Королевство Тишины - Марианна Твардовская
– Да-да, вот этот тощий…
Не было никаких допросов, разбирательств, обвинений. Солдаты просто связали Лина, затолкали в фургон и лошади тронулись. Мари, успевшая сбежать из таверны, пока разбойники отвернулись, кинулась следом.
– Стойте! Возьмите меня! – кричала она. – Я тоже музыкант! Стойте!
Возница остановился. Один солдат выглянул наружу. Ты музыкант? – расхохотался он. – Где же твой инструмент?
– А я пою! Он играет, а я пою! – крикнула Мари с яростью. – Хотите, спою?
– Да иди ты… – грязно выругался солдат. Он втащил её в повозку, и швырнул к ногам Лина.
– Зачем ты это сделала? – мрачно спросил музыкант.
– Я хочу быть рядом с тобой, Лин. Я не могу без тебя… – Мари чуть не плакала. – Прости меня, это я во всем виновата!
Он только вздохнул и дёрнулся от боли: руки его были туго связаны за спиной. Она села рядом с ним, погладила его по плечу. Лин даже не повернулся к ней. Мари попыталась ослабить верёвки, но не смогла. Тогда она прижалась к нему и горячо зашептала:
– Лин, я придумала. Я попрошу отвести нас к королю, и ты сыграешь ему. Ты – лучший музыкант! Вот увидишь, королю обязательно понравится твоя музыка. Он никогда не слышал такой!
Лин долго молчал, потом с трудом разлепил пересохшие губы:
– Дурочка маленькая! Король не выносит музыку и ненавидит музыкантов, глупо верить, что я смогу что-то изменить!
– Лин, я уверена, что ты сможешь, именно ты!
Он отвернулся и ничего не ответил. Повозка остановилась. Лин спохватился и успел прошептать:
– Мари! Забери медальон, он тебе ещё пригодится!
Глава 10
Лин стоял перед троном и видел взгляд короля. Он был уставшим и каким-то отрешённым. Мари всеми правдами и неправдами уговорила стражу провести их к королю, и теперь убеждала его послушать, как играет Лин.
Взгляд королевы был более живым, но и более страдающим.
Король равнодушно выслушал Мари и медленно, без всяких эмоций в голосе, произнёс:
– Пятнадцать лет назад бродячие музыканты украли мою единственную дочь. Я не желаю слышать более ни одного из них.
Лин судорожно сглотнул. Он заранее был уверен, что эта затея ни к чему хорошему не приведет, и все же на что-то надеялся.
– Пусть сыграет, – холодный голос принадлежал королеве.
– Ну что ж, пусть, – согласился король.
Когда музыка полилась под сводами высокого тронного зала, казалось, во всем замке воцарилась тишина. Замерло всё. Перестали чирикать канарейки в клетках, не ржали в конюшне кони. Давно забытые звуки струились по анфиладам комнат, перетекая из одной в другую, захватывая всё больше и больше пространства. Лин вложил в эту музыку всю свою душу, весь свой талант.
Первой заплакала королева. Второй не выдержала всегда стоявшая рядом с её троном кормилица потерянной принцессы, Флоренс.
– Доченька моя… – рыдала королева.
Король жестом оборвал игру Лина, и коротко приказал страже:
– Повесить.
***
Лин сидел на холодном, грязном полу тюремной камеры, и пытался отогнать тоскливые мысли, которые неумолимо лезли в голову. Вокруг валялись обломки его скрипки, глумливо растоптанной стражником. С оглушительной ясностью он понимал, что это последние его часы. Надежды нет, и помощи ждать неоткуда. В памяти стремительно сменяли друг друга картины детства, юности, и не за что было бы зацепиться воспоминаниями, если бы не Мари, яркий лучик света в его жизни. В ушах звучал её голос:
– Линушка, потерпи родненький! Я люблю тебя! Ты самый лучший музыкант, Лин…
– Мари… Моя любимая! – он впервые мысленно назвал её так и поразился красоте этих слов. Он отдал бы всё, лишь бы сейчас она была рядом. Ему отчаянно хотелось в последний раз обнять её, попросить прощения. Он так много не успел ей сказать!
– Милая моя, родная… – запоздалая нежность разрывала сердце. Нестерпимо жаль было каждой потерянной минуты, когда они были рядом, и в то же время бесконечно далеки.
Вот только повернуть время назад было нельзя, и ничего уже нельзя было исправить. Всё лучшее, что случилось в его жизни, уместилось в эти несколько счастливейших дней, когда они рука об руку шли через залитые солнцем поля.
***
Мари всю ночь просидела у стен тюрьмы. Она доревела до того, что когда утром Лина вывели к воротам, он не сразу её узнал.
– Лин! – она кинулась к решётке. – Лин!
Он сделал несколько шагов вперёд. Народ уже собирался на площади перед дворцом. В середине её стоял огромный помост с виселицей. Она невольно притягивала взоры. Лин усилием воли перевёл взгляд на заплаканное лицо Мари.
– Лин, ещё есть надежда, – она всхлипнула. – Они исполнят твоё последнее желание. Скажи, что ты хочешь им сыграть. И сыграй так, как не играл никогда в жизни. Пожалуйста! Я верю, что это растопит их сердца!
Лин улыбнулся и покачал головой:
– Мой инструмент разбит. Да и моё последнее желание совсем другое.
– Какое же?
– Поцеловать тебя!
Мари прижала ладони к вспыхнувшим щекам.
– Так поцелуй же! – ответила она и потянулась к нему. Но не успел он склониться к решётке, как его грубо оттащили, ворота открылись, солдаты приказали всем расступиться, и, окружённый стражей, Лин отправился умирать. В последний момент он успел взглянуть ей в глаза и попытался улыбнуться, но получилось криво. Он отвернулся, чтобы скрыть исказившееся лицо, и дальше шёл гордо и прямо. Шаг, ещё шаг, их осталось совсем немного. У него оставалось только право на последнее желание – попросить короля позаботиться о Мари.
Мари бежала за солдатами, бешено расталкивая смыкающуюся толпу. Наткнувшись на оцепление вокруг виселицы, она бросилась кругом и увидела, что король с королевой уже вышли на балкон замка. Лин тем временем уже поднялся на помост. Ждали только сигнала от короля. Король поднял руку.
– Музыкант, мы исполним твоё последнее желание. Говори!
Лин смотрел вокруг, и среди сотен лиц уставившихся на него, отчаянно искал в толпе Мари. Внезапно он услышал её крик. Она прорвалась к самому балкону и теперь стояла перед королём и королевой.
– Безумцы! Идиоты! – кричала она. – Вы ненавидите музыку,
