Татьяна Рик - Черепаший дом

Рик Татьяна

Черепаший дом

Татьяна Рик

"Черепаший дом" (Мои зверюшки)

Ёжик первый

Это было на даче. Мне тогда было года три или четыре, поэтому я помню, но не очень хорошо. Сначала кто-то пугал маму. Этот кто-то приходил ночью и шуршал во дворе. В полной темноте этот кто-то рылся в костре и что-то там искал. Может быть, печёную картошку? Может быть, он там грелся в тёплой золе? Мама сначала думала, что это какое-нибудь привидение или ночной ужас! Потом мама решила, что это зубастая злая крыса, которая только о том и мечтает, чтобы напасть на чью-нибудь молодую маму и съесть её совсем. А потом наш смелый папа вышел на улицу и увидел, что это ежонок. Совсем маленький и кругленький. Я его помню. Папа принёс его в дом. И мы оставили его ночевать у нас. Но этот крохотный ежонок залез в кладовку, где лежали доски, и грохотал там всю ночь, как бригада лесорубов. И мама сказала, что имеет смысл его выпустить, потому что ещё парочка таких ночей, и придётся уезжать в город, чтобы наконец выспаться. И ёжика отпустили в лес. Но по вечерам мы стали оставлять ему блюдечко с молоком. По утрам блюдечко было пустым. Правда, кто-то потом сказал, что молоко выпивал соседский кот.

Ёжик второй

Много лет спустя я работала вожатой в детском лагере. У меня был большой-большой отряд: целых сорок восьмилетних ребятишек. Мы вдвоём их воспитывали с Наташкой, моей напарницей-подружкой.

Моя Наташка была влюблена. Она мне всё время рассказывала, какой замечательный молодой человек этот её Юрка. И в один прекрасный день Юрка должен был приехать к нам из Москвы. И мы весь день готовились и ждали. Особенно, конечно, Наташка ждала. Но и я тоже ждала - из солидарности. Мы ждали, ждали, а он всё не едет и не едет. Настал вечер, мы уже загнали свою малышню спать, рассказали им на ночь сказку, а Юрки всё нет. Вот темно уже, а его нет! Но мы упорные! Мы ждём! На террасе сидим, в темноту смотрим. И тут я вижу: у лестницы, перед корпусом... Кто бы вы думали? Вы думаете, Юрка? Нет! Это был ёжик! Довольно крупный ёж! Я подумала: "Надо этого ежа поймать, чтобы завтра ребятишкам показать. Дети у нас городские, многие, наверное, вообще никогда ёжиков не видели". Пошла я в вожатскую, взяла свою чёрную куртку, завернула ежа, чтобы не уколоться - он вырываться и убегать почему-то не стал... И тут - идёт Юрка, а с ним ещё Наташкина подруга Рита. - Ура! - закричали мы с Наташкой. - Наконец-то вы приехали!

Ёж, правда, ничего не закричал. Ну конечно, он же не ждал Юрку целый день! Я отнесла его в вожатскую (ежа, разумеется, а не Юрку!) Я решила, что он из таза не вылезет. И мы ушли в Наташкину вожатскую - гостей чаем поить.

Когда я вернулась, оказалось, что ёж из таза вылез и ушёл куда-то под кровать. Он всю ночь не давал мне спать. Он оглушительно топал и шуршал. А утром, когда наши сорок ребятишек позавтракали, я торжественно вынесла ежа, и мы его рассматривали. Все были очень счастливы: ребята - потому, что увидели и даже потрогали живого ежика, Наташка - из-за Юрки, а я - за компанию!

Потом мы ежа выпустили, чтобы он бежал к своей ежихе и ежаткам.

Всё было хорошо, только, как оказалось, этот дурацкий ёж за ночь так закакал мне всю вожатскую, что мы с ребятами долго не могли её отмыть.

А Наташка потом вышла замуж за Юрку и родила ему двух дочек. А подруга Рита была на свадьбе свидетельницей.

Тимошка

Когда я была маленькая, я очень хотела собаку. Как Малыш в сказке про Карлсона. Ну, собака - это что! Мой брат, когда был маленьким, хотел коня! Но собаки у меня не было. И брата тогда ещё не было, и сестры. Поэтому мне очень хотелось ну хоть кого-нибудь!

И вот однажды мы с мамой были на рынке (у нас рынок был рядом с домом), и там продавали маленьких кроликов! Таких хорошеньких! И мы не смогли удержаться. И купили такого кролика. И принесли домой. И посадили в большущую коробку. И назвали его Тимошкой.

Тимошка был светло-рыженький, с карими большими глазами. И его можно было поднимать за уши. У него были длинные уши, как и положено кроликам. Я, правда, боялась, что ему больно, но папа сказал, что нет. Кошкам не больно, если их брать за шкирку, а кроликам - за уши. Раз папа сказал, значит, так и есть. Папа большой и умный, он всё знает. Папа даже раздобыл где-то книжку про кроликов, и мы стали её изучать. Там было написано, какой породы бывают кролики, какой масти (то есть какого цвета). Я узнала, что бывают даже голубые кролики! Как волосы у Мальвины! Вот если бы наш Тимошка был ярко-голубой, или там фиолетовый, или зелёный!... Но он был светло-рыжий, к сожалению.

