Дитлоф Райхе - Фредди и большой шурум-бурум
— Но у нас же нет кошек, — сказала Софи, буквально прочитав мои мысли.
— Зато у нас есть хомяк, — ледяным голосом изрекла мамочка.
— Фредди? — Софи смотрела на мамочку широко открытыми глазами, все еще не понимая, к чему она ведет.
Я на всякий случай отступил незаметно в глубь клетки, поближе к своему домику. Лучше не мозолить тут глаза. Хотя я уже понял, что теперь мне может помочь только какая-нибудь высшая хомячья сила. Я шмыгнул в домик и притаился. Оттуда мне было видно, как Софи села на постели.
— Но при чем здесь Фредди? Он же не может быть этим… как его… раздражителем?
— К сожалению, может, детка.
К сожалению! Сожалеет она, видите ли! Какое лицемерие!
— Боюсь, что это именно от его шерсти у меня началась аллергия.
— Но… Но… — Софи не могла вымолвить ни слова.
Я весь обратился в слух.
— Но, мамочка, как же так? Ведь Фредди у нас уже не первый день, и все это время у тебя не было никакой агрерической…
— Аллергической… — поправила мамочка.
— Ну, в общем, у тебя ведь ничего не было?!
— Все верно. У меня ничего не было, потому что я соблюдала меры предосторожности и не подходила к нему слишком близко. Это во-первых. А во-вторых, за это время его шерсть успела просто-напросто расползтись по всей квартире, вот и все. Сначала ничего не было, а теперь расползлась!
Ну это ж надо такое придумать! Где она видела ползучую шерсть?! Ее послушать, так я уже лысым должен ходить!
— Короче говоря, детка…
— Но, мамочка! — В голосе Софи слышалось отчаяние. — Может быть, это у тебя от чего-то другого! Почему обязательно от Фредди?
— Потому что я знаю, — отрезала мамочка. — И все, Софи, закончим этот разговор. Тема с хомяком исчерпана.
— Что значит «исчерпана»? — Софи уже чуть не плакала.
— Исчерпана — это значит исчерпана. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду!
— Нет! Ну, пожалуйста! Ну, мамочка! — громко всхлипывая, просила Софи.
— Ты думаешь, мне это самой приятно? Но ты посмотри на меня! Неужели тебе хочется, чтобы мама ходила с таким лицом? И вообще у меня температура!
— Но ведь неизвестно, отчего ты заболела! Почему ты сразу думаешь на Фредди?
— Потому. До него у меня все было в порядке. Как только вы принесли животное в дом, я заболела. Что тут еще объяснять? И хватит. Чтобы хомяка я здесь больше не видела. Отнесешь его в магазин, причем сейчас и немедленно. Ясно?
С этими словами мамочка вышла из комнаты.
Софи теперь плакала в голос. Мы, хомяки, народ не слишком сентиментальный, но эти слезы тронули меня до глубины души. Я высунулся из домика. Софи стояла в ночной рубашке перед клеткой, смотрела на меня и плакала.
Вот уж не знал, что она так успела ко мне привязаться.
Я подумал, что тоже, пожалуй, буду без нее скучать, если мне действительно придется возвращаться в зоомагазин.
Впрочем, ни в какой зоомагазин я не собирался. Я собирался совершить побег. Я твердо решил уйти в подполье.
Жизнь на нелегальном положении, конечно, не мед, но я полагал, что сумею как-то устроиться. Квартира большая, мебели навалом. К тому же дом у них старинной постройки, куда ни ткнись, одни сплошные щели, трещины, дырки, которые я могу использовать в своих целях. Ну а с едой как-нибудь все решится. В кухне уж наверняка что-нибудь найдется, если хорошенько пошарить. Хотя, конечно, я отдавал себе отчет в том, что меня ждет суровое испытание, и никаких иллюзий себе не строил. Но что мне было делать? Возвращаться в ненавистную общую клетку в зоомагазине? В эту тюрьму хомячьего народа? Ни за какие коврижки!
Как бы теперь так устроить, чтобы Софи оторвалась от созерцания моей персоны? Ведь не могу же я при ней открывать клетку! Я нырнул в домик. Софи постояла еще какое-то время у клетки, а потом быстро вышла из комнаты. Похоже, и она приняла какое-то решение. Так. Замечательно. Теперь за дело.
Я бросился к загончику, откопал свой карандаш и подтащил его к карусели. Нужно быть начеку, чтобы Софи не застигла меня врасплох. Она ведь не знает ничего о моих планах. Увидит карандаш и отберет. Я внимательно прислушивался к тому, что происходило в недрах квартиры.
Софи разговаривала на кухне с мамочкой. До меня долетали обрывки разговора. Судя по всему, она пыталась переубедить мамочку. Напрасный труд! В тот момент, когда я как раз залезал на карусель с карандашом на прицепе, мамочка изрекла:
— Ну хорошо, я позвоню мастеру Джону.
Мастеру Джону? А он-то тут при чем? Хотя понятно. Ей нужен кто-то, кто бы доставил меня в зоомагазин. Лишь бы поскорее избавиться от Фредди Ауратуса!
