Когда-нибудь мы будем улыбаться - Мария Франк
Глава 36
«Как много вы судите,
Не зная истинной правды.
Вы рушите чужие судьбы,
И этому рады.
Кто вам дал право судить других?
С чего вы взяли, что лучше них?
Начните с себя, свои грехи разберите,
Прежде чем о других говорить, о себе рассудите.
Красив тот человек,
Что прекрасен душой.
Он не осуждает других,
А следит за собой»
Мария Франк
Вот такая вот я плохая подруга, раз продолжаю игнорировать звонки и сообщения Юли. Мне стыдно за это, но я ничего не делаю.
Пусть Красильникова почувствует то же самое, что и я иногда чувствую.
Улыбнувшись, отключаю телефон и иду на кухню. С самого утра меня дико тошнит, и совсем не хочется что-либо делать. Какой-то у меня ранний токсикоз.
Ну и как мне в таком состоянии идти к Сотниковым?
Черт. Черт. Черт.
Мне же нужно идти к Сотникову. Только сейчас вспоминаю об этом.
А что, если это и есть счастье? Нет, я совсем не радуюсь, что Ян со мной так поступил. Но все же есть частичка радости в том, что мы будем жить с Яном вместе, и у нас будет малыш. Может я и идиотка, но почему-то радуюсь. Видимо это просто гормоны, иначе я не знаю, как еще можно объяснить такую внезапную радость.
Почему я чувствую счастье, когда моя душа разодрана в клочья? Проще ссылаться на беременность, нежели найти этому объяснение.
Своим родителям, про беременность я ничего не говорю. Мне страшна их реакция. Даже боюсь представить, что будет. Им совсем не обязательно знать о моем положении.
Услышав какой-то шум за спиной, резко оборачиваюсь. Сердце сжимается, когда отец делает шаг в мою сторону.
– Пап, мне нужно тебе кое-что сказать.
Он кивает и садится на стул напротив. Меня просто выворачивает от запаха перегара. От отца несет алкоголем за километр.
– Пап, меня Юля попросила пока пожить у нее. Неделю, может две.
В ответ, мне лишь кивают.
Я в шоке. Просто в шоке. Я ожидала разной реакции: оскорблений, запретов, чего угодно, но только не такого спокойного кивания головы.
Не сказав больше ни слова, выхожу из кухни и иду в свою комнату. Сразу же переодеваюсь в теплые джинсы и толстовку. На часах уже час дня, и мне необходимо идти к родителям Яна. Я обещала им, что приду сегодня.
* * *
Внутри все замирает, когда я подхожу ближе к дому. Я пока не решаюсь зайти, и просто сижу на лавочке. Меня по-прежнему тошнит, и свежий воздух мне сейчас просто необходим.
Февраль в этом году не такой грозный как всегда. На улице просто отличная погода. Небольшой мороз и много снега. Слишком много снега. Сугробы просто нереальные. Солнце ослепляет, но поднимает настроение.
А ведь я могла сейчас играть в снежки с подругой и кидать друг друга в сугробы, как мы всегда это делали, невзирая на возраст. Но всего этого, у меня теперь не будет. Никогда.
И как соль на рану, замечаю маленьких детей на детской площадке, которые бегают и кидают друг друга в снег.
Сердце сжимается от этой картины. Я не могу объяснить свои чувства. Смешанные ощущения.
Это самая милейшая картина для беременной девушки: видеть маленьких детей, видеть их радость и улыбки, и знать, что у тебя скоро будет такое же чудо.
Сделав глубокой вдох, поднимаюсь с лавочки и нахожу в себе силы отвернуться от малышей, которые не прекращают играть.
Мне снова везет, ведь дверь в подъезд открыта, и я без проблем захожу в дом. Поднимаюсь на нужный этаж и подхожу к квартире Сотниковых.
Уже в который раз мне не хватает смелости, чтобы нажать на звонок. Вновь какой-то страх и желание развернуться и уйти куда подальше. Но пути назад нет. Если я сейчас отступлю, ничего хорошего из этого не выйдет.
Трясущимися руками нажимаю на дверной звонок. Такое чувство, будто меня здесь ждали, потому что открывают буквально через несколько секунд.
– Привет, Лерочка, – улыбается мне Елена Олеговна и отступает в сторону.
– Здравствуйте.
Снимаю курточку и протягиваю ее маме Яна.
– Проходи в гостиную.
Киваю, но не сдвигаюсь с места. В этой квартире, страх у меня просто зашкаливает. Мне просто кажется все это обманом. Я на хрен не нужна родителям Яна, и знаю это. Они ведут себя так любезно со мной, чтобы у Александра Максимовича не возникло проблем в бизнесе.
Я здесь лишняя. Совсем чужая.
– Не стесняйся, проходи, – говорит мне Елена Олеговна, но я снова не двигаюсь.
– Почему вы мне помогаете?
Мама Яна ошарашено смотрит на меня, будто не понимая, о чем я говорю.
– Потому, что ты носишь ребенка нашего сына.
То, чего я и ожидала. Им не нужна я. Им нужен ребенок. Их совсем не волнует, что со мной, только бы все было хорошо с ребенком.
Еще утром я была счастлива от такой реакции родителей Яна, но сейчас… Сейчас я чувствую себя ненужной, брошенной, впрочем, как и всегда.
Развернуться и уйти. Вот, что я сейчас хочу. Просто уйти от всего этого. Но меня держит ребенок. Только ради него я стою здесь, понимая, какая я ущербная. Я не собираюсь из-за своей гордости лишать ребенка счастья.
– Лер, с тобой все в порядке? – удивленно спрашивает у меня мама Яна.
Нет. Не в порядке.
– Да. Все нормально, – отвечаю, выдавливая улыбку.
Улыбка фальшивая, слова – ложь.
– Пойдем, – говорит Елена Олеговна.
На этот раз я не сопротивляюсь и иду за ней. Сердце уходит в пятки. Я перестаю дышать. Даже не могу сдвинуться с места, когда встречаюсь с карими глазами.
Елена Олеговна куда-то уходит, оставляя меня с Яном наедине. Между нами всего два метра.
Мне до безумия больно смотреть ему в глаза. Больно осознавать, что ему все равно.
Никто из нас не делает шаг навстречу. Я просто не могу это сделать. Ноги отказываются мне подчиняться.
На лице Яна, нет той самой ехидной и злорадствующей ухмылки, от которой прям выворачивает. В его глазах нет гнева. В них есть некая боль, и это отчетливо видно.
Неужели ему тоже больно от всего этого? Да нет, это чушь. Просто Ян хороший актер, и без проблем может притворяться хорошим человеком.
Опускаю взгляд на пол, не в силах больше смотреть на него. Один лишь взгляд в его сторону, заставляет меня вспомнить ту ужасную