Что ещё рассказать про Тимошку? Он много ел и быстро рос, и скоро стал вполне большим и упитанным. Он сидел в коробке, и больше про него нечего рассказывать, потому что он ничего такого особенного не умел: ни прыгать через обруч, ни в мяч играть, ни лапку давать... Единственно, что он делал особенного... Ну, про это даже стыдно рассказывать... Он ел свои какашки! Я сама видела!

А однажды к нам приехала бабушка Зина и сказала: - Как же у вас противно пахнет! И зачем вам этот кролик? Отдайте его куда-нибудь.

И родители решили отнести Тимошку в мой детский сад. В живой уголок. Тогда в некоторых школах и садиках были такие живые уголки, где держали разных зверюшек.

Тимошку принесли вместе с коробкой и поставили в группе прямо посреди комнаты, и все ребята его гладили, и воспитательница поднимала его за уши. И все радовались: какой красивый у нас Тимошка!

А потом его кто-то забрал к себе домой, может быть, на дачу или ещё куда-нибудь.

Я думаю, он и сейчас где-нибудь живёт, и какие-нибудь новые дети гладят его и поднимают за уши.

Пакистанская крыса

Это ещё до школы было. За мной в детский сад пришёл мой дядя Толя и сказал, что купил для меня настоящую крысу! Эта крыса вполне ручная и нестрашная, она любит детей, она умная и талантливая. Не крыса, а мечта ребёнка!

К тому же это не простая крыса! Это крыса пакистанская!

Я тогда думала, что пакистанская - это значит какая-то особенно качественная, но мне объяснили, что пакистанская - это значит, что её привезли из Пакистана. А Пакистан - это такая страна.

Я уже размечталась, как мы с моей крысой будем дружить, какие у нас будут общие интересы и общие взгляды на жизнь, но дядя сказал, что пока крысу мне забрать нельзя. Потому что у крысы - карантин. Что такое карантин, я уже знала. Когда Леночка, дочка дворников, заболела краснухой, у нас в группе, в садике, тоже объявили карантин. И мы все по очереди болели этой самой краснухой. И когда ветрянка - тоже был карантин.

Я встревожилась: чем там болеет моя любимая крыса? Я уже успела её полюбить! Но дядя сказал, что ничем она не болеет, просто её ведь привезли из далёкого Пакистана, и нужно проверить, не принесла ли крыса с собой какую-нибудь иностранную заразу (инфекцию - по-научному). И вот теперь будут у крысы брать какие-то там анализы и ждать, не проявится ли у неё какая-нибудь пакистанская болезнь. Так что надо пока подождать. Я сказала, что буду ждать. Ради любимой крысы можно подождать!

И я ждала. Неделю, месяц, два месяца... Я всё спрашивала, где моя крыса, здорова ли она и когда нам наконец разрешат встретиться? Но карантин как-то всё не кончался.

Так мы с этой крысой никогда и не увиделись. Я даже не знаю, была ли она на самом деле, или дядя Толя её придумал...

Крыса Капи

Эта история про другую крысу. Эту крысу мой дядя Толя завёл у себя дома для своей дочки Зинки. Правда, случилось это через много-много лет, когда я была уже взрослая. Честно говоря, дядя больше хотел собаку. И Зинка тоже хотела собаку, но одни знакомые посоветовали им завести крысу. Пакистанскую! - съехидничала я.

"Крыса - это такой умный зверь, она всё понимает, она такая ручная, она такая разумная!" - восхищались те самые знакомые, которые давали советы.

Кончилась тем, что моя мама и Зинка пошли в зоомагазин и купили там самую обычную русскую-российскую крысу, без всякого карантина, зато с коричневой головой. Хотели вообще-то крысу белую, но чисто-белых в продаже не было. Была белая с коричневой головой. Зинка сказала, что это похоже на капюшон, и поэтому своего крысёночка она назовёт Капи. Крысёночек и правда был маленький, хорошенький, меньше ладошки, если считать вместе с хвостиком.

Дома крысёночек начал хорошо кушать и стремительно расти. Недели через две он стал таким огромным, что перестал помещаться в клетке. Я однажды приехала - специально на него посмотреть. У него оказался довольно гадкий голый розовый хвост. И вообще этот Капи был очень здоровый и какой-то несимпатичный. Он мне даже не улыбнулся. Кажется, даже нос наморщил. По-моему, я ему тоже не понравилась. Словом, мы друг друга не одобрили.

Итак, в клетке ему стало тесно, и он в знак протеста начал биться башкой о прутья. Пришлось его выпустить на вольные хлеба. Погуляв по дому, Капи ушёл в подполье. Точнее, под холодильник. Там он хранил свои запасы продуктов. А хранить было что. По утрам дядя садился завтракать и делил свой завтрак ровно пополам: половину - себе, половину - крысе. Думаю, ещё немножко, и Капи стал бы размером с дядю. Всё к тому шло. Но случилось вот что.