Роальд Дaль - Матильда
— Но как же она догадалась, что это сделала ты? — едва дыша от восторга, спросила Левиндер.
— А она и не догадалась, что это моих рук дело, — сказала Гортензия. — Но меня всё равно упекли в душегубку на целый день.
— Почему? — спросили девочки хором.
— У мисс Транчбул, — решила просветить новеньких Гортензия, — есть скверная привычка отгадывать. Когда она не знает, кто виноват, то просто начинает гадать наобум и, что самое неприятное, часто оказывается права. В тот раз я была главным подозреваемым из-за проделки с сиропом, и, хотя я знала, что у неё нет никаких доказательств, она обвинила меня. Она как будто не слышала, когда я кричала: «Как же я могла это сделать, мисс Транчбул? Я ведь даже не знала о том, что вы храните эти штаны в школе! Я понятия не имею ни о каком порошке! Знать ничего не знаю!» Но враньё не спасло меня, несмотря на то что я устроила целый спектакль. Транчбул просто схватила меня за ухо и заперла в душегубке. Это было во второй раз, когда я угодила в неё на целый день. Похоже на настоящую пытку. Когда меня выпустили, на мне не было живого места от уколов и порезов.
— Прямо как на войне, — испуганно заметила Матильда.
— Ты чертовски права, это война и есть! — воскликнула Гортензия. — Пострадавших ужасно много. Мы — крестоносцы, доблестная армия, любыми средствами сражающаяся за свою жизнь, а Транчбул — это князь тьмы, подлый змий, огненный дракон. В её руках какое угодно оружие. Это война не на жизнь, а на смерть. Но мы стараемся поддерживать друг друга.
— Ты можешь рассчитывать на нас, — с воодушевлением сказала Левиндер, приподнимаясь на цыпочки, чтобы казаться выше ростом.
— Боюсь, что не могу, — сказала Гортензия. — Вы ещё совсем малявки. Хотя как знать… Может, и для вас найдётся какая-нибудь секретная работа.
— Расскажи нам, чего ещё от неё ждать, — попросила Матильда. — Пожалуйста!
— Не буду пугать вас раньше времени, вы здесь всего неделю, — сказала Гортензия.
— А мы и не боимся, — сказала Левиндер. — Мы хоть и маленькие, но не робкого десятка и можем постоять за себя.
— Ну, тогда слушайте, — согласилась Гортензия. — Буквально вчера Транчбул увидела, что на уроке Священного Писания ученик по имени Джулиус Ротвинкл ест печенье. Она схватила его за руку и просто вышвырнула в окно. Наш класс находится этажом выше, и мы видели, как бедный Джулиус летел над садом, как мяч для фрисби, и шлёпнулся прямо в салат. А Транчбул повернулась к остальным и заявила: «Отныне всякий, кто ест на уроке, отправится прямо в окно».
— Неужели этот Джулиус Ротвинкл не переломал себе кости? — спросила Левиндер.
— Да так, пустяки, всего-то парочку, — ответила Гортензия. — И запомните: Транчбул однажды выступала на Олимпийских играх за сборную Великобритании — метала молот, поэтому очень гордится своей правой рукой. Она у неё тяжёлая.
— А что такое метание молота? — спросила Левиндер.
— Молот, — стала объяснять Гортензия, — это такое пушечное ядро, к которому приделан кусок длинной проволоки. Метатель сначала раскручивает его над головой, а потом отпускает. Для этого нужна такая силища! Транчбул для тренировки метает всё, что под руку попадётся, но особенно любит метать детей.
— Господи! — сказала Левиндер.
— Я однажды слышала, как она говорила, — продолжала Гортензия, — что большой ученик весит примерно столько же, сколько олимпийский молот, поэтому его очень удобно использовать для тренировки.
В этот момент произошло нечто странное. На игровой площадке, где всё это время стоял невообразимый гвалт, вдруг резко повисла гробовая тишина.
— Атас! — прошептала Гортензия.
Матильда и Левиндер оглянулись и увидели гигантскую фигуру мисс Транчбул, с угрожающим видом пробиравшуюся сквозь толпу детей. Мальчики и девочки поспешно расступались перед ней подобно тому, как воды Красного моря расступались перед Моисеем, — уж очень внушительным был у неё вид в этой подпоясанной ремнём куртке и зелёных бриджах.
— Аманда Трипп! — кричала она. — А ну, быстро иди сюда!
— Наденьте-ка свои шляпы, — прошептала Гортензия.
— А что сейчас будет? — тоже шёпотом спросила Левиндер.
— Эта идиотка Аманда, — ответила Гортензия, — в каникулы отрастила себе волосы ещё длиннее, а её мама заплела ей эти дурацкие косички. Это надо же додуматься!
— Почему дурацкие? — спросила Матильда.
