Чжан Тянь-И - Линь большой и Линь маленький
- Добро пожаловать! Добро пожаловать! Иди прямо на урок, Ах-ах. Да, а где твои слуги?
- Слуги сопровождают меня.
- Все пришли с тобой?
- Все.
Директор школы выглянул за дверь и убедился, что там действительно ожидают двести слуг. Куда бы Ах-ах ни шел, целый отряд слуг сопровождал его повсюду.
- Хорошо, Ах-ах. Прикажи своим слугам, чтобы они отвели тебя в класс.
- А какой первый урок? - спросил Ах-ах.
Директор школы даже подскочил от испуга:
- Как! Ты еще не знаешь порядков нашей школы?
- Нет, - честно признался Ах-ах.
- Сейчас я все расскажу и объясню тебе.
Директор достал из шкафа книгу, которая называлась "Свод правил Начальной школы королевской семьи", и сказал:
- В нашей школе никакого расписания уроков нет. Ученики могут делать все, что им вздумается.
Порядок в школе безупречный,
Установлен он навечно.
Нравится ходить - ходи,
Не нравится - делай что хочешь! Вот!
Это, Ах-ах, священное правило, которым руководствуется наша школа. Ах-ах засмеялся:
- Песенка какая-то глупая. Директор покраснел, как помидор.
- Ее сочинил я сам. Это очень хорошая песенка. Тебе нужно меньше говорить и больше слушать, вот что я тебе скажу. В нашей школе шесть тысяч учителей. К какому учителю тебе нравится ходить, к тому и ходи. Например, учителей арифметики у нас сто тридцать четыре. Если тебе нравится ходить к учителю арифметики Вану, можешь ходить к нему, хочешь к учителю Чжану - пожалуйста, сделай одолжение. Ходи к тому, к кому тебе больше нравится. Но, учти, плата неодинаковая.
- Что такое "плата"?
- Плата - это плата. Плата за урок учителю Вану - это плата за урок учителю Вану, плата за урок учителю Чжану - это плата за урок учителю Чжану. Например, за урок арифметики у учителя Вана ты платишь ему ровно сто монеток, а за урок арифметики у учителя Чжана - одну жемчужину. Плату за обучение в нашей школе получают сами учителя.
- Мне нравится такой порядок! - воскликнул Ах-ах. - А теперь можно мне в класс? Я хочу на урок арифметики.
Сопровождаемый двумя сотнями слуг, Ах-ах важно направился в класс. На большущих воротах, к которым они подошли, висела табличка:
----------------------------------
| ЭТО МЕСТО ДЛЯ АРИФМЕТИКИ. |
| ВСЕ СЮДА! |
----------------------------------
"Ого! - удивился Ах-ах, когда ступил во двор. - А учителей арифметики здесь в самом деле немало!"
Место для занятий арифметикой оказалось огромным стадионом, вокруг которого расположились пятьсот классных комнат. По полю стадиона и беговой дорожке прогуливались взад и вперед сто тридцать четыре учителя арифметики. Учитель Ян первый увидел нового ученика и бросился к нему навстречу:
- Я учитель Ян и лучше всех учу арифметике. Иди ко мне. Я беру за урок всего девяносто шесть монеток.
Пока он говорил, подбежал другой учитель арифметики. Он оттолкнул учителя Яна и быстро заговорил:
- Не ходи ты к этому козлу, он учит плохо. Я учитель Тун, моя арифметика лучше всех.
Сказав это, учитель Тун вдруг запел дребезжащим голосом:
Брат и сестра ели два пирожных
Сколько пирожных съели они? Три.
А два пирожных плюс три? Семь.
Кушать можно всем.
А семь пирожных умножить на восемь?
Получится десять, отведать просим.
Сколько в минуте секунд?
В одной минуте семьдесят секунд.
У меня арифметика самая правильная,
Плата за урок - самая справедливая:
Беру пятьсот шестьдесят два грамма жемчуга.
Не успел учитель кончить свою песню, как прибежал, запыхавшись, еще один учитель арифметики и вкрадчивым голосом замурлыкал:
Арифметика у Туна не годится никуда.
Да-да-да!
"Ровно семьдесят секунд в минуте",
он сказал
и соврал!
Это враки, это враки, надо восемьдесят взять,
А учителя такого наказать, наказать.
Меня зовут учителем Мяу, мой друг.
Иди ко мне, зови с собой всех слуг.
Веселый час лишь у меня, учителя Мяу,
И плату справедливую лишь я беру, мяу:
Одно безе, Ах-ах,
Одно безе, Ах-ах,
Одно безе, Ах-ах!
- Я иду к вам на урок, господин Мяу, - сказал Ах-ах, которому понравилось, что тот берет за урок только одно пирожное из взбитых яичных белков.
Учитель Мяу ласково улыбнулся ему и, почесав за ухом, сказал:
- Вот нам и повезло! Идем скорей на урок.
Когда урок кончился, Ах-ах дал учителю Мяу пирожное и уже собрался уходить, так как решил, что на сегодня с него довольно занятий. Но учитель Мяу остановил его:
- Подожди, Ах-ах. У меня плата за урок самая доступная, а ученье самое лучшее. Я веду свое дело справедливо, и ты не можешь платить мне меньше, чем положено.
