Эрих Кестнер - Эмиль и сыщики
Господин в котелке снова сложил газету, оглядел прохожих и вдруг, совершенно неожиданно, остановил проходящее мимо такси. Машина затормозила, вор сел, и они тронулись.
Но мальчишки уже сидели в другой машине, и Густав сказал шоферу:
— Видите вот то такси, что сворачивает на Пражскую площадь? Поезжайте, пожалуйста, за ним, но осторожно, чтобы в той машине не заметили.
Такси с мальчишками пересекло Кайзераллее и поехало на некотором расстоянии за первым такси.
— А что случилось? — поинтересовался шофер.
— Тут один дядька нарубил дров, и мы его должны держать на приколе, объяснил Густав. — Но это тайна, ясно?
— Как молодым людям будет угодно, — ответил шофер, а потом все же спросил: — А деньги-то у вас есть?
— За кого вы нас принимаете! — с упреком кинул Профессор.
— Ладно, ладно, — буркнул шофер.
— Его номер «ИА тридцать семь тридцать три» — заметил Эмиль.
— Это очень важно, — сказал Профессор и записал цифру.
— Не надо подъезжать так близко, — предупредил Крумбигель.
— Хорошо, — пробормотал шофер.
Они ехали теперь по Мотштрассе. Несколько прохожих остановились на тротуаре и с улыбкой глядели вслед такси с такой странной компанией.
— Нагибайтесь, — скомандовал вдруг Густав: мальчишки тут же кинулись на пол машины, словно играли в кучу малу, и разобраться, где чья нога, а где чья рука, было уже невозможно.
— А в чем дело? — спросил Профессор.
— Да там впереди красный свет! Нам придется остановиться, но и то такси не успеет проскочить.
И действительно, обе машины стояли гуськом друг за дружкой, ожидая, пока снова не загорится зеленый свет. Однако никто не видел, что во втором такси сидят пассажиры. Оно казалось свободным, так ловко ребята разместились на полу. Шофер обернулся и не смог не рассмеяться. И только когда проехали светофор, ребята осторожно снова выползли на сиденье.
— Скорее бы он приехал, — сказал Профессор и посмотрел с неодобрением на счетчик. — Это удовольствие стоит уже восемьдесят пфеннигов.
Не успел он это сказать, как первое такси, уже выехавшее на площадь Ноллендорф, вдруг остановилось перед гостиницей «Крейд». Второе также успело вовремя затормозить и теперь выжидало, что же будет дальше.
Господин в котелке вылез, заплатил и исчез в дверях гостиницы.
— Густав, скорее за ним! — взволнованно крикнул Профессор. — Если в гостинице есть черный ход, он улизнет от нас.
Густав тут же ринулся за ним следом. А потом из машины вышли и остальные ребята. Счетчик набил марку. Эмиль заплатил, и тогда Профессор быстро повел свою команду через ворота в большой двор, расположенный за кинотеатром. Первым делом он отправил Крумбигеля для связи с Густавом.
— Если наш тип решил поселиться здесь, в гостинице, нам здорово повезло, — сказал Эмиль. — Этот двор — идеальный штаб для сыщиков.
— Да, со всеми современными удобствами, — подтвердил Профессор. — Метро — напротив, зеленые насаждения — чтобы прятаться, телефонные будки — чтобы держать связь. Лучшего места не найти.
— Надеюсь, Густав не даст маху, — сказал Эмиль.
— На него можно положиться, — ответил Миттенцвай-старший, — он куда более ловкий, чем кажется.
— Что-то он долго не идет. Скорее бы! — воскликнул Профессор и сел на стул, который почему-то стоял посреди двора. Он был похож на Наполеона во время битвы под Лейпцигом.
И вот тут появился наконец Густав.
— Птичка попалась, — заявил он, потирая руки. — Он остановился в гостинице. Я видел, как он сел в лифт, и мальчишка-лифтер повез его наверх. Другого выхода в здании нет — я там все разнюхал. Если он не убежит по крыше, он попался в ловушку.
— Крумбигель караулит? — спросил Профессор.
— Еще бы!
Миттенцваю-старшему выдали монетку, он побежал к автомату и позвонил Вторнику:
— Алло, это ты, Вторник?
— Да, Вторник слушает, — пробасил маленький Вторник в трубку.
— Пароль «Эмиль»! Говорит старший Миттенцвай. Господин в котелке поселился в гостинице «Крейд» на площади Ноллендорф. Наша штаб-квартира расположена во дворе кинотеатра, ворота слева.
Малыш Вторник все тщательно записывал, потом прочел свою запись вслух и спросил:
— Вам нужно подкрепление?
— Нет.
— Было трудно?
— Да нет, не особенно. Этот тип схватил такси, мы — другое и за ним, представляешь? А потом он здесь вышел. Взял номер и пока находится там. Небось, осматривает его — не спрятался ли кто под кроватью — и сам с собой играет в очко.
