Владимир Васильев - Педагогический арбуз
- Подумаю.
- Думай сколько влезет!
- Да влезет-то немного.
- Не скромничай. Недавно мой Робик говорит: "Папа, когда вырасту, буду вожатым, как дядя Герась". - "Почему же?" - спрашиваю. "Он главный металлоломщик. И я хочу железо собирать..." Что ты задумался? Обиделся?
- Нет, что вы. - Меня так и подмывало спросить о "командировке". Спасибо вам. Теперь и у меня есть перспектива - завтрашняя радость.
Я проводил Вартана Сергеевича, а потом пошел бродить по улицам. Если однажды записать все, что передумал человек, пройдя несколько километров по ночному городу, все писатели лопнут от зависти.
Я не заметил, как оказался у депо, на окраине. Лениво перелязгиваясь и постукивая колесами, укладывались спать трамваи. Я глянул в небо. Она была надо мной - Кассиопея! Вход в небесное метро. Зоя! Где ты сейчас? Может быть, вот так же смотришь на звезды?
Тогда наши взгляды должны встретиться.
ЗУБ МУДРОСТИ
- Герась, да у тебя никак флюс? Эка щеку раздуло, - приветствовал меня утром Вартан Сергеевич.
- Да зуб какой-то хитромудрый пробивается.
На двадцатом году вздумал расти.
- Так это зуб мудрости. Ты понимаешь, из тебя мудрость прет. Кстати, в институт ты готовишься?
- Да.
- Куда?
- В Рязань.
- На литфак?
- Вы же знаете.
- Тогда присядь, расскажу тебе притчу.
Вартан Сергеевич на секунду закрыл глаза и степенно начал:
- Когда родился будущий словесник, к его колыбели спустились три добрые феи.
И сказала первая фея: "Ты будешь вечно юн, потому что с тобой всегда будут дети".
И сказала вторая фея: "Ты будешь красив душою, потому что всю жизнь будешь учить детей прекрасному".
И оказала третья фея: "Ты будешь счастлив, потому что пожнешь плоды трудов своих, ибо ученики твои перерастут тебя. И нет большего счастья".
Но тут у колыбели возникла четвертая фея, злая, и мрачно провещала: "Но ты всю жизнь будешь проверять тетради!"
Так что, Герась, подумай еще раз, пока не поздно...
- Поздно. Решил твердо.
- Ну поздравляю. Кстати, могу обрадовать: твою "каморку" отдают Федотычу, а под пионерскую выделяют флигель.
- Наконец-то!
- Вере Николаевне скажи спасибо. Выхлопотала.
А сейчас, брат, иди в больницу, ибо "мудрость" твоя не служит украшением лику.
Раз уж выпал такой случай, я обошел всех докторов (об этом давно просил школьный врач). В медицинском заключении сухо значилось: "Сердце без особенностей".
Но я чувствовал, что оно стучит совсем не так, как всегда.
Я шел в школу.
