Монстры под лестницей - Воджик Хельга

Глава 5

О ночных кошмарах и библиотечной пыли

– Макс, завтрак готов, вставай!

Открываю глаза и жмурюсь от света.

– Иду, мам, – хрипло кричу на пределе возможностей.

Новое утро, а я выжат, словно и не ложился. Приснится же! Хотя последние ночи я сплю ужасно. И Кэр, видимо, тоже. Иначе откуда синие круги под глазами и этот сочувствующий и понимающий взгляд? Она даже не спрашивает, как мне спалось. Все и так видно.

Но иногда вижу, что она что-то рисует в альбоме. Украдкой. А если вдруг замечает меня, то прячет. Тайно надеюсь, что это ее «проекты». Сейчас, когда не надо думать о том, как оплатить жилье, когда вокруг такое «умиротворение», она должна вернуться к своим куклам! Просто обязана!

Протираю глаза кулаками и опускаю ноги на пол.

Что-то острое впивается в пятку. Взвизгнув от боли, тру ступню. Янтарный луч падает на пол и заключает в объятья маленькую медную шестеренку. Выпучив глаза, смотрю на нее. А она словно подмигивает, блеснув, хищно алея каплей моей крови.

В отличие от ночей, дни проходят чудесно. Даже однотипная идиллия не в силах испортить больше настроение. Кэр с того вечера не спрашивала про посылку, я тоже почти не вспоминал этот ужасный инцидент. А память постепенно сгладила острые углы, отшлифовала и оставила лишь самую комфортную часть: Бравый Макс выполнил Миссию Древних и доставил Священный Артефакт на край света в руины Старого Дома. Старый Дом, как и положено оплоту тайн и сил, неподвластных разуму смертного, встретил героя испытанием. И, конечно, Бравый Макс прошел его и остался жив! Ну а то, что не сразил Паучиху, так это потому, что проявил, как и подобает героям, сострадание.

И все бы ничего, если бы не эти сны. Но каждое утро солнце отгоняет ночные кошмары, поджаривая даже память о них. А как я люблю полуденный сон в тени вяза! Этот коренастый верзила, словно сошедший со страниц сказок, раскинулся вблизи нашего дома. Тень под ним дружелюбная – достаточно редкая, чтобы сплести монстров, но вполне пригодная для прохлады и защиты от зноя.

Одна беда: стоит звездам взойти, а мне залечь в кровать, как я вновь погружаюсь в липкий ужас ночного кошмара.

Надо что-то с этим делать! Весь день я готовился к бою, и сегодня вооружен. Светильник уточкой вставлен в розетку и испускает спасительный слабый свет. Книгу не почитать, но монстров Кромешной Тьмы прогнать – в самый раз.

Это сокровище из кладовой Дракона, так я назвал подвал-лабораторию. Ведь для подвала он был недостаточно утоплен в земле, а для лаборатории в нем не было никаких приборов, досок и схем. После первичной уборки и пары выкинутых мешков началось самое интересное!

Чего я только не нашел! Книги и игрушки, стеллажи и коробки, полные всякой всячины… Ценность многого преувеличена, но порою попадаются настоящие бриллианты! Вроде портативного радио в деревянном корпусе. Мммм. Порою мне кажется, что я даже чувствую запах той эпохи, когда этот пузатик был в центре внимания, заменяя «эти ваши интернеты» и ТВ. Еще я нашел пару катушек фильмов. Вот бы и проектор откопать! Мой ретро-Клондайк! И я чувствовал себя, словно на грани обнаружения золотой жилы.

Но сколько бы я ни искал, нет никаких семейных альбомов, ни одной фотографии, ни тетради. Ничего о моем деде и отце. Словно они никогда и не жили в этом доме. Но это невозможно! Ведь когда я смотрю на старый снимок, который мне дал отец, дверь дома за спиной мальчишки кажется такой знакомой. И чем больше я всматриваюсь, тем сильнее верю: это именно тот самый дом, в котором мы живем.

Я не сдаюсь. Я найду след. А по нему отыщу и его самого. Завтра пойду в библиотеку – может, там, в старых газетах или архивах что-нибудь найдется.

А пока я сижу в унылом робком свете древней уточки и боюсь уснуть.

– Эх, – не удержавшись, вздохнул я.

– Эх, – отозвалось эхом.

