Большая книга ужасов – 87 - Елена Арсеньева
Таня и Лиза с ужасом переглянулись.
Так ведь это та самая хозяйка черных птиц, ведьма Калиго Корней, о которой они только что прочли!
Сладкая месть Калиго Корней
Бруйяр щипал мягкую травку, которая в изобилии росла около лавуара.
Адриан то и дело вспоминал оставленный во Френе недоеденный багет, тосковал о нем как о потерянном друге, но делать было нечего – приходилось есть то, что предлагали. «Ничего, побуду немного вегетарианцем!» – утешал он себя. Хотя эта зелень была ему совершенно не по вкусу (клевер еще ничего, остальное – бр-р!), все же голод постепенно утихал.
Бруйяр снова попил («Как можно выдуть столько ледяной воды?! Так и простудиться недолго!» – сердито подумал Адриан и неторопливо двинулся вверх по косогору. За деревьями показалась дорога, ведущая во Френ, и Бруйяр с упоением стал мечтать о своем деннике, об овсе в кормушке (зелень, конечно, хорошо, но овес куда лучше!), с умилением вспоминая седоков, которых очень любил катать: они любили его, а он – их…
Наевшийся Адриан тоже обрадовался было возвращению во Френ, домой, однако сразу спохватился. Домой?! Он вернется не в свой дом, а в конюшню, которую считал своим домом Бруйяр! Адриана ужаснуло, что его чувства и ощущения, пусть ненадолго, начинают совпадать с чувствами и ощущениями Бруйяра. Они вместе испытывали страх, усталость, голод и жажду – и вот теперь он… теперь он, человек, радуется возвращению в денник! Неужели на него так подействовала съеденная трава?!
Вспомнилась какая-то сказка, в которой главный герой попал в царство моргенов[20]. Те угостили его какой-то своей едой, водорослями, что ли, и он стал таким же, как они: обрел не только с хвост вместо ног, но и умение дышать под водой и радостно резвиться на штормовых волнах. А когда действие колдовства кончилось и моргены предложили парню вернуться к людям, оказалось, что он почти забыл прежнюю жизнь, вполне сжился с новым обличьем, и все это – и подводный мир, и волны, и хвост вместо ног – стало ему куда дороже его человеческого прошлого. Так он и остался в царстве моргенов навеки.
А вдруг Адриан тоже постепенно смирится со своей участью, останется верховым наемным коняшкой – да так и проживет свой век?! И никогда больше не увидит маму с папой, и не пойдет в лицей, и не прочитает ни одной книги, и не наденет новые джинсы, и не… не… не…
Этих «не» вдруг оказалось столько, что Адриана пробрала дрожь. Нет, он не хочет чужой жизни! Он хочет вернуть себе свою! Как это сделать? Ну, для начала, наверное, добраться до дома во Френе и дочитать – уже внимательно! – рукопись колдуна Марсо.
Легко сказать! Но как войти в дом? Как открыть дверь, а потом дочитать рукопись? Чем листать страницы?! Зубами? Копытами?
Надо все хорошенько обдумать, а для этого нужна свобода. Он ни в коем случае не должен попасть к конюшню! Надо найти союзников. Людей? Ну а кого еще! Он вспомнил двух девчонок, мимо которых они с Бруйяром промчались по мосту. Девчонки наверняка видели, как серого скакуна клевали вороны, как его гнали другие кони, и наверняка поняли, что творится что-то неладное. Вот бы найти этих девчонок и все им рассказать…
Но ведь Адриан не может говорить!
Надо им как-то объяснить, что он не просто серый конь, а разумное существо. Ага, надо взять в зубы палочку и написать на песке… Но где взять песок?! Тут кругом трава или асфальт! Нет, надо узнать, где девчонки живут, и напротив их дома написать мелом на асфальте… А где раздобыть мел? И как писать – мел в зубах держать, что ли?!
Может, найти много мелких палочек и выложить из них слова… что-то вроде «Я человек! Помогите!»?
Ну да, и его, даже если он разыщет столько палочек, в лучшем случае примут за дрессированного коня, потому что он все равно не сумеет объяснить, как ему помочь.
А может быть, дождаться приезда родителей? Они собирались в субботу вечером выехать из Парижа. Сегодня четверг. Ну, три дня как-то можно перетерпеть… И что? Появиться перед ними в виде коня и выкладывать палочками «Это я, Адриан!»? Да, наверняка родители поверят ему скорее, чем какие-то незнакомые девчонки. Но что они смогут сделать? Ладно, предположим, прочтут книгу… Предположим, найдут способ вернуть ему человеческое обличье…
Однако неизвестно, что с ним произойдет до субботы. А вдруг он до такой степени сроднится с Бруйяром, что вообще забудет, что когда-то был человеком? И перестанет думать как человек, и расхочет есть как человек?!
Нет, нет, нет!
Он должен сам что-то сделать для своего спасения. Непонятно что, зато понятно одно: возвращаться в денник и всегда, до скончания веков, жить жизнью этого серого коня он не собирается! Ни за что!
Внезапно Бруйяр сердито, громко, яростно заржал и стал лягаться с такой силой, как будто сзади стоял самый страшный его враг. Адриан даже решил, что там появилась проклятая ведьма, однако, когда Бруйяр принялся крутиться на одном месте, продолжая лягаться, оказалось, что сзади никого нет. Потом конь, изгибаясь, вдруг начал хватать себя зубами за круп, и больно, и от этого разозлился еще больше. Но на кого?!
– Тебя что, овод укусил?! – крикнул Адриан – вернее, ему показалось, что крикнул: ведь ничего, кроме ржания, Бруйяр не издал.
Более того, конь не только не утихомирился, а неожиданно кинулся к ближайшему дереву с низко нависающими ветвями и промчался под ними взад-вперед, будто хотел сбросить со спины надоедливого всадника.
Острые ветки вспарывали кожу на спине, но Бруйяр словно не чувствовал боли. Однако Адриан чувствовал! Да еще как!
Наконец Бруйяр остановился и насторожил уши, как если бы прислушивался к чему-то.
– Спина у тебя чешется, что ли? – проворчал Адриан. – Как-то странно ты ее чешешь! До дыр расчесал!
Эти слова подействовали на Бруйяра так, словно ему соли на раны насыпали. Он ринулся к огромному вязу и, ударившись головой о ствол, рухнул на землю как подстреленный.
У Адриана все поплыло перед глазами.
– Ты что, совсем с петель сорвался?! – простонал он, а в ответ Бруйяр издал едва слышное ржание – одновременно жалобное и сердитое.
И тут Адриан понял…
Он понял, что вовсе не от надоедливого всадника пытался избавиться конь, а от человека, который поселился внутри и пытается подчинить себе его, Бруйяра, мысли и желания. Бруйяр хочет во Френ, в конюшню – а
