Инбали Изерлес - Зачарованные

Отступление пса придало мне уверенности. Не успев понять, что делаю, я побежала к изгороди. Я перепрыгнула через нее совсем не так легко, как он, – задела за нее задней лапой, но все же очутилась на траве по другую сторону. Приземлилась я весьма неловко. Пес с жесткой шерстью уже бежал вдоль норы бесшерстных. Он добрался до ворот с широко установленными прутьями и просунул между ними голову. Я видела, как он старается протиснуться между железными прутьями, ему это удалось, и уже через мгновение он исчез на дороге смерти.

Я поспешила за ним.

Он был проворнее меня, но ворота замедлили его бегство. Мне оказалось нетрудно проскользнуть между прутьями. Добежав до дороги смерти, я увидела, что пес уже пересекает ее, внимательно посматривая назад.

Я крикнула ему вслед:

– Что тебе нужно?

Он припустил бегом. Я прижала уши: что это он делает? Зачем следил за мной? Я проверила дорогу смерти, но ни один манглер не мчался в мою сторону. Я ринулась через дорогу, пытаясь догнать пса, убегавшего вперед. Вскоре он добежал до места, где пересекались два потока реки смерти. Пес остановился под светящимся шаром и огляделся. Он как будто удивился, обнаружив меня позади. Впереди я видела верхушки гигантских строений, выросших над норами бесшерстных. Они имели странные очертания – остроконечные, круглые, угловатые… Это были те самые строения, которые я видела с моего наблюдательного пункта над Большой Путаницей, перед тем как столкнулась с волком. Вблизи они сверкали, как солнечный свет на воде.

– Отвяжись, – рыкнул пес, скаля зубы.

Я снова сосредоточилась на нем. И вдруг меня царапнуло изнутри тревогой. Пес выглядел неправильно. Я нахмурилась, внимательно рассматривая его жесткую шерсть. В чем тут дело? И вдруг я поняла: несмотря на то что пес стоял прямо под светящимся шаром, он не отбрасывал тени.

Должно быть, он увидел в выражении моей морды нечто такое, что обеспокоило его. Он снова пустился бежать. Я неслась за ним так быстро, как могла, мои лапы энергично, напряженно работали. Мы пересекли дорогу смерти там, где она поворачивала и становилась шире. По обе стороны от нас встали высокие здания, их многочисленные дыры для наблюдения были освещены. Скорлупа зданий светилась серебром, а края казались острыми, как когти.

По дороге смерти прогромыхал манглер. Его огни скользнули по стене ближайшего здания, прежде чем он исчез из виду. Но когда пес несся впереди меня, на освещенной стене мелькнуло отражение рыжего меха.

Это не было отражение пса.

Я споткнулась, запутавшись в собственных лапах.

Я увидела лисицу!

Пока я таращилась, разинув рот, пес успел обогнуть здание – и оказался в тупике. Он резко остановился перед высокой каменной стеной и повернулся ко мне с непроницаемым выражение в глазах.

Я догнала его и остановилась на расстоянии нескольких хвостов. Пес был ненамного крупнее меня, но казался гораздо сильнее. У него были острые желтые клыки и крепкие туловище и лапы. Я знала от бабушки, что маленькие собаки могут быть намного опаснее крупных. Некоторых из них бесшерстные специально учат раскапывать лисьи норы и убивать маленьких детенышей, пока те спят.

Я оскалила зубы и покрепче уперлась лапами в землю.

– Ты кто такой? – выдохнула я. Лапы у меня начали дрожать. – Что ты такое?

Пес посмотрел через мое плечо на сверкающее здание. Похоже, он понимал, что тревожит меня. С тихой дороги смерти донесся ветерок, щекоча мои усы. Я почуяла в воздухе нечто – сладкий мускусный запах, тот самый, что уловила во дворе черной собаки.

Пес облизнулся. И наконец негромко заговорил:

– Меня зовут Сиффрин. Я не то, чем кажусь… Я посланец Джаны, одной из Старейшин из Диких земель.

Я моргнула.

– Ты… ты – лисий посланец? – В этом не было никакого смысла. – Но ты же собака!

– Я ведь сказал: я не то, чем кажусь.

Я применил ва-аккир. Попросту говоря, замаскировался. Так безопаснее.

– Безопаснее для кого? – спросила я, чувствуя, как по моей спине бежит холодок.

О чем это он?

Пес быстро огляделся по сторонам. На дороге смерти было тихо.

– Говори потише, – проворчал он. – Безопаснее для меня… И для Старейшин. И для тебя. – Он пристально посмотрел на меня. – Ты вообще слышала о Старейшинах?

Старейшины?

Я прижала уши.

Теперь, когда пес произнес это слово, оно показалось мне смутно знакомым, но я не могла понять почему.

– И как давно ты за мной гоняешься?

