах.

- Как ты смеешь меня!..

- ...доктора писанины, хвастунины, чванины и прочих никчёмных наук называть упрямцем? - закончил за него Бегунок. - У меня от всех твоих титулов голова кругом идёт.

- Нет!- воскликнул Жёлудь.- Я хотел сказать: как ты смеешь меня, своего друга, высмеивать?

- Это, братец, уже другое дело. Ну не сердись. Давай руку. - Они ударили по рукам и помирились. - Ничего не поделаешь: я деревенщина, мне и седлать и запрягать приходилось больше, чем любому доктору наук. Так что этому у меня можно поучиться. Ну, вперёд! - крикнул он и помчался, не успев пригладить свой весёлый вихор.

Но друзья скакали недолго. С небольшого пригорка им открылся огромный палаточный город. Там бухали барабаны, гремели духовые оркестры и тысячи пехотинцев маршировали, задирая ноги выше головы и распевая сочинённую Жёлудем песню:

Чернощёкий

Тур-набоб,

В красных точках

Медный лоб.

Всех врагов

Загонит в гроб

Пучеглазый

Боб-набоб!

- Видишь, сколько ты "добра" сделал, - съязвил Горох и показал на всадников, которые на всём скаку рубили лозу и протыкали копьями чучела.

За ними, поднимая пыль, ползли улитки. На них восседали танкисты-фасоли и кричали громче всех:

- На Луну! На Луну! Да здравствует несравненный Тур-Боб-набоб - господин всех планет!

Они ещё не участвовали ни в одном бою и поэтому больше всех хотели воевать.

- Нечего нам средь бела дня лезть в это осиное гнездо, - сказал осторожный Горошек.

Но и ночью, прокравшись в военный лагерь, друзья увидели ту же картину. Взобравшись на бочку с порохом, освещённый тысячами факелов, уже успев нацепить несколько десятков новых орденов за сидение в подземелье, Тур-Боб-набоб держал речь:

- Солдаты, вас ждут кресты и медали! Где вы их заслужите? Только в бою! Выше головы, храбрецы! На Луне я вам обещаю золотые горы. Если бы там было плохо, то мой тёзка уже давно бы вернулся домой. Да здравствует союз пехотинцев и всадников!

Куда бы ни пошли друзья, куда бы ни глянули - всюду было одно и то же: старики урезонивали, старики плакали, старики рассказывали всякие ужасы о войне, а молодёжь только смеялась и шутила:

- Ничего вы не понимаете. За печкой сидя, мы крестов не заслужим. Да здравствует Тур-Боб-набоб!

Только поздно ночью закончились крики и факельные шествия. Палаточный город ненадолго затих. Воспользовавшись этим, друзья подкрались к палатке набоба и увидели, что его охраняет двойное кольцо стражи. В палатке горел свет. На мягком ковре сидели несколько тернучек и беседовали с Тур-Боб-набобом:

- Я вам ещё раз говорю: и этого доктора, и поэта мои бравые всадники посадили в снаряд и выстрелили против ветра. Скажите Шишаку, что их нет в живых.

- О-о, вы их не знаете, - объясняли тернучки, - это опасные преступники. Они и с Луны могут вернуться. Подумать только - они так запрятали ключ, что её светлость Шишка по сей день разгуливает прикованной к его сиятельству Шишаку!

- Это очень печально, - согласился набоб,-но вы не сидели в подвале и поэтому ничего не знаете. Всего доброго.

- Этого негодяя ни за что нельзя было выпускать оттуда, - прошептал Жёлудь Гороху, - он бы так и скончался в норе.

Друзья тихо отползли в сторону и повернули назад. Они без слов поняли друг друга: плетью обуха не перешибешь - вдвоём против такой силы не больно-то повоюешь.

Блуждая по лагерю, Горох и Жёлудь подошли к старому кротовому ходу. Здесь день и ночь шли восстановительные работы, так как после восстания от военных мастерских остались лишь жалкие развалины. Несколько самых упорных учёных ещё пускали здесь мыльные пузыри и старались прицепить к ним корзины, а творцы таинственного аппарата чертили пальцами на песке и спорили: можно очистить варёную картофелину без помощи машины или нельзя?

Эти мудрецы и поведали нашим друзьям, что перед самым восстанием Боб-набоб отправил всех пленников как дань в столицу Кривдина государства.

Жёлудь и Горошек выбрали самую широкую, самую утоптанную дорогу и поскакали во весь опор.

ГОРОД ПЛАКС

Звёзды бледнели. Предутренний холодок пробегал по коже. От зевоты раздирало рот. Жёлудь уже не чувствовал ног в стременах. А Горошек сидел как железный. Он всё время без устали скакал впереди.

