Многоножка - Вячеслав Береснев
— Да потому что Ромка может умереть!!! — голос Тамары чуть не дошёл до визга.
Наступила звенящая тишина. Тамара уже ничего не понимала. Она не знала, как поступить правильно, окончательно запуталась в своих попытках обмануть Сашу, и правда вырвалась из неё. Обессилев, она сказала совсем тихо:
— Ромка… болеет. Ему нужны деньги.
Саша поднял брови.
— Ты серьёзно хотела украсть камеру?..
— НЕТ! — лицо Тамары отчаянно раскраснелось. — Я… просто… должна была оставить её открытой. Тогда Ромина мама… забрала бы её…
Шокированный Саша смотрел на неё во все глаза.
— О чём ты… говоришь… как бы она её забрала, здесь же эта Перепелица клуб закрывает…
— Она и есть Перепелица, — Тамара шмыгнула носом. — Ромина мама это и есть Перепелица. Но она не родная ему. Саша… пойдём. Пожалуйста. Уйдём отсюда…
— Ну уж нет, — сказал Саша, медленно покачав головой. — Нельзя.
Он отступал к Светиному кабинету.
— Саша, пожалуйста!!!
Тамара кинулась на него, и Стикер выскользнул из вспотевших ладоней. Покачнувшись, Тамара упала на Сашу, вцепившись в его рубашку, и посмотрела на него отчаянными глазами.
— Саша. Не надо. Я же говорю, Рома…
Почувствовав, что глаза намокают, Тамара спрятала лицо.
— Он давно мне рассказывал, что болеет. Вот он и пропадал в больницах… пропуская занятия. А теперь у него всё серьёзно… И Перепелица, она… сказала, что на операцию у них совсем нет денег…
Плечи её тряслись.
— И если… если не будет денег… не будет этой камеры… то он может не выжить…
— Даже если так, — Саша взял её за плечи и потряс, заставив поднять глаза. Посмотрел в них. — Даже если так. Это не выход. Никакой камеры она не получит.
— Как ты можешь так говорить?! Он же умрёт!!! А ЭТО! ВСЕГО ЛИШЬ! КАКОЙ-ТО! СРАНЫЙ! ФИЛЬМ! — выкрикивала она каждое слово, пытаясь вырваться.
— А с каких пор тебе стало насрать?! — закричал на неё Саша, не отпуская. Тамара впервые слышала таким его голос. — Ты серьёзно готова вот так взять и наплевать на всё, что мы сделали?! Делали всё это время?!
— Нет!!! Но что мне остаётся?! Я просто не хочу, чтобы он умер!
— Слушай. Послушай меня! — сказал Саша громче. — Она могла собрать денег. Она могла пойти работать. Если бы Рома её заботил, эта Перепелица могла сделать всё, что угодно; найти работу, взять денег в долг, попросить знакомых; в соцсетях запостить просьбы, штуки привлечь, на всякие болезни деньги с необходимыми документами собираются на раз-два!!! Но она не сделала даже этого. Ты понимаешь, что она решила просто грабануть нас?! Просто узнав, что тут камера, она решила на нас нажиться?!
— Но у них нет времени…
— Времени нет?! Серьёзно?! — Саша, кажется, всерьёз разозлился. — Сколько месяцев Рома уже болеет?! Он ещё в грёбаном январе пропадал в больницах! И эта швабра нихера не сделала! А теперь она просто…
— Но какая теперь разница?! Рома может умереть, ему нужны деньги, это всё, что важно!
— Деньги ему, может, и нужны. Но не такими методами. Иди умойся и обувайся. Мы уходим. А она… Никакой ей камеры, короче.
Тамара больше ничего не говорила: лишь стояла и плакала, а Стикер валялся где-то там, на далёком полу. У неё не осталось сил, чтобы препятствовать Саше, в первую очередь потому что он был прав, а она это понимала. Но при этом ей было бесконечно горько от того, что она чуть не совершила, в чём её уличили и что будет теперь.
Сашины руки легли ей на плечи.
— Слушай. Завтра мы расскажем обо всём в «Стаккато». И мы обязательно что-нибудь придумаем. Пусть мы с Твариным не очень-то близкие друзья, но он, как минимум, нам не чужой. Он тоже стаккатовец, и тоже снимался в фильме. Ещё и на главной роли. Так что… Мы вместе его выручим.
Его ладонь сжала руку Тамары. Голос, всё такой же уверенный, стал чуть тише.
— Это на самом деле очень круто… как далеко ты хотела зайти ради него. Это мне в тебе всегда нравилось. То, что ты не боялась перейти грань, если это было нужно. Всегда наобум неслась вперёд, вместо того, чтобы сидеть и размышлять. Многие скажут, что это недостаток, но я думаю, что ты супер, Многоножка.
Никогда до этого Тамарино прозвище не звучало с таким теплом, с такой добротой и лаской. Поэтому, поддавшись моменту, Тамара ответно сжала Сашину руку.
— Спасибо.
Саша Солнышев неуклюже потрепал её ладонью по голове.
— Ромка выживет. Я тебе это обещаю.
35. Руки помощи
— А многоножки кусаются?
— Нет, они делают больно по-другому.
— Затаскивают в театральные клубы.
— Нюра, я понимаю, что сложно, но давай ещё раз… — скомандовала Лебедева. Нюра, одетая в светлое платьице, вновь принялась отыгрывать Элли.
Серёжа и Костя, время которых ещё не пришло, стояли поодаль и наблюдали. Тамара молча сидела рядом. Последние дни она была сама не своя, редко заговаривала и сторонилась общаться с Серёжей.
Когда он пришёл забирать камеру, на сейфе отчётливо виднелись порезы и следы чьих-то ногтей. А чуть позже Света сказала, что им нужен кто-то новый на роль смотрителя-уборщика: до Перепелицы она не могла дозвониться, и клуб приходилось открывать самой. От Ромки больше не было никаких известий.
На следующий день Тамара была сама не своя, и Саше Солнышеву пришлось объяснять причину её состояния. Он умолчал о том, что она пыталась посодействовать краже камеры, но от этого Тамаре стало чуть ли не хуже. С того дня она чувствовала, что больше не может находиться рядом с ребятами: исчезли былые уют и спокойствие, которые приносил ей «Стаккато». Теперь Тамара чувствовала, что ей здесь не место. Там, где ребята старались выкладываться на полную, она чуть не подорвала всю их деятельность подчистую — и теперь скрывала это, будто бы ничего не случилось. Ещё и с Ромкой неизвестно, что будет…
Всё чаще к Тамаре приходила мысль, что после спектакля, который они сыграют в конце мая, ей лучше уйти из «Стаккато». А до того момента…
— Лэма-грэма-нэма, куда же подевались все змеиные головы?! — имитировала она злобный старушечий голос и морщила нос, извиваясь вокруг воображаемого котла, как змея. — Не все же я съела за завтраком?!
Глядя
