Король-охотник и его дочь - Людмила Георгиевна Головина
– Это будет вовсе не охота, а самооборона, – успокаивал он совесть Короля.
Первый министр незаметно, но внимательно наблюдал за тем, какими глазами смотрел Король на встречающуюся им по пути дичь. В этих взорах видел он еле сдерживаемый былой азарт. Видел и радовался.
Недаром Первый министр предложил Королю наведаться именно в Дальний замок. Дорога туда была и в самом деле неблизкой и почти всё время шла через лес. А в самом замке всё сохранилось точно таким, как во времена их охотничьей юности и будило множество приятных, волнующих сердце Короля воспоминаний.
Вечерами они сидели у пылающего очага и беседовали. И Первый министр то и дело вспоминал их охотничьи приключения и трофеи.
Как-то раз Первый министр купил в ближайшей деревушке увесистый кусок говядины.
– У нас ведь нет запрета на мясо от домашних животных, верно? – спросил он Короля.
Когда от жаркого, которое готовилось на вертеле, пошёл упоительный запах, Король, который за все эти годы ни разу не изменил растительной пище, не выдержал:
– Я, пожалуй, съем ломтик, – промолвил он.
Когда изрядной величины, сочный и ароматный кусок мяса без следа исчез в их желудках, друзья некоторое время молчали, наслаждаясь своими ощущениями. За окном была ночь и хмурая промозглая непогода, а здесь, в тепле очага и с блаженной сытостью в животе было так уютно, так хорошо, что хотелось, чтобы это длилось вечно. О семье Король в эти минуты даже не вспоминал.
– А оленина, пожалуй, повкуснее будет, – услышал он голос Первого министра.
– Да, наверное, – согласился Король.
Вот так и проводили они время отлучек из дворца. Возвращаясь, Король испытывал укоры совести. Он боялся, что супруга о чём-нибудь догадается. А он всё же любил её и не хотел огорчать.
Но Королева, даже если и чувствовала что-то неладное, то никогда этого не показывала. Она каждый раз искренне радовалась возвращению Короля, ведь она его любила, а у Хранительницы душа устроена так, что раз полюбив, она разлюбить уже не может. И Король несколько дней наслаждался семейным счастьем рядом с женой и дочерью, которая, подрастая, всё больше становилась похожей на свою маму. Она была так же кротка и ласкова, но только более жизнерадостна. Часто звучали во дворце её звонкий смех или пение. Порой юная Принцесса шалила и озорничала, но ей невозможно было не простить, потому что все жители королевства просто обожали юную наследницу.
Проходило несколько дней, и всё возвращалось на круги своя, Король снова становился скучен и задумчив и вскоре, сославшись на государственные дела, отбывал из дворца в сопровождении Первого министра.
Так прошёл, наверное, целый год, и случилось то, что должно было случиться рано или поздно.
Уже несколько дней жили Король и Первый министр в Дальнем замке.
Как-то во второй половине дня, ближе к вечеру, отправились они на конную прогулку по окрестностям.
Не спеша ехали всадники и беседовали. Первый министр восхищался былой меткостью своего повелителя.
– Равного вам, государь, не было во всём королевстве! Если вы спускали крюк арбалета, можно было быть уверенным, что добыча поражена. Но я опасаюсь, что сейчас вы уже не так метки, как в ушедшие времена! Ведь и глаз, и рука нуждаются в ежедневной тренировке.
– Уверен, доведись мне выстрелить и сейчас, я всё так же сумею попасть цель.
– А давайте попробуем, государь!
– Нет, я дал Королеве слово, что никогда больше не буду стрелять.
– Вы дали слово не охотиться, государь, а это вещи разные. Давайте, постреляем в какую-то неживую цель, ну, вот, хотя бы в ствол дерева. Видите, вон там, на поляне стоит дерево, а на стволе – след от сучка. Сможете ли вы с этого расстояния попасть точно в это пятно?
– Пустяшная задача, – сказал Король.
Они спешились, и Король выстрелил. Стрела запела в воздухе (какой знакомый, волнующий звук) и вонзилась точно в цель.
– Разрешите выразить своё изумление и восхищение, ваше величество. Дозвольте и мне сделать выстрел.
Первый министр промазал (если честно, он это сделал специально), и сокрушённо посетовал:
– А вот я, как видно, всё мастерство за эти годы растерял!
Потом они ещё долго стреляли, и Король всё время выходил первым.
– Государь, вас невозможно превзойти! – сдался Первый министр. – Но это была неподвижная цель. А на охоте вы, государь, бывало, без промаха разили скачущего оленя или летящую птицу!
– Я же сказал, что дал слово не убивать животных и птиц. Слово Короля и слово мужчины незыблемо.
– Мы не говорим об охоте. Но, к примеру, просто так, для тренировки, подстрелить одного зайца, это не считается, как я полагаю. Вон сколько их сейчас кругом развелось!
Действительно, то и дело опытный взгляд замечал этих серых зверьков. Король раньше почти никогда не охотился на зайцев – это была добыча ниже его достоинства.
– А Королева ничего не узнает, ведь необязательно говорить ей об этом, – прибавил Первый министр.
Как раз в это время на свою беду мимо пробегал заяц. Первый министр свистнул, и косой помчался во весь опор.
Король, обуреваемый охотничьим азартом, а также и желанием доказать, что легко попадёт в любую цель, забыв своё слово и ни о чём не думая, нажал спуск арбалета.
Несчастный заяц, настигнутый стрелой, кубарем покатился по земле.
– Государь, это было восхитительно! Прямо в сердце! Поистине, вы самый меткий стрелок не только в нашем королевстве, но и во всём мире! – воскликнул Первый министр, подбежав к недвижимой добыче.
Но Король его не слышал. Он стоял, схватившись за сердце. В тот миг, когда стрела поразила зайца, ему показалось, что эта же стрела вонзилась в его сердце.
– Что с вами, государь? – в испуге закричал его спутник, бросив зайца и подбегая к Королю.
Но тот уже пришёл в себя.
– Немедленно во дворец! – приказал он и вскочил в седло.
– Государь, – попытался возражать Первый министр, – куда же, на ночь глядя? Смотрите, уже темнеет. И в замке у нас вещи остались.
– Ты не слышал приказа? – грозно сдвинул брови Король, и Министр больше не осмелился возражать. Один лишь раз на обратном пути он попытался заговорить с Королём, заверяя того, что от него Королева никогда не узнает о злосчастном зайце.
Король ничего не ответил, но по выражению его лица Первый министр понял, что самым благоразумным с его стороны будет сохранять молчание.
Когда они добрались до столицы, была уже глубокая ночь. В королевском дворце все спали, и даже стражники у ворот дремали стоя, опершись на
