Эрих Кестнер - Эмиль и трое близнецов
Он расчувствовался не на шутку. Поэтому ему пришлось немедленно сварить еще один грог.
А потом капитану Шмауху уже было пора отправляться на борт своего парохода. Он надел брезентовый дождевик и зашагал под ливнем. В сторону Швеции.
После ужина мальчишки снова сидели одни на террасе. Вторник тоже был с ними. Родители отпустили его до девяти часов. Дождь барабанил по крыше. Ребята скучали.
Вдруг кто-то тихо постучал, и они увидели прижавшееся к стеклу лицо.
Все четверо вскочили. Профессор подбежал к двери и распахнул ее:
- Кто там?
На пороге стояла закутанная в плащ фигура. Ребята не сразу поняли, что это Ганс Шмаух.
- Извините, если я вам помешал, - сказал он торопливо, входя на террасу, - но мне нужен ваш совет. - Он снял с себя мокрый плащ. Представляете, что случилось. Около восьми часов мистер Байрон велел мне принести стакан чая к нему в номер. Принес я ему, значит, этот чай, а когда хотел уйти, он меня остановил. Сказал, что хочет у меня спросить одну вещь, но никто не должен об этом знать. Я кивнул. А что я мог еще сделать? Тогда он сказал: "Ты отличный гимнаст. Я видел, как ты работаешь на брусьях. У тебя есть талант. Если я буду тебя учить, ты станешь великолепным акробатом. А главное, ты такой маленький и легкий! Разреши, я тебя подниму!" Он поднял меня одной рукой и так стал крутить, что у меня потемнело в глазах. Потом он меня снова поставил на пол. "Чай стынет, мистер Байрон", - сказал я и хотел выйти. Но он преградил мне дорогу и спросил, охота ли мне стать цирковым артистом и выступать с ним. "Но ведь у вас же есть ваши близнецы, - сказал я. - Зачем вам нужен третий?" - "Мне не нужен третий, мне нужен второй". И знаете, что он еще сказал?..
Мальчишки взволнованно слушали.
- То, что он мне еще сказал, звучало так смешно, - продолжал свой рассказ Ганс. - И вместе с тем так жутко. Он сказал: "Джекки становится слишком тяжелым".
- Слишком тяжелым? - переспросил Вторник.
- Ну да. Джекки растет. И чем больше он становится, тем больше он весит. И оттого, что он все больше весит, его отец уже не в силах делать с ним некоторые упражнения, или это становится слишком опасно. Если Джекки и дальше будет так расти, мистер Байрон вообще больше не сможет с ним работать.
Мальчики стояли и молчали.
- Вот почему мистер Байрон предлагает мне уехать с ним и Макки. Ночью, тайком. Чтобы Джекки ничего не подозревал. Я для него очень удачная замена, сказал мне мистер Байрон, такого не скоро найдешь.
Эмиль схватился за голову:
- Бог ты мой, разве может человек бросить своего сына где-то на побережье только потому, что он быстро растет! Это же чистое безумие! А что Джекки будет делать?
- Бедный Паульхен! - прошептал Густав.
Профессор нервно ходил взад-вперед по террасе.
- Хорошенькая история! Этого мы не допустим. Разжаловать одного из близнецов! И взять третьего на это место! Об этом и речи быть не может.
- Какое счастье, что все наши отправляются в Данию! - сказал Густав. Хоть мешать не будут.
Эмиль ударил кулаком по столу.
- Этот мускулистый чурбан еще крякнет от удивления! Мы займемся этим делом. - Эмиль обернулся к Гансу. - Когда он решил отсюда смываться?
- Мистер Байрон говорит, что это всецело зависит от меня, потому что я для него находка, счастливый случай, который не повторяется.
- Мы подождем, пока взрослые уедут, - заявил Профессор. - Потом нам снова придется держать военный совет. До тех пор, Ганс, - слушай внимательно! - до тех пор, значит, ты будешь этому Байрону зубы заговаривать. Ясно?
Ученик официанта кивнул.
- Чур, на этот раз я не буду сидеть у телефона. Так и знайте.
- На этот раз мы вообще обойдемся без телефона, - объяснил Густав. - На этот раз придется всем действовать.
Ганс Шмаух снова нацепил на себя свой мокрый плащ.
- Вы только не пропадайте, - сказал он, направляясь к двери. - Пароль "Эмиль"! - крикнул он перед тем, как исчезнуть.
- Пароль "Эмиль", - ответили остальные.
На этот крик отозвался лишь ветер, гудящий в саду.