- Ещё час - и я не выдержу, - стонал Жёлудь. - И откуда у него столько упорства?

Вдруг конь Горошка остановился как вкопанный, и Бегунок, взмахнув руками, полетел вниз головой. Раздался плеск воды, и слабый голос друга позвал на помощь. Жёлудь выскочил из седла, подбежал к отвесной круче и немедля бросился вслед за товарищем в бурные воды речки. Вынырнув, он огляделся. Горох преспокойно лежал на воде и не тонул. Вода свободно удерживала и Жёлудя.

- Хотя я плаваю как топор, но в такой реке мог бы купаться и свинец! отдувался Бегунок. Несколько капель воды попало ему в рот.- Ой, ой, ой, какая солёная! - стал отплёвываться новоявленный пловец.

- Солёная, - сморщившись, согласился Жёлудь.- Соль нас и выталкивает! Только я не могу понять, откуда она взялась тут? Моря нигде поблизости не видно. Странно!..

Поплавав и освежившись, друзья вышли на берег.

- Что будем делать дальше? - спросил Горох.

- Поедем вдоль берега вверх по течению и рано или поздно кого-нибудь найдём.

Взошло солнце. Чем дальше скакали путники, тем бурливее становилась речка. Исчезли прибрежные деревья, кусты и, наконец, трава. Только изредка там и сям горько плакали одинокие кукушкины слёзки.

Ещё немного - и друзья очутились в какой-то пустыне. Насколько хватал глаз, везде блестели под солнцем пласты белой соли. Белели высохшие деревья и кусты, поблёскивала крупицами соли трава, всё скрипело, хрустело от малейшего прикосновения. Ужас охватил приятелей. Они невольно остановились.

- Вернёмся!..-попятился Горох. "...нё-ом-ся...а...а!.." - на все лады откликнулось эхо.

- А кого ты найдёшь, вернувшись? Тут соль, там Тур-Боб, а за ним Шишак... Эх, семь бед - один ответ! - махнул рукой сын Дуба. - Думаешь, Фасольке легче было? Вперёд!

Они проехали ещё немного, и речка скрылась в большой пещере, черневшей у подножия горы. Вся гора была обнесена высоким частоколом. Друзья осмотрелись и погнали коней к белым, покрытым слоем соли воротам. В воротах им встретился горько плачущий солёный Огурец.

- Какое несчастье, в этом городе все меня ненавидят только за то, что я зелёный!..

По другую сторону ворот сидел маринованный помидор и ревел ещё громче:

- А я красный, у-гу-гу! Словно какой-нибудь бурак весь красный, у-гу-гу!

- А тебя в этом городе ненавидят, наверное, за то, что ты красный?

- Нет, я плачу от радости, что все меня очень любят!

- Чудаки какие-то...-пожал плечами Жёлудь. По малейшему поводу, из-за каждой мелочи любой житель этого города тут же распускал нюни. Они так привыкли плакать, что и по ночам, если им что-нибудь снилось, обливали постель слезами. Поэтому во всех домах были устроены желоба; по ним слезы стекали в канавы, канавы сливались в ручьи, а ручьи текли в речку, которая по трубам отводилась за город и называлась Слезина. Плаксы давно бы уже захлебнулись в своих собственных слезах, если бы не эти устройства.

- Да это не город, а фабрика солёной воды! - возмутился Горох.

- А разве мы с тобой никогда не льём из глаз солёную воду? - подмигнул ему Жёлудь.

- В самом деле, как плохо, что человек не видит себя, когда плачет! воскликнул покрасневший Горох. - Если бы каждому плаксе сунуть под нос зеркало, то, увидев себя во всей красе, он немедленно замолк бы от стыда. Мне кажется, что зеркало - самое лучшее лекарство для тех, у кого глаза на мокром месте.

- Для таких плакс я даже сочинил песенку,- со-общил Жёлудь приятелю и во весь голос затянул:

Сразу вода

Поднимется в Ниле,

Если захнычут

В нём крокодилы.

А если в море

Без берегов

Плакать начнёт

Семейка китов,

Море

Из синего

Станет

Зелёным,

Станет море

Ужасно солёным.

Не от селёдки,

Как говорят,

От плакс

Солёными

Стали моря!..

Приятели распелись и не заметили, как к ним подошли два затянутых в мундиры блюстителя порядка - Лук и Чеснок.

- На каком основании вы поёте в этом городе?

- Просто у нас хорошее настроение, - ответил Жёлудь.

- Этого мало. В нашем городе на каждую улыбку требуется особое разрешение. Слезайте с коней. Вы арестованы.