Волоски на затылке встали дыбом.

– Кто здесь?

Я вжался в спинку кровати, подтянув колени, и пожалел, что в довесок к ночнику не прихватил из подвала биту (только потому, что биты там не было).

– Кто?

– Выходи! – не совсем желая этого, крикнул я и замер от ужаса.

– Оди, – отозвалось эхо.

Раздалось бормотание, причмокивание, и дальний конец одеяла натянулся и начал сползать вниз.

Я заорал что было мочи. Позорно. Как маленький. Но мне было плевать. Я орал, как потерпевший, и спустя минуту, которая растянулась в вечность, щелкнул выключатель. Спасительный мягкий свет разлился по комнате, и в тот же миг я почувствовал тепло маминых объятий. Запах сирени, рыжий вихрь волос и обволакивающее чувство защищенности.

– Все хорошо, это лишь сон.

Мама гладила меня по спине и успокаивала. Я хотел сказать, что не спал, но слова застряли в горле. Сквозь слезы я видел, как тень юркнула за платяной шкаф. А затем я уткнулся в плечо ма и разревелся. Я спрятался от всех бед. Ее руки были самой надежной преградой от всего плохого. И если зло сможет пробраться через них, то меня уже ничто не спасет. Хотелось снова стать маленьким, чтобы, забравшись в кровать к родителям, не бояться ничего. Я плакал долго – казалось, вся моя горечь, обида и боль решили пролиться одним сплошным ниагарским водопадом.

Я знал, что наутро мне будет неловко, но сейчас мне хотелось лишь, чтобы мама продолжала гладить меня по спине и говорить ободряющую нелепицу.

За завтраком мы не обмолвились о произошедшем. Мы молчали, ковыряя неровные кругляши теста каждый в своей тарелке. Но, казалось, в незримой стене между нами образовалась трещина.

– Очуменные оладьи, ма! – набив полный рот, похвалил я Кэр.

Она улыбнулась.

– Нет, правда, – проглотив очередной кусочек и запив соком, продолжил я. – Они сегодня реально не пригорели. И на вкус не как стельки ботинок, а воздушные и мягкие…

Я замолчал, осознав, что комплимент явно ушел не в то русло. Кэр же засмеялась. Звонко и радостно.

– Максимально точно и справедливо, Макс. И знаешь, отчего они такие вкусные? – Кэр прищурилась и хитро улыбнулась. – Все дело в одном маленьком секрете.

И она наклонилась ко мне, по-шпионски понизив голос до заговорщицкого шепота. Я инстинктивно подался вперед и напряг слух.

– Их принесла соседская тетушка Марго.

Кэр откинулась на спинку стула, хохоча.

Я обескураженно переводил взгляд с тарелки на маму и не мог подобрать слов. Мои уши пылали огнем, словно два адских вулканических беса танцевали джигу.

– Но теперь я знаю, что мой сын думает о моей стряпне, – Кэр перевела дух. – И что он чертовски сильно любит меня, раз столько лет стоически жевал стельки ботинок и не возмущался.

Она смахнула слезы, что всегда выступали у нее при сильном смехе:

– А самое интересное, когда это он успел действительно пожевать стельки ботинок, чтоб узнать их вкус?

Кэр встала, чтобы налить себе еще одну кружку кофе.

– Кстати, это именно она наводила тут порядок.

– Спасибо ей, – засмеялся я. – Надеюсь, ты ее не уволила? Она нам еще пригодится.

– Воистину, – отсалютовала кружкой Кэр. – Чем займешься сегодня?

Я подцепил последние два кусочка вилкой: раз это не левел-ап мамы, а разовая акция от соседки, не стоило упускать момент.

– Хочу наведаться в местную библиотеку и побольше узнать о городе, раз уж мы тут останемся.

– А книг деда тебе мало? – удивилась мама и была права: стеллажи кабинета были забиты томиками в кожаных обложках.

– Я там уже смотрел – сплошные мертвые классики, – пожал я плечами. – Заодно посмотрю, вдруг в местной библиотеке есть полочка с детскими детективами.

– Туше[8], – кивнула Кэр. – Явно с чем-чем, а с детскими детективами у твоего деда было туго, – и спросила: – Тебя подвезти? Я как раз собираюсь кое-что прикупить. Думаю на вечер приготовить стейки – отметим наше заселение в новую жизнь.