Исповедь Обреченной - Соня Грин
– Волосы уже стали выпадать? – как будто ни о чем другом спросить мне было нельзя.
– А? – он отложил кисточку. Ребенок, на лице которого Марк нарисовал смешную букашку-козявку, удивленно покосился на трубочки, торчащие из моего носа.
– Ничего…
Я снова отвернулась, а мне – честно! – почему-то захотелось дать подзатыльник себе самой. Ну не дура ли?!
Так мы провели весь день, раскрашивая мордашки детишек и угрюмо молча. Я-то все пыталась выискать в его безупречном лице хоть грамм подтверждения того, что он все еще сердится, а он всякий раз, когда я на него смотрела пялилась, одаривал меня очаровательной улыбкой.
В итоге, спустя мучительно долгих три часа, он все-таки повернулся ко мне…
– Прости, – только и смог выдавить он. – Я олень. Самый настоящий. С рожками.
– Да что ты? – я усмехнулась.
– Ну, я серьезно. После того дня, как ты перестала брать трубку, я так рассердился на тебя, что подумал что-то вроде: если она узнает, что я уже не буду прежним, она обсмеет меня… Ну и здорово обозлился. Послал к чертям собачьим.
Он махнул рукой по направлению к главным воротам, будто показывая направление к этим «чертям».
– И, когда мы увиделись в первый раз после всей этой кутерьмы, решил тебя отшить. Не нужна мне такая подруга, которая сначала сюси-пуси куры-гуси, а потом самым последним образом кидает.
Я так хохотала, клянусь, что у меня аж живот заболел.
– И что потом? – я еле удержалась, чтобы не начать хрюкать от смеха. Ну до чего смешно – подруга, которая кидает!
Хотя, если подумать, в тот момент Марку было не до смеха…
– Ну и все, – он пожал плечами. – Это я сейчас понимаю, что вел себя как полнейших кретин. Если еще можешь, прости меня, о’кей? Я прямо серьезно извиняюсь…
– А я прямо серьезно прощаю, – и снова ржать.
Наверное, мне стоило бы вести себя по-другому, но мой организм решил иначе. К счастью, моя смешинка передалась и Марку, и вскоре мы ржали, как ненормальные – так, что посетители даже останавливались и оборачивались на нас, а дети улыбались.
Тут-то меня и посетила очень интересная мысль: мы смеемся – дети улыбаются!
Ага!
Дети любят веселье!
Ага!!
Дети улыбаются и смеются от веселья!
Ага!!!
Мы с Марком договорились преобразить нашу серую «тачку» с красками и подставками.
Впервые с Того Самого Дня мы общались так, словно мы здоровее всех живых. Мне было так легко на душе, ведь я узнала прежнего Марка, шутника и вечно улыбающегося. Да и он, похоже, тоже был очень рад тому, что мы снова тусим, как друзья, а не как заклятые враги.
Когда я уходила, он как-то засмущался, опустил взгляд в пол. Поинтересовался, люблю ли я классику. И предложил сходить на «Мастера и Маргариту» двадцатого числа, иначе позже ему придется ехать в больницу на очередную химию.
Я согласилась.
А теперь пишу – и прямо хочется закричать во все горло: уиииииииииии!!!
Как же, как же все замечательно!
17 апреля
19:00
Сегодня мы-таки занялись преображением нашего скромного уголка!
Притащили баллончики с краской с утра пораньше, пока народу мало, бумагу, листы фанеры – короче, весь ненужный хлам, который нашли у себя дома.
Ближе к десяти караван тронулся!
Я калякала на листах фанеры зайчиков, птичек, разную растительность, а Марк все это выпиливал. Потом я ровняла вырезанные фигурки с помощью наждака, а потом раскрашивала гуашью, в то время, пока юноша распылял краску на нашу тележку.
Мы хохотали как ненормальные, шутили, веселились. И, видимо, делали это так громко, что привлекли внимание мистера Брауна. Тот вышел из своей будки, потянулся, словно его разбудили после вековой спячки (старческий организм!), и стал пялиться на нас и лыбиться во все свои тридцать два белых зуба так, словно мы не наше рабочее место переделываем, а в ЗАГСе документы подписываем.
– Ну, молодежь, с самого утра на ногах – я прямо завидую! – он лукаво улыбнулся.
– Да ну тебе, дядя, сейчас только одиннадцать, – опроверг его слова Марк. – Весь город уже на ногах.
– Весь город на ногах, и эта прекрасная девушка рядом с тобой – тоже, – он снова залыбился.
Ну сердцеед!
Я прямо почувствовала, как становлюсь цвета спелой черешни.
– Дядя-а-а-а-а, – пристыженно протянул Марк.
Мы снова принялись за работу.
Закончили как раз тогда, когда первый народ стал подтягиваться в парк.
Мамочки! Как же мы преобразили нашу лавку!
Уже к часу дня у нас была такая огромная очередь из маленьких детишек, которые хотели себе грим, что мы еле управились к назначенному времени. А детишки хотели еще и еще, позировали у «леса» из фанеры и картона с его «обитателями», с нами – а их родители все это фотографировали.
Думаю, все-таки, задумка им понравилась.
23:20
Звонил Марк и рассказал отличные новости: местная газета напечатала про то, что наш центральный парк на входе теперь похож на настоящий «лес», а пару новостных каналов даже хотят сделать репортаж.
Странно, я почему-то думала, что он к чертям собачьим удалил мой номер, а он, оказывается, все еще хранит.
Я украдкой поглядела на свои руки, которые так и не отмылись от аэрозольной зеленой краски, и решила отпраздновать такое событие рюмкой коньяка. Всего лишь одной – я-то до сих пор помню тот раз, когда напилась до чертиков и заблевала полдома.
Вот так и лежала, пила коньяк и смотрела телевизор, пока совсем не стемнело, а потом зачем-то позвонила ему и мы говорили, говорили, говорили…
18 апреля
12:54
Сегодня в парк не пошла – чувствую себя поганей некуда. Даже пару шагов пройти не могу, сразу голова кружится и в сон клонит.
Я подумала, что это из-за коньяка, а потом открыла Гугл и узнала, что такое часто бывает у гипертоников, коим я и являюсь. Очень жесткий сарказм: это слово у меня всегда ассоциировалось со старенькими бабушками-дедушками, а не восемнадцатилетними девушками.
Позвонила Киру (отметила про себя, что после появления Марка почти не звоню ему. Не Марку – Киру).
Он приехал ближе к десяти, привез продукты, разобрался на кухне, незаметно пихнул десятку: я это мельком увидела, как он подсовывал две пятитисячные купюры под солонку. Потом помог поменять баллон и уехал.
Я не то ожидала, ну совсем не то…
Мне, понимаете, нужен человек, а не домохозяйка… Хочется так посмотреть с кем-нибудь сериал, поржать, пообмениваться новостями, а не чувствовать себя пятилетним ребенком, за которым ухаживают день и ночь. К сожалению, Кир принципиально не годился для
