Три Алисы и нейросеть. Истории Белкина и Астахова - Александр Альбертович Егоров
Его лучшая подруга Алиса этого даже не замечает. Опять в телефон смотрит.
– Пойдёмте лучше в дом, – говорит. – Мне пишут, что там уже стол накрыли. Пицца, бургеры, жареные колбаски… а вечером будет типа дискотека…
– Go жрать, – это Константин подхватывает.
Тут все гости реально обрадовались. И повалили всей толпой в большой зал. Оттуда потянуло чем-то вкусным. Медведи потоптались, посоветовались – и грустно побрели на выход. Я остался один на стеклянной террасе.
– Я бы тоже съел чего-нибудь, – признался я нашей плюшевой лисичке. – Но есть вещи поважнее, чем поесть. Ты не поймёшь.
* * *
Тимур сидел на скамейке под фонарём в этом их бесконечном дворе. Хотя ещё было светло, фонарь уже горел вполсилы, красивым оранжевым светом. Может быть, поэтому Тимкино лицо тоже казалось розовым, как у садового гнома. Розовым, но неживым.
Я присел рядом. Выбросил букетик в урну.
Тогда Тим спросил:
– Скажи, Макс, почему я такой дурак?
– Почему дурак?
– Ты же видишь. Никому я здесь не нужен. Зачем я вообще сюда поехал? Зачем тебя вытащил?
Я пожал плечами.
– Мне ты нужен, – сказал я. – Если с тобой что-то случится, мне твои родители голову оторвут.
– И всё?
– Возможно, и ещё что-нибудь. Кроме головы.
– Да я не про это. Просто… ты только из-за родителей?
– Не только из-за них, – признал я. – Ты же мой друг. Без тебя как-то совсем невесело будет. Даже если с тобой грустно и печально, вот как сейчас.
– Это ты честно?
– Без балды.
– Спасибо тебе. Только грустить мы больше не будем, Макс. Мы им всем ещё надерём задницы. Не знаю как, но надерём.
Поглядел я на него и улыбнулся. Потому что он тоже улыбался.
– Я с тобой, партнёр, – сказал я.
И тут мы с ним оба смотрим в одну сторону. А в той стороне, где забор и ворота, вдруг что-то яркое показывается и движется. А точнее – бежит по направлению к нам. Такое курносое, рыжее, на чёрных лапах. И с пушистым хвостом. Бежит и тявкает радостно.
– Это же Лисандр! – кричит Тим. – Санёк, привет! Ты в ворота пролез? Или под забор подрылся? Вот ты молодчик!
Вы не поверите, но этот лисёнок вокруг него прыгает, как домашний щенок. И всем своим видом показывает: давай поиграем!
А Тим и рад. Подхватывает его на руки и начинает с ним танцевать. И как не боится такого блохастого?
– Вот теперь, – объявляет Тимур, – пойдёт у нас вечеринка на славу!
* * *
Сейчас опять будет спойлер: не знаю, как вся вечеринка, но праздничный обед был немного подпорчен.
В компании Лисандра мы решительно поднялись на крыльцо – и прямо в зал, ни на минуту не задерживаясь.
То есть не совсем так. Мы-то как раз в дверях притормозили. Мы же вежливые. А вот наш зверь, не будь дурак, первым делом на стол взобрался, прямо поверх тарелок со стаканами. Хвать самый жирный кусок пиццы – и слопал сразу. И оглядывается: чего бы ещё сожрать?
А гости из-за стола бегут врассыпную кто куда, роняя стулья. И Константин в первых рядах. В стеклянную дверь ломится и орёт:
– Бешеная лиса! Бешеная лиса!
Вот и Алиса с Тимом столкнулись нос к носу:
– Ой, ой, – Алиса повторяет, – помогите! Охрана! Где охрана?
Кажется, она даже не сразу поняла, кто он такой. А может, со страху забыла, как его зовут.
Такая вот лучшая подруга в мессенджере.
– Не бойся, – говорит ей Тим. – Это наш лисёнок. Он не бешеный. Я думал тебе только игрушечного подарить… но живой-то лучше…
– Убери его отсюда! – визжит Алиса. – И сам отсюда убирайся!
– Ну извини, – оправдывается Тим. – Я не хотел тебя напугать…
– Ненавижу вас! Тебя и этого твоего Белкина! Придурки! Лузеры! Нищеброды! На фиг мне не нужны подарки твои убогие! Мы тебя, если хочешь знать, нарочно пригласили – посмотреть, как ты тут позориться будешь!
– Зарофлить хотели? – тут Тим немножко бледнеет. – Но… за что?
– Чтоб о себе много не думал! Знаешь, что про тебя мама сказала? Полезный он парень, твой мигрант! Крепкий! Подрастёт, на работу возьмём охранником!
Тим так скрипит зубами, что мне даже страшно. Кажется, я никогда не говорил об этом, но он очень, очень гордый.
Но он молчит. Потому что он гордый, но не злой, если только такое бывает.
А мне вот иногда хочется побыть злым, особенно в какие-нибудь мегаважные моменты жизни. Например, когда моему другу плохо, вот как сейчас.
Я смотрю этой Алисе в её лисьи глаза. И говорю негромко:
– А я ведь и раньше всё про тебя знал.
– Да щас там, – не верит она. – Интересно, откуда?
– Про миелофон забыла? Он до сих пор у меня.
Алиса только рот раскрывает. И с этим раскрытым ртом застывает на месте, будто её от сети отключили. Как Яндекс-колонку.
Я даже не хочу ждать, когда она снова включится. Беру Тима за руку, а он слушается, как ни странно. И мы с ним идём прочь из этого дома.
У самых ворот лисёнок Лисандр нас догоняет. Мы оборачиваемся и смеёмся: он изо всех сил тащит за собой плюшевую лисицу. Ту самую, что мы с Тимом Алисе дарили.
Мы выходим через калитку на дорогу. Начинает темнеть, и становится холодно, а до станции топать ещё минут сорок. Но нам почему-то радостно. Не знаю почему. Мы взялись бы за руки, но у крутых парней это вряд ли принято. Да и идти по обочине легче один за другим: впереди я, за мной Тимур, а позади всех – лисёнок Саня со своей игрушкой.
Он по дороге так и норовит её потрепать. А время от времени как-то очень профессионально закидывает на спину и вприпрыжку бежит нам вдогонку. Вырастет – будет так же зайцев таскать, думаю я. А о чём думает Тим, я не знаю. Ведь на самом деле нет у меня никакого прибора для чтения мыслей.
Через пару километров мы нагоняем застрявшую машину. Это недорогой белый «солярис», и вот он случайно съехал с шоссе и теперь буксует в грязи. За рулём какая-то тётка сидит, на педаль жмёт, а плотный такой чел машину сзади толкает. Только у него в одиночку ничего не выходит.
Мы молча встаём от него по бокам и тоже впрягаемся. Мотор ревёт, покрышки визжат, грязища из-под колёс во все стороны разлетается, но
