Летом хочется зимы - Олоф Мун

Олоф Мун

Летом хочется зимы

Вы когда-нибудь летом ловили себя на мысли, что хочется уже зимы?

На меня накатывает ностальгия по новому году примерно в середине июля. Когда самая жаркая пора изводит последние наполненные водой клетки и желание спрятаться глубоко в тени леса пересиливает все остальное.

Но зиму хочется разве что на несколько дней. Самых праздничных, новогодних. А потом опять летнее тепло и как ни в чем не бывало смотреть в открытое окно на зелёные макушки берёз, которые склоняются от тёплого ветра то вправо, то влево.

Как можно узнать что ветер тёплый? Да легко! Деревья не вырывает с корнями, листва остаётся на месте, она еще крепкая, ярко-зелёная. А когда почувствуешь на себе это приятное поглаживание воздуха, понимаешь что на дворе лето, именно оно.

Так вот о чем это я? Ах, да, пишу рассказ о холоде и зиме в середине лета…

Только представьте, уехать в Антарктиду, чтобы повидать снег летом, ощутить настоящий мороз. А там, с пингвинами накрыть стол с любимым салатом оливье на вегетарианской колбасе и бокалом розового безалкогольного вина.

Пингвины конечно предпочтут закуски из рыбы. Да, пожалуйста! Мы тоже не против отведать красной рыбы.

А что если Новый год перенести на июль? И будет праздник у всех! Разве что с искусственным снегом. Или всем действительно придётся уезжать на время к пингвинам.

Что тогда делать зимой? Ну традициям изменять нельзя! Еще один Новый год, веселье, а после рвануть на Бали в жару! Идеально? Не знаю…

Бабушка бы непременно сказала что все в этом мире прекрасно! Бог создал такой климат не спроста. И зимой земля очищается, а летом даёт плоды и нам возможность накопить витаминов. Надо радоваться всему, каждому времени года!

Но потом зимой она жалуется на плохо очищенные дороги и холод, от которого хочется сбежать.

Кажется всякому человеку в жизни положено роптать! То на погоду, то на условия, или может быть на удачу. Всегда найдётся то, что хотелось бы изменить.

Бабушка говорит роптать нельзя, нужно действовать и менять все!

Но сама который год не может переехать в края потеплее. То одно, то другое, и все как-то не вовремя. Будто останавливает от переезда.

Вы еще здесь дорогой читатель? Неужели интересно? Самое приятное найти единомышленников в своих фантазиях.

Вот помню в детстве едем в поезде на юг, и слезы текут по моим щекам. В школу хочется, по одноклассникам соскучилась мочи нет! И поездка уже не так желанна, и лето хочется чтобы прошло побыстрее.

Смахиваю слезы с лица, чтобы никто не заметил и спускаюсь с верхнего места в купе. Мама еще спросит: «Что случилось доченька?». А я стесняясь своих слез отвечу мельком, что хочу подышать.

Коридор вагона узкий. На полу расстреляны красные ковровые дорожки. Проводница ходит по вагону туда-сюда, иногда разбрызгивая на ковролин воду, чтобы прибить пыль.

Я встаю на подступ, ухватившись за перила окна, и подставляю голову к щели, туда, откуда дует ветер.

В окне мелькает лес, деревья, их сменяют открытые поля и море пока не видно.

Поезд заезжает в тоннель и я от неожиданности поддаюсь назад. Тапочки скользят и ноги неуклюже приземляются на что-то мягкое. Нет, это не ковёр. Это чьи-то ноги в сандалиях.

Мальчик лет четырнадцати на вид удивленно смотрит на меня и пытается вытащить ногу. Я, опомнившись, делаю шаг в сторону и извиняюсь.

В двенадцать легко влюбиться. Но кажется я не знаю что такое влюблённость. Просто его кудрявые, русые волосы и приятные черты лица, заставляют меня смущаться и чувствовать порхание бабочек в животе.

– В лагерь едешь? – спрашивает он.

– Нет, с мамой отдыхать.– немного помедлив от растерянности отвечаю я.

– А понятно.

Голос у него приятный, и мы так и стоим в полутьме в коридоре. Тоннель скоро заканчивается и я вижу его отчётливее. Вижу родинку на правой щеке и выразительные, с густыми ресницами, глаза зеленоватого оттенка.

Мимо идет проводница и мы прижимаемся к стенке, чтобы не мешать ей.

На мне джинсовый комбинезон с шортами поверх белой футболки и тапочки с перемычкой между пальцами. Я смущаюсь своего наряда. В поезде выбирают удобства, думать о красоте нет желания и сил. Но мне хочется выглядеть красивой рядом с ним.

Ох, первые пять минут общения даются непросто. Как сейчас помню свое волнение, и то как бесшумно я уставилась в окно.

– Меня зовут Сергей.– парень встал рядом и тоже уставился в окно.

– Мила.– отвечаю я скромно.

– Приходи к нам в купе. Моя мама вожатая в лагере, мы едем вместе с ней и с двумя бабушками. Одна постоянно спит на верхней полке, а вторая читает внизу.

Мне понравилось это описание его купе. Показалось что там безопасно среди двух бабулек и его мамы. И я тут же согласилась и пошла за ним.

Мамы его в купе не оказалось. Она была в другом вагоне, следила за детьми. Внутри было пусто и чисто. Вещей не было совсем. Даже в привычных сеточках на стенах не лежало полотенец или душевых наборов, все было убрано, удивительно.

Я поздоровалась с бабушкой, которая сидела в открытом купе у самого выхода с книгой в руках. Она часто выглядывала в коридор, а потом и вовсе села на раскладное сидение напротив двери купе.

Каждый раз, когда проходила проводница, бабуля в сиреневом костюме с бриджами убирала ноги то в одну, то в другую сторону.

На столе у окна лежала колода карт. И Сергей предложил сыграть.

Я неплохо играла в «дурака» и еще в пару игр, поэтому не стала отказываться.

Сергей даже предложил старушке сыграть с нами, но она с улыбкой отказалась и продолжила читать.

Карты, почти новые, больше были похожи на пластиковые по ощущениям, и сильно отличались от тех, в которые мы играли у дедушки дома.

Дедушкина колода была старой. Карты замасленные, у одних оторвались уголки, другие были настолько мягкими, что сами складывались вдвое стоило неаккуратно перемешать колоду.

Я услышала знакомый голос в коридоре. Это была мама, она спрашивала у проводницы не видела ли она девочку в джинсовом комбинезоне.

Та сказала что ей некогда следить за всеми девочками. А старушка, сидевшая напротив купе прокричала: «Здесь ваша девочка!», и позвала мою маму жестом.

Пока я объясняла маме что, познакомилась с мальчиком Серёжей, и мы играем в карты, в купе пришла еще одна мама.

Это была мама Сережи. И оказалось что наши мамы знакомы, и более того, мы были знакомы еще в раннем детстве.

Сергей на год старше меня и переходит в свои тринадцать в седьмой класс. А я перехожу в седьмой в свои двенадцать, из-за того что пошла в школу с шести лет.

Как они, наши мамы, обрадовались увидев друг друга. А мы сидели смущённые и только слушали их лепет так