– Я выследил тебя, когда ты вернулась к своей норе и появилась та лисья стая. – Пес посмотрел в землю. – Ты просто не замечала меня раньше, так ведь? Я не всегда выгляжу одинаково.

– Я видела тебя этим вечером, – растерянно пробормотала я.

Пес взмахнул хвостом:

– Я уже давно слежу за тобой, видел, как ты ела червяков и грызла жуков, обитающих в навозных кучах. Я вообще не понимаю, как ты выжила. Ты не глядя прыгнула на дорогу смерти, ты, по сути, чуть не позволила бесшерстным погладить тебя, как домашнюю зверушку. А этим вечером мне пришлось спасать тебя от сторожевой собаки. О чем вообще думала слабая лисица, забираясь в тот двор? Неужели ты не обнюхиваешь какое-то место, прежде чем пойти туда?

– Я гналась за крысой, – пробормотала я, и от стыда моя шерсть даже затрещала. – Ты нарочно дразнил черную собаку, чтобы я могла сбежать, да?

Нос пса неодобрительно сморщился.

– Я делал то, что должен.

Я кое-что вспомнила… стук когтей по серым камням.

– В первую ночь я слышала шаги. Это был ты, ты шел за мной!

Пес противно фыркнул:

– Ты ошибаешься. Ты не могла меня слышать. Я не издаю никаких звуков, когда кого-нибудь выслеживаю… никаких звуков!

У меня кружилась голова. Я вспомнила существо с густой серой шерстью, которое посмотрело на меня в мою первую одинокую ночь, прежде чем исчезло за каким-то манглером. Была ли то лисица? Была ли она как-то связана с Сиффрином? Я ведь почуяла тогда в воздухе запах молодой лисы, я слышала клик-клик-клик ее когтей…

– Но почему? – спросила я. – Что тебе нужно?

Пес заговорил медленно, как будто я была полной дурочкой:

– Я уже сказал тебе: меня послал один из Старейшин. Мне необходимо найти твоего брата. Я думал, ты приведешь меня к нему.

– Пайри? – выдохнула я.

Он продолжил, как будто я ничего не говорила:

– Вот уж никогда не думал, что мне придется бесцельно бродить по Серым землям. Воздух здесь ядовитый… одной Канисте известно, что он делает с моим мехом! – Он оглядел свою жилистую коричневую переднюю лапу.

– Твой мех… выглядит грязным.

Глаза пса расширились.

– С моим настоящим мехом! Я же сказал, я применил ва-аккир. Принял другую форму. Неужели не понятно?

– Это… – Я просто не знала, что сказать. – Это невозможно. Никто не может настолько измениться. И лисицы… ну, они же не такие, как собаки… Ты только посмотри на себя! Ты никогда бы не сошел за лисицу!

– А кто-нибудь вообще смотрит на себя по-настоящему? – спросил пес, прищурив глаза.

Я не нашла ответа.

– Ладно, забудь это, – рыкнул он. – Забудь вообще, что видела меня.

Он хотел обойти меня, но я загородила ему дорогу.

– Не выйдет! – Я поднялась во весь рост. – Я хочу знать, при чем тут Пайри. Я не понимаю, кто послал тебя. Может, это та самая злобная лисица с одним серым глазом, что приходила к норе моей семьи?

Мне показалось, что маленький пес содрогнулся. Протискиваясь мимо меня, он опустил взгляд:

– Ты вообще ничего не знаешь.

Меня обожгло гневом. Я развернулась и крепко укусила его за жесткий хвост. Пес изумленно взвизгнул.

– Идиотка! – выкрикнул он.

Но вместо того чтобы повернуться ко мне, он бросился прочь по дороге смерти между сверкающими зданиями.

Я помчалась за ним, но он бежал быстрее. К тому времени, как я очутилась возле угла здания, его уже нигде не было видно.

– Вернись! – закричала я в темноту. – Мне нужно знать, чего ты хочешь от моего брата!

Я услышала только стук когтей по краю дороги смерти. Какое-то существо шевелилось в круге темноты под разбитым светящимся шаром.

– Сиффрин?.. – пробормотала я неуверенно.

На свету появилась черная лапа. Хорошенькая лисичка-малышка подбежала ко мне. Ее рыжевато-коричневый мех был мягким и пушистым, нос – коротким, хвост – гладким.

– Айла? – прошептала она.

Я отпрыгнула назад, как от удара. Во мне вскипел ослепляющий гнев. Он сжал мое горло, будто мощными челюстями, и я едва могла дышать. Я вдруг поняла, что пошатываюсь, еле держусь на ногах. К горлу поднялась тошнота, ядовитая и сильная. Меня вырвало, лапы подо мной подогнулись. Тошнота накатывала снова и снова, бесконечные жуки сыпались на землю.

Когда я подняла голову, малышка стояла на том же месте, ее усы озабоченно подергивались. Глаза у нее были большие и невинные, но в глубине их бронзового сияния таилось нечто непонятное.