Беломорские старины и духовные стихи. Собрание А. В. Маркова - Автор Неизвестен
Я скоцю лучше, я по́йду на Почай-реку,
150 Ухожусь лучше пойду́ от своих я рук!»
Не зглонётц́е поганому-ту тотарину;
Скоро за́спал тотарин-от Грубиянишшо,
Он крепки́м-то сном за́спал всё богатырьским-то.
Как по Божьёй-то было всё по милости,
155 Да по Марьюшкиной было всё по уц́ести:
Напили́сь-то тотара-та, вси ведь за́спали.
Как выходит она всё до караульшицьков,
Да дават им горсьём она красна золота;
Ишше вси-ти ей скоро пропускают-то;
160 Да пошла-то она да Богу молитц́е,
По широкой пошла по светлой улици.
По ее́-то было́ да всё по шьчасьицу:
Да слуцилось в то время всё в полноць-время;
Ишше спал-то цари́шо ведь трои сутоцьки.
165 Не слезами идёт больше уливаитц́е,
А питаитц́е всякима она фруктами;
Далеко́ она ушла у нас в трои сутоцьки;
Как приходит она всё ко Почай-реки:
«Мне скочить мне-ка разве уж во Почай-реку,
170 Утонуть-то мне разве от своих же рук?
Не достанитц́е мое-то хошь тело белое
Всё тому-то ли хоть тотарину всё поганому.
Сохранил теперь Осподь от ёго, помиловал».
Обтирала свои она горюци́ слёзы́.
175 Под глазами — ведь лодоцька с перевошшиком;
Говорит перевошшик ей таковы реци:
«Ты садись скоре́ в мою-ту, кнегина, лодоцьку;
Я направлю тибя ведь на путь, на истину,
Я на ту тибя дорожоцьку на широкую».
180 Как дават перевошшику красна золота.
«Мне ненадоть твоё-то ведь красно золото».
Перевёз-то он ей да стал невидимо;
Как открылась дорожоцька ей широкая.
Тут проснулсэ царишшо-то Грубиянишшо;
185 Рознимает скоро он книгу́ волшебную:
«Вы подите возьмите — за Почай-рекой».
Как пришли-то к Почай-реки по́слы посланы;
Да текёт славна матушка всё Почай-река,
В ширину-ту текёт река, текёт широкая,
190 В глубину-ту река очунь глубокая.
Говорят-то послы они таковы слова:
«Уж мы скажем царишшу всё Грубиянишшу:
Утонула, мы скажом, шьто во Почай-реки».
А приехал Роман-от ведь из Большой земли;
195 Он искал-то ведь ей да по всим городам;
Подошол он войной ведь под царишша-та,
Он прибил-то ведь со ста́рого и до малого,
Самого-то царишша взял на огни сожёг;
Ишше Васька-то Торокашко да на убе́г ушол.
200 Ишше сам он[135] воротилсэ он во свой же град,
Он во тот ведь во славной Ерусалим же град.
Да прошло тому времени всё три годицька;
Да на то ведь уж князь-от всё роздумалсэ:
«У мня нет теперь живой, видно, Марьи Юрьевны!»
205 Как прошло ведь тому времени равно три года.
Как задумал женитьсе-то князь Роман Ивановиць;
Он сосватал себе тоже княженеську доць.
Он послал-то поле́сьницька всё поле́совать;
А полесьницёк был он ис простых родов,
210 Ис простых-то родо́в-то да был из бедносьти;
Он стрелять-то послал его гусей, ле́бедей,
Он перна́сцятых меленьких всё ведь утоцёк.
А приходит кнегина-та Марья Юрьевна,
Да приходит близёхонько всё к полесьницьку;
215 Как завидяла она, видит, шьто муськой ведь полк, —
Она села за ку́т, сама притули́ласе,
Говорила сама ёму таковы реци:
«Уж ты гой еси, мла́денькой ты полесьницёк!
Ты подай-то мне своё-то хоть платьё верьхнёё,
220 Приодень моё-то тело на́гоё.
Не ходи ты ко мне-то сам близёхонько,
Уж ты дай-ко мне-ка ты приобдетьц́е-то;
Я сама-то приду-то да я тогда к тобе.
Не убойсе миня ты, бедно́й погибшою,
225 Не устрашисьты миня-то, бедно́й, безцясною;
Я ведь роду-ту, роду непростого-то,
Я ведь роду-ту, роду, да роду царьского,
Уж я веры-то, веры-то православною».
Он ведь скоро скинывал-то да платьё верьхноё;
230 Она скоро одевала ёго платьицё,
Она скоро идёт к полесьницьку на́ реци:
«Уж ты здрастуй-ко, мла́денькой ты полесьницёк!
У тя нет ли цёго-нибудь подорожницьков?
Покорьми ты мою-ту да душу грешную.
235 Ты скажи-ко, полесьницёк, ты какой, откуль». —
«Я хожу-ту, хожу ис Царя́града,
Я стреляю хожу всё гусей, ле́бедей,
Я перна́сцятых всё стреляю утоцёк
Я на свадьбу-ту всё князю Роману-то».
240 Говорит-то она ёму таковы реци:
«Неужли́ у вас Роман-от князь не женилсэ-то?» —
«Некакой у нас Роман-от князь не женилсэ-то;
Ишше только вц́ерась он сосваталсэ;
А сёгодне-то будёт всё смотреньё-то,
245 Ище завтра-то будёт всё венчаньицё».
Как пришли они с полесницьком на широкой двор,
Да сказала она-то полесницьку по тайности:
«Ишше я ведь — Романова молода жона,
Молода-та жона ведь я, Марья Юрьёвна».
250 Наливает Романушко всё полесьницьку,
Наливаёт с остатку-ту пива пьяного
(цяроцьку).
Говорит-то полесьницёк таковы реци:
«Уж ты гой еси, Роман ты князь Ивановиць!
Ты налей-ко моёму-то бедному товарышшу,
255 Ты налей-ко ёму только мёду сладкого;
Поднеси-ко-се, князь-то, да ведь как сам ёму».
Ище князю-ту тут ёму смешно стало:
«Поднесу токо, уж я послушаю:
Да при свадьбы живу-то да всё цюжим умом».
260 Подносил-то он ей да мёду сладково;
Выпивала она-то тут на единой дух
Да спустила ёму перьсьтень всё обруц́ельнёй свой;
Он увидял-то перьсьтень да всё во цяроцьки,
Он берёт-то ведь перьсьтень да во праву́ руку,
265 Прижимаёт он перьстень к ретиву́ серьцу.
«Ты скажи-ко-сь, скажи мне-ка, полесьницёк,
Ты ведь где-то, полесьницёк, взял товарышша?
Роскажите-ко мне-ко сушшу правду всю,
Сушшу правду вы мне-ка всё неута́йную».
270 Говорит настояшшой ёму полесницёк:
«Я скажу-то тибе-то правду, поведаю:
Я нашол ведь в лесу твою-ту молоду жону,
Молоду твою жону-ту, кнегину Марью Юрьёвну».
Ише тут-то ведь князь да обраде́л у нас;
275 Он ведь брал-то ведь Марьюшку за праву́ руку:
«Ты откуль-то пришла, откуль тебя Бог принес?
Заступили ведь-то, ведь молитвы-ти
Ищё всё попов-то, отцов духовных,
Ишше всё наших приц́етницьков ц́ерьковных;
280 Со слёзами за тобя-то они Богу молилисе».
«Ты бери-ко, бери-ко-се, мой полесьницёк,
Ты бери мою невесту всё обруц́е́нную!