Глава девятая
СЫЩИКИ ОСТАЮТСЯ ОДНИ
Через два дня взрослые и Пони уехали утром в Варнемюнде, чтобы там сесть на пароход, отплывающий в Данию. Женщины, а особенно разволновавшаяся Клотильда, хотели быстренько, в последнюю минуту, дать ребятам еще тысячу всевозможных полезных хозяйственных советов. Но господин Хаберланд буквально силком загнал их в купе, сунул Профессору двадцать марок и сказал:
- Обедать будете в столовой. Все остальное, что вам понадобится, купите в лавке у Варкентиена. Кроме того, в кладовке есть кое-какие запасы. Запирайте вечером дом как следует. Не делайте глупостей! А если окажетесь в безвыходном положении, дайте телеграмму в Копенгаген. Мы будем жить в гостинице "Англетер".
- В телеграмме нужды не будет, - заверил его Профессор.
- Тем лучше, - сказал отец. - Желаю вам веселого развития.
И он поднялся в вагон.
Несколько минут спустя Эмиль, Густав и Профессор остались одни. Ничто больше не препятствовало их свободному развитию.
Они вернулись домой. Погода стояла пасмурная, дул холодный ветер. О том, чтобы купаться, нечего было и думать.
Профессор взял с письменного стола карандаш и бумагу и поправил очки.
- Прежде всего, - начал он, - нам нужно составить план действий. Каждый по очереди будет день дежурить. Сегодня - я. Завтра - Эмиль. Послезавтра Густав. Дежурный должен будить остальных, ходить в магазин, варить кофе, готовить ужин, хранить ключ от дома и вообще делать все, что надо.
- А зубы каждый сам себе чистит? - спросил Густав и глупо захихикал.
Но он тут же стал серьезным и сказал, что не умеет варить кофе.
- Научишься, - решил Эмиль.
Потом они пошли в кладовку и произвели полную инвентаризацию наличных запасов. Они точно записали, сколько там есть яиц, консервов, колбасы, картошки, огурцов, яблок, хлеба, сала, масла и т.д.
- Взрослые должны быть поражены, как легко мы становимся самостоятельными, - сказал Профессор и взял, поскольку он был дежурным, сетку, чтобы отправиться за покупками.
Эмиль и Густав пошли вместе с ним.
В магазине они долго рассматривали все, что было выставлено в витрине, а хозяин предлагал им то одно, то другое.
Профессор растерянно поглядел на друзей.
- Извините за беспокойство, господин Варкентиен, - сказал он наконец, но, как я вижу, все это у нас уже лежит в кладовке.
И они вышли с пустой сеткой.
- Все постигаешь на опыте, - заявил Профессор, когда они пришли домой.
- Ага, - сказал Густав, сбегал за яблоком и вонзился в него зубами.
Профессор тут же взял опись наличных продуктов и вычеркнул одно яблоко.
- Безупречный порядок - залог успеха! - заявил он.
Густав пробормотал, жуя:
- Все это мура!
Когда они собрались пойти в столовую, Эмиль предложил:
- Мы могли бы сэкономить эти деньги. Послушайте, давайте я сам приготовлю обед!
- А что ты приготовить? - осведомился Густав.
- Я сделаю яичницу, - заявил Эмиль и засучил рукава. - Яйца есть. Масло и колбаса тоже. Я пожарю колбасу и залью яйцами. Если мы съедим это с хлебом, то будем сыты. А на сладкое консервированный клубничный компот.
Эмиль повязал себе передник Клотильды, приготовил на столе масло, яйца, колбасу, нож и соль, поставил сковородку на огонь, положил масло, потом нарезанную ломтиками колбасу, разбил о край сковородки два яйца и ловко вылил их на колбасу, а потом посыпал все это солью.
Друзья следили за его увлекательными действиями с огромным вниманием и тихим восхищением.
- Желток не растекся, - с гордостью заметил Эмиль. - Это самое трудное.
Тут они увидели, что у открытого окна стоит Вторник. Потом он подтянулся, залез на подоконник и уселся там, как завороженный глядя на Эмиля.
- Как настоящий повар!
- Достигается упражнением, - объяснил Эмиль. - Если мама занята, я сам готовлю еду - больше ведь у нас некому.
Потом Вторник сообщил, что ему разрешили остаться ночевать у Профессора. Ребята были этому страшно рады.
- Но в Копенгаген мои старики ехать наотрез отказались, - сказал Вторник. - Им почему-то не хочется! Ну, разве это уважительная причина?
- Какие же они у тебя упрямые! - возмутился Густав.
- Как можно в таких условиях свободно развиваться? - И Вторник пожал плечами.
Эмиль прикрутил газ.
- Все вместе мы есть не сможем, - объяснил Эмиль. - Первую порцию получит Густав, как самый прожорливый.
Мальчики рассмеялись.
Но Густав не смеялся вместе со всеми.
- Эх вы, погремушки! - сказал он. (Это ругательство он сам выдумал.)
Профессор вынул из буфета тарелку и вилку. Эмиль переложил яичницу на тарелку и отрезал два ломтика белого хлеба.
Густав сел за кухонный стол, накрошил хлеб в глазунью и стал есть.
Профессор принес посудное полотенце, и они повязали его Густаву вокруг шеи вместо салфетки. Густав выглядел, как пациент у зубного врача.