— Вот уж чего Транчбул терпеть не может, так это косички, — сказала Гортензия.
Матильда и Левиндер смотрели, как гигантский монстр в зелёных бриджах надвигается на девочку лет десяти с двумя золотистыми косичками, в которые были вплетены симпатичные голубые ленты.
Девочка с косичками, Аманда Трипп, стояла замерев и глядя на неумолимо приближавшуюся директрису с таким выражением лица, какое бывает, наверное, у человека, оказавшегося в чистом поле один на один с разъярённым быком, несущимся прямо на него. От ужаса Аманда не могла двинуться с места, будто её приклеили, глаза её были широко раскрыты от страха, она дрожала как осиновый лист и, казалось, была уверена, что настал её смертный час.
Мисс Транчбул добралась наконец до своей жертвы и остановилась рядом, нависнув над ней как гора.
— Чтоб завтра этих дурацких косичек не было! — рявкнула она. — Отрежь их и выброси в помойку. Иначе в школу можешь не приходить. Поняла?
От страха Аманда стала заикаться и еле выговорила дрожащим голосом:
— М-м-маме они н-н-н-равятся. Она з-з-заплетает их мне к-к-к-аждое утро.
— Твоя мать кретинка! — заорала Транчбул, ткнув в голову девочки пальцем размером с батон колбасы. — Ты похожа на крысу, у которой из головы торчит хвост!
— М-м-мама говорит, что косы мне к лицу, мисс Транчбул, — дрожа и заикаясь, пролепетала Аманда.
— Мне до лампочки, что говорит твоя мать! — завопила Транчбул и, рванувшись вперёд, схватила правой рукой косички Аманды и оторвала девочку от земли. Потом она стала раскручивать её над головой всё быстрее и быстрее.
Аманда закричала как резаная, а Транчбул продолжала вопить:
— Ах ты, крысёныш! Я тебе покажу косички!
— Прям как на Олимпиаде, — шёпотом сказала Гортензия. — Ставлю десять к одному, что сейчас она её раскрутит и метнёт не хуже молота. Спорим?
Между тем Транчбул отклонилась назад, перенося вес тела и мастерски вращаясь на носках, и так сильно раскрутила Аманду Трипп, что та превратилась в размытое пятно. Потом вдруг директриса, мощно хрюкнув, отпустила косички, и Аманда, как ракета, взмыв над площадкой, перелетела через проволочное ограждение и устремилась в небеса.
— Отличный бросок, мэм! — крикнул кто-то из толпы.
Матильда, ошеломлённая этой дикой выходкой, увидела, как Аманда Трипп, описав в воздухе изящную дугу, приземлилась неподалёку от футбольного поля. Шлёпнувшись на траву с глухим ударом, она подскочила три раза и замерла, лежа на спине. Затем, поразив всех, приподнялась и села. Она выглядела слегка изумлённой — да и кто бы мог упрекнуть её за это? — однако спустя минуту-другую поднялась на ноги и нетвёрдой походкой заковыляла назад, к школе.
Транчбул, всё ещё стоя на игровой площадке, стряхивала пыль с рук.
— Неплохо, — похвалила она себя. — Особенно если учесть, что я тренируюсь нерегулярно. Совсем неплохо. — И зашагала прочь.
— Она сумасшедшая, — сказала Гортензия.
— Но почему родители не напишут на неё жалобу? — спросила Матильда.
— А твои родители стали бы жаловаться? — вопросом на вопрос ответила Гортензия. — Мои, например, точно не стали бы. Она и с родителями обращается так же, как с детьми. Они все до смерти её боятся. Ладно, девчонки, ещё увидимся. — И она не спеша удалилась.
Брюс Богтроттер и торт
— И как это ей всё сходит с рук? — спросила Левиндер Матильду. — Ведь наверняка дети, приходя домой из школы, рассказывают обо всём родителям. Мой отец, например, устроил бы жуткий скандал, если б узнал, что директриса схватила меня за волосы и швырнула через забор.
— Не устроил бы, — сказала Матильда. — И я скажу тебе почему. Он просто не поверил бы тебе.
— Как это не поверил бы? Ещё как поверил!
— А вот и нет, — стояла на своём Матильда. — Это же очевидно. Твой рассказ был бы слишком неправдоподобным, чтобы в него можно было поверить. И в этом — главный секрет Транчбул.
— Какой секрет? — спросила Левиндер.
— Если хочешь остаться безнаказанной, никогда не делай ничего наполовину. Иди напролом и не останавливайся ни перед чем. Заставь всех думать, что всё, что ты делаешь, настолько невероятно, что в это просто невозможно поверить. И в эту историю с косичками родители не поверят даже через миллион лет. Мои-то уж точно не поверят. Скажут, что я врушка.