Я уже приступил к решающему этапу по продвижению карандаша в сторону защелки, как в комнату ворвалась Софи.
Она так неслась, что я едва успел соскочить с карусели и наскоро забросать карандаш опилками. Вот уж не думал, что Софи такая прыткая! Я постарался придать своей физиономии как можно более идиотское выражение и принялся копаться в опилках, сделав вид, что меня больше вообще ничто не интересует.
— Фредди! — закричала Софи. — Представляешь… — Она застыла на месте. Внимательно посмотрела на меня и ничего больше не сказала. Что же она мне хотела такое сообщить?
Софи села на стул и теперь сидела, не спуская с меня глаз. Что, она приклеилась, что ли? Шла бы погуляла, не мешала хомяку делом заниматься. Нет, все сидит и сидит. И я сижу теперь из-за нее. Звонок в дверь. Софи сорвалась с места и умчалась. Я быстренько раскидал опилки, чтобы достать карандаш.
— Мастер Джон! — послышался голос Софи.
— Хэллоу, кид!
Я взобрался на карусель. В коридоре послышались шаги. Направляются сюда. Мне пришлось снова повторить всю операцию — вниз, карандаш в опилки, сам сверху, сижу с идиотским видом, копаюсь.
Не успел я занять исходную позицию, как появилась Софи, за нею маячил мастер Джон. Все те же мохнатые брови, все тот же нос и тот же кожаный портфель под мышкой. Впервые с того памятного дня, когда я забаррикадировался от него в своей норе, мы оказались лицом к лицу.
— Хэллоу, кид!
Я был прав. Понятливый мужик, этот мастер Джон. Не лезет в комнату, стоит на пороге. Оттуда от него не так несет.
— Хорошо, Софи, — сказал мастер Джон. — Ради тебя я готов это сделать. Но не уверен, что нашему другу твоя затея придется по душе.
Перевозили меня не в том ящике, в котором я ехал из зоомагазина, а в клетке. И то хорошо. Я смог хотя бы законопатить как следует свой домик и тем самым уберечься от невозможной вони, которая исходила от мастера Джона: вынося клетку из квартиры, он зачем-то прижал ее к себе. Софи пошла с нами. Я был этому очень рад. Все как-то спокойнее.
Мамочка так больше и не показалась. Ну и хомяк с ней. Я не горел особым желанием лишний раз встречаться с этой помидорной тыквой.
Судя по тому, как звучали шаги, мы спускались по лестнице. Вот открылась дверь. Оглушительный шум обрушился на мою бедную хомячью голову. Что за жуткие звуки? Свист, скрежет, грохот, гул! Я зарылся поглубже в гнездо. Мне было страшно худо. Еще немного, и я умру! Прощай, моя клеточка! Прощайте, мои книги! Прощай, Софи!
Мы, золотые хомяки, не умеем плакать. Когда мы попадаем в беду или переживаем какое-нибудь горе, на нас находит полное безразличие. Жизнь становится не мила, и ничего не интересует. Даже еда. Я впал в оцепенение. Дай мне сейчас хоть десять мучных червей — лапой не пошевелю. В моем сердце поселилась черная тоска.
В какой-то момент я услышал, что снова открывается дверь. Потом она захлопнулась, и шум отступил. Похоже, мы добрались до зоомагазина. Ну, вот и все. Хм… Куда это они идут? Я твердо помню, что в зоомагазине никаких ступенек не было. А сейчас слышу — они поднимаются по лестнице, причем довольно крутой. Куда они меня тащат?
Мастер Джон и Софи остановились. Так. Что-то брякнуло. Видимо, ключ. Щелк… Скрип… Опять какая-то дверь. Ой-ой-ой! Елки-хомки! Что же это такое? Надо же предупреждать! Чем это так несет? Воняет хуже, чем от мастера Джона! Так же можно и обоняния лишиться! Мастер Джон сделал еще несколько шагов и поставил мою клетку.
— Вот сюда, — сказал он. — Мне кажется, это подходящее место для него. Подальше от обоих субчиков.
Кто такие эти субчики общим количеством два?
— К сожалению, ему придется все время оставаться в клетке, — продолжал мастер Джон. — Некоторая опасность все-таки существует.
Опасность? О чем он говорит? И что это, хомяк побери, здесь происходит?
— Он, конечно, уже старый и вполне миролюбивый, но на сто процентов я поручиться за сэра Уильяма не могу.
Уильям? Сэр Уильям? Этот вонючий потливый кот?
Я как прозрел.
Все ясно. Я попал в логово мастера Джона и его банды.
ГЛАВА 9
Если правда, что неприятности сокращают жизнь, то после пережитого шока я точно постарел на пару хомячьих лет. Я напряженно думал в поисках выхода из создавшегося положения. Но у меня ничего не получалось. В голове стучало только одно: «Я у мастера Джона и его банды, я у мастера Джона и его банды, я у мастера Джона и его банды!» Потом я сказал себе: «Спокойно, без паники! Не дергайся! Присмотрись сначала». Мне стало легче.
