Сказания Корнуолла - Дэвид Генри Келлер
— Я рада видеть тебя, Эрик, моя первая и последняя любовь; печально, что я недолго была с тобою. Кажется, что я умираю не из-за какой-то хвори, но просто из-за нежелания жить. Мои фрейлины сказали, что теперь я — супруга Властителя и мать нового принца; но я видела мальчика, всего на миг, хотя фрейлины и пытались помешать мне это сделать, и, понимая, что ты чувствуешь — у меня нет желания жить. Поторопи меня твоим поцелуем и зажги свечи для успокоения моей души.
Так Эрик Золотой утратил двоих из дорогих ему людей. Но он отважно поднялся над своей мёртвой женой и прошептал,
— У меня есть сын и я должен жить ради него и его будущего величия. Однажды он будет носить золотой ключ.
Он велел фрейлинам привести его к ребёнку. В страхе они сопроводили его в детскую, где иссохшая старая нянюшка сидела у изножья колыбели, инкрустированной золотом, чёрным деревом и слоновой костью, где много лет назад баюкали Эрика. Отец взглянул вниз, на своего сына. Леди исчезли из комнаты. Осталась лишь старая дама, потирающая холодные пальцы.
— У мальчика большая голова, — заметил Эрик. — Он должен быть мудр, как взрослый муж.
— Голова большая и красивая, — пробормотала нянька.
— Славная челюсть. Когда он укрепится во мнении, то будет его держаться. У него сильная шея и он будет высоко держать голову, когда отправится в путешествие по жизни.
— Челюсть тверда, а шея сильна, — подтвердила нянюшка, хотя её никто об этом не просил.
Эрик обошёл вокруг, взял её за плечо и потряс,
— Что не так с парнем? — потребовал он. — Что с ним не так?
Она раскричалась. Большими, сильными, дрожащими, но нежными руками Эрик снял с ребёнка одежду; затем, побледнев и замолчав, вернул её на место и тихо покинул комнату. В зале леди застыли у стен, словно ожидая, чем их поразят.
Он помолчал.
— Заботливо ухаживайте за парнем и присмотрите, чтобы его кормили козьим молоком. Я ухожу похоронить его мать; когда будет сделано то, что должно, я вернусь назад и позабочусь о своём сыне.
На утро третьего дня он облачился в кожаные охотничьи одежды, взял ребёнка из детской и без свиты заехал в тёмный лес подальше. Малыш спал, но к полудню начал кричать, требуя пищи. Тогда из леса вышла женщина в зелёном уборе и остановилась перед скакуном Эрика. Глядя на неё сверху вниз, Эрик видел, что она была молода, полногруда, золотоволоса и привлекательна во всех отношениях. Он любезно спросил,
— Кто ты? Почему останавливаешь меня? Что я могу для тебя сделать?
— Я — Брэда, женщина Олакса-датчанина и мать его ребёнка. Наш боевой корабль, «Лебедь», налетел на ваши скалы два солнца назад и я была единственной, кто добрался до берега. Я обнаружила хижину и заснула; прошлой ночью во сне я увидела, что ты идёшь с малышом, который тоскует по матери, как я тоскую по погибшему ребёнку.
Не сказав ни слова, Эрик вручил ей ребёнка. Не сказав ни слова, женщина села на траву, раскрыла своё платье и стала кормить малыша. Наконец дитя уснуло. Женщина покачала его на руках и спокойно произнесла,
— У этого ребёнка прекрасное лицо.
Не ответив, Эрик поглядел на них двоих.
— Сильный подбородок и мощная шея, — продолжала она. — При надлежащем уходе он станет прекрасным мужчиной.
— Дай мне дитя, — велел Властитель Корнуолла, — и садись позади меня на коня. Поручаю мальчика твоим заботам и я отвезу вас обоих в мой охотничий домик, где есть слуги, чтобы прислуживать вам и воины, чтобы защищать вас; ибо это дитя, если оно выживет, однажды станет господином всего Корнуолла. Ты славная женщина и потому у тебя будет дом и безопасность; твоя забота о ребёнке будет вознаграждена, если можно платить женщине за подобную доброту к такому ребёнку.
Шло время. Эрик находил дела, чтобы загружать себя напряжённым трудом. Его отец очистил Корнуолл, но сын доводил эту землю до блеска, пока она не стала страной, в которой рад был жить кто угодно. В один день каждого месяца он ездил навестить своего сына, а оставшееся время пытался его забыть, что было очень тяжело. Когда мальчику исполнилось три года, Эрик вызвал в Замок старого лесничего, искусного в натаскивании собак.
— Отныне, Рассел, вместо волкодавов ты будешь натаскивать принца. У моего сына сильная челюсть. Его нужно научить применять её. Он должен научиться висеть на верёвке на этой челюсти и не отпускать, пока сам не захочет. Обучи его перекатываться по траве, выгибать спину, доставать низкие ветки и подтягиваться на них. Каждый день натирай тело маслом. Я позабочусь, чтобы мудрец обучил его пользоваться словами, а после этого всем наукам. Он может научиться держать перо во рту и писать. Когда ему исполнится шесть, мы посадим его на пони с особой упряжью и седлом. Тебе известно об этом парне?
— Я слыхал пересуды о нём, но пропускал их мимо ушей. Мне казалось, что дела не могут быть настолько плохи, как говорят.
— Они настолько плохи или ещё хуже. Но этот мальчик имеет великолепный ум и очень хорошо говорит для своего возраста; пока что он не понимает — он не видел никаких других детей… он не знает.
— Однажды, — смело заметил лесничий, — он узнает, а после не поблагодарит за то, то ты сохранил ему жизнь.
Эрик обернулся к нему.
— Как мне убить собственного сына? У всех нас есть какие-то изъяны, в наших умах и телах. Мальчик не виноват. Пусть будущее доскажет эту историю! У парня сильная челюсть и острый ум. Пусть они несут его туда, куда он направится. Нам же следует помочь ему максимально использовать то, что он имеет. Исполняй, что я тебе велел и помни, что на твоём попечении — следующий Властитель этой земли.
С этого времени началась новая жизнь для Бальдера, ибо так его нарекли, по выбранному Брэдой Черноволосой имени, пока она вынашивала его. Временами Эрик считал такое имя насмешкой и думал, что его следует переменить. Бальдер! Бальдер Прекрасный, возлюбленный, совершенный Бог Севера. Разве это имя для подобного ребёнка.
Мальчик учился удерживать предметы ртом, сжимая их мёртвой хваткой. Он учился ездить на пони, управляя им зубами. Снова и снова он перекатывался по земле. В семь он мог написать своё имя, держа перо во рту. Брэда ухаживала за ним, Рассел тренировал его тело, а очень мудрый старик обучал наукам.