— В каком он номере?
— Пока еще не знаем. Но наверняка скоро выясним.
— Как мне хочется быть с вами! Вот после каникул нам дадут сочинение на свободную тему, тогда я опишу эту историю.
— Кто-нибудь уже звонил?
— Нет, сдохнуть можно от скуки.
— Ну, будь, малыш.
— Желаю удачи, господа. Что я еще хотел сказать?.. Пароль «Эмиль»!
— Пароль «Эмиль»! — ответил. Миттенцвай и побежал назад во двор.
Было уже восемь вечера. Профессор пошел в гостиницу проверить караульный пост.
— Сегодня мы его уж, видно, не поймаем, — с досадой сказал Густав.
— И все же для нас самое лучшее, чтобы он поскорее лег спать, возразил Эмиль. — Потому что если он вздумает еще кататься в такси, шататься по ресторанам, отправиться на танцы или в театр, а может, чего доброго, проделать все это подряд, то где же нам взять деньги? Прикажете сделать заем у дружественной страны?
Профессор вернулся, послал братьев Миттенцвай на площадь как связных и долго молчал, не участвуя в общем разговоре.
— Надо выдумать какой-то хитрый способ, чтобы за ним получше следить, сказал он наконец. — Думайте все, думайте!
Все долгое время сидели молча и думали.
Вдруг раздалось тренканье велосипедного звоночка, и во двор вкатился маленький никелированный велосипед. Педали крутила девочка, а на багажнике примостился Блеуер.
— Ура! — завопили оба.
Эмиль вскочил, помог им слезть с велосипеда, восторженно потряс девочке руки и объяснил остальным:
— Это моя кузина Пони-Шапочка.
Профессор вежливо предложил Пони свой стул, и она села.
— Ну и силен же ты, Эмиль! — сказала она. — Приехал в Берлин, и все у тебя завертелось, как в кино. Мы как раз собирались уже идти на вокзал Фридрихштрассе встречать следующий поезд из Нейштадта, но тут в дверь позвонил твой друг Блеуер и принес записку. Славный парень, кстати. Поздравляю.
Блеуер стоял, выпятив грудь, и был красный как рак.
— Ну, родители и бабушка никуда, конечно, не пошли, — рассказывала дальше Пони, — сидят себе дома и теряются в догадках, что с тобой случилось. Им мы, само собой, ничего не рассказали. Но я вышла вместе с Блеуером, сказала — провожу его до угла. И удрала сюда. Но мне тут же надо вернуться, не то они всю полицию поставят на ноги. Представляете, в тот же день исчезает и второй ребенок — нет, этого их нервы не выдержат!
— Вот десять пфеннигов, которые вы мне дали на обратный путь, — гордо сказал Блеуер. — Мы их сэкономили.
Профессор спрятал деньги.
— Они злились? — спросил Эмиль.
— Нисколько, — заверила его Пони. — Бабушка бегала по комнате и столько раз повторяла: «Мой внук Эмиль просто решил сперва заглянуть по дороге к президенту Гинденбургу», что мои родители в конце концов успокоились. Но завтра, надеюсь, вы эту птичку поймаете? А кто у вас Шерлок Холмс?
— Вот он, — сказал Эмиль, — это Профессор.
— Очень приятно, господин Профессор, наконец-то я познакомилась с настоящим сыщиком, — сказала Пони.
Профессор смущенно улыбнулся и пробормотал что-то невнятное.
— Вот вам мои карманные деньги, — продолжала Пони, — пятьдесят пять пфеннигов. Купите себе две сигары.
Эмиль взял мелочь. Она сидела на стуле, как королева красоты, а мальчишки окружали ее, как судьи на конкурсе.
— Теперь я смоюсь, — объявила Пони, — а завтра прикачу к вам с самого утра. Где вы будете спать? Как бы мне хотелось остаться здесь с вами! Я сварила бы вам кофе. Но что поделаешь! Девочке почему-то не полагается шататься по ночам. Вот так. До свиданья, господа! Спокойной ночи, Эмиль!
Пони похлопала Эмиля по плечу, вскочила на свой велосипед, звякнула и укатила.
Мальчики долго стояли, не в силах вымолвить ни слова.
Первым обрел дар речи Профессор.
— Колоссально! — выдавил он с трудом.
Все остальные с ним согласились.
Глава одиннадцатая
В гостиницу прокрадывается шпион
Время тянулось медленно.
Эмиль обошел все три поста и хотел было сменить кого-нибудь, но и Крумбигель и оба брата Миттенцвай отказались. Тогда Эмиль отважился добраться, крадучись, до гостиницы и даже заглянуть в холл. Во двор он вернулся в сильном волнении.
— У меня такое чувство, что у нас все провалится, — сказал он. — Точно провалится, если ночью у нас не будет в гостинице своего человека. Правда, Крумбигель стоит на посту. Но стоит ему на мгновение отвернуть голову, и Грундайс тю-тю.