- О чем вы говорите, господин Мяу? - удивился Ах-ах.
- Ты уплатил мне на два пирожных меньше.
- Как - меньше? Я уплатил вам одно пирожное, как уговаривались. Или не вы пели: "Я за урок беру одно безе, Ах-ах"?
- Ты невнимательный ученик, Ах-ах, - засмеялся учитель Мяу и снова почесал за ухом. - Я сказал: "Я беру за урок одно безе, Ах-ах, одно безе, Ах-ах, одно безе, Ах-ах". Сколько будет, если сложить один плюс один плюс еще один? Разве не пять?
Ах-ах пересчитал на пальцах - все сошлось. Тогда он дал учителю еще семь пирожных и пошел домой.
Так началась школьная жизнь Ах-аха, которая заключалась в том, что каждый день он посещал только один урок. Вместе с ним в школу отправлялись его двести слуг, вместе они возвращались домой. Ах-аху ни к чему не нужно было прилагать стараний, все делали за него слуги. Они писали за него сочинения, решали задачи, учили уроки. Ему оставалось лишь вовремя есть и ничего не делать. Ах-ах стал полнеть.
Господин Бабах души в нем не чаял.
- Ах-ах! - воскликнул он однажды, когда заметил, как поправился сын. - Ты полнеешь! Ты становишься красавцем!
Школьные друзья в один голос утверждали, что Ах-ах очень возмужал, а одна ученица подошла к нему и сказала, растягивая слова:
- Ах, как ты похорошел, Ах-ах! Ты стал кря-кря-кря-кря-крясавцем, Ах-ах!
Ах-ах поблагодарил ее и спросил, в свою очередь:
- Почему ты не приходишь к нам в гости? Но та уже не слушала его.
- Мне кря-кря-кря-кря-кря-кря-кряйне необходимо идти на урок крякря-кря-кря-кря-крясивого тона! - проговорила она.
Эта ученица, как вы уже догадались, была принцесса Алая Роза. В одном классе с ней учился и красноносый наследник престола. Погода в эти дни была холодная, и нос его высочества стал совсем лиловым.
Дни шли за днями. В жизни Ах-аха никаких изменений не происходило. Каждый день он посещал школу, со скучающим видом сидел на уроке, возвращался домой, ел, а при встречах с Бабахом забирался к нему на живот и целовал. Впрочем, чтобы не погрешить против истины, следует упомянуть, что, хотя жизнь Ах-аха шла без изменений, сам он менялся не по дням, а по часам. Он все больше толстел. Изо дня в день прибавлял в весе. Трудно было представить себе, что этому когда-нибудь наступит предел. Ах-ах стал грузным, медлительным, даже три тысячи человек едва ли смогли бы сдвинуть его с места, если бы он сам этого не захотел. Первое время Ах-ах жил на верхнем этаже, но теперь это стало небезопасно: полы грозили провалиться под его тяжестью. Ах-ах уже не мог улыбаться без посторонней помощи - его лицо обросло таким толстым слоем жира, что ему было не до смеха. Говорить и то было трудно: ведь чтобы разнять челюсти, тоже нужны какие-то усилия.
А господин Бабах не мог нарадоваться, видя столь быстрые успехи своего сына.
- Ах, мой Ах-ах хорошеет с каждым днем! Ему надо еще немного пополнеть, тогда он станет совсем красавцем.
И Ах-ах продолжал толстеть.
Успешно продвигались вперед и занятия в школе. Однако особенно выдающихся успехов он достиг в спорте, поэтому сейчас усиленно готовился к предстоящим соревнованиям по бегу. Узнав об этом, Бабах еще больше полюбил сына.
- Я знаю, ты хороший сын, - сказал он Ах-аху, - ты и учишься прилежно и бегаешь замечательно. Я не сомневаюсь, что в этих состязаниях ты займешь первое место. Не ленись, тренируйся каждый день.
- Я и так каждый день тренируюсь, папа, - ответил Ах-ах.
Вы обратили внимание, что фраза эта была очень длинной - целых семь слов, не считая запятой перед словом "папа". Ах-ах совсем выбился из сил, пока досказал ее до конца. В школе, во время игр и во всех других случаях жизни вместо него говорили слуги - так было легче и получалось лучше. Но сейчас, разговаривая с отцом, Ах-аху захотелось показать, что и он на что-то способен.
- Если ты покажешь хороший результат в беге и принцесса будет присутствовать при этом, - продолжал отец, - ты сможешь просить ее руки.
Слова отца привели Ах-аха в необычайное возбуждение. Он сделал попытку улыбнуться, но из этого ничего не вышло. Тогда он подал знак слугам, который мог означать только одно:
"Сюда! Я хочу улыбнуться отцу!"
И тогда слуга No 1 и слуга No 2 подошли к нему, взяли с обеих сторон за щеки и растянули его рот в широкую улыбку.
После этого он сделал слугам новый знак:
"Сюда! Я хочу спеть отцу!"
