Последний парад - Владимир Карпович Железников
— Лохматый, это они! — догадался Рыжий. — Ребята, это они!.. Значит, это Петькины дружки прострелили руку твоему отцу, когда он у них лося отбивал! Точно!..
— Так это вы! — взревел Лохматый и, сметая все на своем пути, бросился на Вальку.
Валька рванулся к двери, чтобы спастись бегством, но Рыжий подставил ему ножку — он упал, и Лохматый навалился на него.
Наконец Валька все же изловчился, вырвался, вскочил, чтобы бежать, но оказался… на поводке, на собственном поводке, на котором он водил собак на живодерню.
Ошейник плотным кольцом облегал Валькину шею, а конец поводка крепко держал в руке Лохматый, и лицо его было мрачным и беспощадным.
— Ты что?.. — Валька заплакал. — Ты что?.. Ребята, — взмолился он, — ребята! Лохматый меня удавит!..
— Выйдем отсюда, — сказал Лохматый и потянул поводок, не глядя на Вальку.
Валька больше всего боялся выйти куда-то с Лохматым, он упирался, и лебезил, он хватал поводок и выкрикивал:
— Ребята, разве так можно? Ребята!.. Человек на поводке?!
Но никто не заступился за Вальку.
Тогда Валька взмолился:
— Лохматый, — умолял он, — я больше не буду! Это все Петька! Вот и Димку спроси!.. Он его знает, он скажет — Петька зверь!
— Кому говорят, выйдем! — Лохматый сильно потянул за поводок.
Валька не устоял. Он упал на колени и подполз к Мироновой:
— Миронова, что же ты молчишь? Заступись!.. Я больше не буду!
— Отпусти его, Лохматый, — сказала Миронова.
Лохматый помедлил секунду, а потом швырнул поводок Вальке в лицо.
— А ты встань! — брезгливо сказала Миронова Вальке. — Не ползай.
Валька вскочил и, снимая дрожащими руками ошейник, быстро проговорил:
— Ребята, все по закону… Собак беру бродячих…
— Уходи! — приказала Железная Кнопка. — Не годишься ты для нашего дела.
— Почему? — удивился Валька. — Разве я с вами не заодно? Разве я не гонял Чучело?
— Ты — заодно?.. — Железная Кнопка наступала на Вальку: — Ты, живодер, с нами заодно?!
Валька сложил поводок в карман, нахально ухмыльнулся и вышел из комнаты. Потом застучал в окно, крикнул притворно-ласковым голосом:
— Детишки, пора в кроватки! — захохотал и исчез.
Лохматый стоял, низко опустив голову, крепко сжав кулаки, которые ему всегда помогали, а сейчас почему-то не помогли. Все остальные подавленно молчали.
— Не ожидала я такого от Чучела, — нарушила наконец тишину Железная Кнопка. — Всем врезала. Не каждый из вас на это способен. Жалко, что она оказалась предателем, а то бы я с ней подружилась… А вы все — хлюпики. Сами не знаете, что хотите. Вот так, ребятки. Ну, привет.
— А как же пирожные? — остановил ее Димка. — Мы же еще чай не попили.
— Пирожные? Сейчас самое время…
— Точно, — подхватил Димка, хотя вид у него при этом был неуверенный.
— Кушайте на здоровье, а мне и без сладкого тошно, — и Миронова ушла, ни на кого не глядя.
— Миронова, подожди! — крикнул ей вслед Лохматый. — Я с тобой.
— Ты же ко мне собирался? — остановил его Рыжий.
— Передумал, — на ходу ответил Лохматый, — домой охота.
— Тогда и я с вами, — сказал Рыжий и бросился следом за Мироновой и Лохматым.
Хлопнула дверь — они ушли.
В комнате остались только сам новорожденный да Шмакова с Поповым.
— Может, зря мы с тобой никому… ничего?.. — тихо спросил Попов у Шмаковой. — А?..
— Ты про что? — насторожился Димка.
Шмакова улыбнулась — она предчувствовала близкую развязку всей этой затянувшейся запутанной истории и поняла, что наконец настал ее победный час.
— Мы с Поповым, — радостно пропела Шмакова, — представляешь, Димочка… — хитро скосила глаза на Димку, ей нравилось наблюдать за ним: он то бледнел, то краснел. — Мы тогда с Поповым… — Она засмеялась и многозначительно замолчала, продолжая что-то мурлыкать себе под нос.
— Что вы… с Поповым? — спросил Димка.
Шмакова не торопилась с ответом — ведь ее ответ должен был потрясти Димку, и так хотелось его помучить, чтобы разом отомстить за все. Настроение у нее было прекрасным, кажется, ее план полностью удался: Димка уничтожен, а следовательно, вновь завоеван и покорен. Теперь она из него будет вить веревки, сделает своим верным рабом вместо Попова. А то ей этот верзила порядком надоел — скучный какой-то и зануда.
— Так что вы с Поповым? — переспросил Димка.
— Мы? — Шмакова засияла. Она не отрывала глаз от Димкиного лица. — Мы под партой сидели. Вот что!
Димка как-то глупо улыбнулся и спросил:
— Когда сидели? — хотя все уже понял.
— Когда ты с Маргаритой так мило беседовал, — рассмеялась Шмакова.
— Под партой? — Димку бросило в жар. — Вы?.. Когда Маргарита?..
— Под партой… Мы… Когда Маргарита! — особенно восторженно пропела Шмакова.
Эта новость раздавила Димку. Острый страх и тоска сжали его бедное сердце — оно у него затрепетало, забилось, как у несчастного мышонка, попавшего в лапы беспощадной кошки. Что ему было делать? Что?! То ли заплакать на манер Вальки и броситься перед Шмаковой и Поповым на колени и просить пощады. То ли сбежать из дому, немедленно уехать куда-нибудь далеко-далеко, чтобы его никто и никогда не увидел из этих людей. И где-нибудь там зажить новой, достойной, храброй жизнью, о которой он всегда мечтал. У него и раньше мелькали подобные мысли. Но каждый раз они тут же обрывались, потому что он понимал, что ничего подобного сделать не сможет.
Димка представил на одно мгновение, что идет каким-то темным переулком в чужом городе. Холодно, пронзительный осенний ветер рвет на нем куртку, в лицо хлещет дождь…
У него нет знакомых в этом городе, и никто его не позовет в дом, чтобы обогреть и накормить. Ему нестерпимо жалко стало себя…
— А почему же вы тогда молчали? — пролепетал Димка, как всегда в такие минуты до неузнаваемости меняясь в лице.
— А мы и дальше будем молчать, — ответила Шмакова.
— Будете молчать?.. — Димка жалко улыбнулся, ничего не понимая, хотя уже на что-то надеясь.
— Ребя, надо все рассказать, — мрачно произнес Попов.
Шмакова взяла с тарелки пирожное и приказала Попову: — Открой рот!
Попов послушно открыл рот.
Шмакова всунула ему в рот пирожное и сказала, отряхивая пальцы от крошек:
— Помолчи и пожуй, а то подавишься… Все так запуталось, что и не разберешь ничего. Если мы теперь откроемся, нас тоже по головке не погладят. Понимаешь, Попик? Так что мы теперь все трое одной веревочкой связаны. Должны крепко друг за дружку держаться. — Она подошла к проигрывателю и поставила пластинку. — Потанцуем, повеселимся в тесном кругу. Надо же догулять! Дни рождения бывают не каждый день. — Она улыбнулась Димке: — Димочка, дай мне мое любимое.
— «Корзиночку»? — заикаясь, спросил Димка, взял пирожное и торопливо отдал Шмаковой.
