Андриеш - Буков Емилиан Нестерович
Нитки, тряпочки, тесьма,
С елей сорванные шишки —
Все припасено в излишке.
Мягок матерьял и жесток:
Много крошечных гвоздей,
Изумрудов, желудей,
Белых и янтарных блесток,
Есть алмазы, есть сусаль —
Мастерам труда не жаль!
Разных кукол тут не счесть —
На любые вкусы есть:
Тут вот — несколько девчонок
С белыми косичками,
Тут — подпасок-чабаненок
С посошком, с вещичками,
В яркой, вышитой сорочке,
Брынза свежая в мешочке.
Рядом с ними — дровосек,
Рыболов с корзиной рыбы…
Всех, похоже, не смогли бы
Перечислить мы вовек!
Все фигурки без изъяна;
Вот — ковер ткачиха ткет,
Вот — Пэкала в шляпе, вот —
Фея Ляна Косынзяна!
Вот — над змеем меч занес
Ясноглазый Фэт-Фрумос,
Виноградарь и кузнец;
Стадо козочек, овец,
А за ними… Кто такой?
В кушме новой, щегольской,
В новых кожаных сапожках
На сверкающих застежках,
С тонким посохом кленовым,
С флуером — отличным, новым
Бодр и весел, чист и свеж —
Чабаненок Андриеш!
Дед Мороз рукой взмахнул,
На игрушки он дохнул, —
Все игрушки в пышном зале
Ожили и заплясали,
И вспорхнул под самый свод
Разноцветный хоровод.
Пляшут пестрые фигурки,
На бегу играют в жмурки,
Весь игрушечный народ
Смело танцевать идет!
Кушмами, платками машет
И бэтуту лихо пляшет.
А игрушечный пастух
Тоже не стоит на месте,
Пляшет он со всеми вместе —
Аж захватывает дух!
Каблучками дробь отстукал,
Легок, будто невесом,
Прокатился колесом —
Ах, как весел праздник кукол!
И, любуясь на полет,
Дед промолвил Андриешу:
— Наступает Новый год,
Скоро я ребят потешу.
Мы готовим для детей
Нынче множество затей,
Горы кукол и хлопушек,
Удивительных игрушек,
И теперь придется мне
Мой мешок наполнить яркий
И шагать по всей стране,
Разнося везде подарки.
Есть еще чуток делишек,
Отлучусь я на часок,
Вдоль полян и вдоль дорог
Размести снежку излишек,
Кое-где, глядишь, скую
На речушке полынью,
Должен я проверить сам
Огороды там и сям,
Недоволен я весьма
Видом огородных чучел,
Да и кушмы на дома
Кое-где не нахлобучил.
Льды в морях покуда ломки,
Надо, значит, холода
Бросить на оковку льда,
Ну, и в поле кой-куда
Сыпануть чуток поземки…
В общем, потружусь не худо.
Ну, а ты, дружок, покуда
Отогрелся бы немного, —
Чай, промерз на холодке,
Тут в лесу, невдалеке,
Есть уютная берлога.
Там живет большой медведь,
Он сумеет обогреть
Пастушка под теплой шубой
Не гляди, что мишка грубый, —
Перед входом ноги вытри
И отменно вежлив будь,
Вот к душе медведя путь,
К доброте дедуся Митри!
Там до утренней зари
Посиди, поговори…
Если отдохнешь вполне —
Утром приходи ко мне!
Так промолвив, дед исчез.
Андриеш пустился в лес.
Стежку отыскать несложно,
Только очень осторожно
Продвигаться нужно здесь —
Лес засыпан снегом весь!
Непоспешно, понемногу
Андриеш тропу в берлогу
Отыскал, — идет и слышит:
Кто-то очень громко дышит,
Дрыхнет с храпом голосистым —
С подголоском да с присвистом;
Глядь, а там, в снегу пушистом
Круглая видна дыра, —
У медведя, знать, хандра:
На подстилке на сухой
Спит и видит сон плохой.
Глянув на холодный лес,
Андриеш в нору полез,
Отдуваясь тяжело:
Хоть и душно, да тепло!
Смотрит: ох, и странный вид!
Не берлога — хата хатой.
Посреди — медведь косматый,
Лапы раскидав, лежит,
Но его могучий храп
Поутих уже, ослаб —
Просыпается медведь:
«Кто таков, — рычит, — ответь!»
«Дед Морозом прислан я,
Анриешем я зовусь,
Ты из своего жилья
Не гони меня, дедусь!
Я промерз на холоду,
Чуть погреюсь и уйду!»
«Эх, давно в моем жилище
Не бывало ни души…
Ну, уж раз пришел, дружище,
Деду спину почеши!
Да давай начнем беседу —
Очень уж тоскливо деду…»
«Нет, дай лучше мне ответ:
Кто таков ты, добрый дед?»
«Эх, дружок — в былое время
Жило тут медвежье племя…
Только было то давно,
И смекнуть немудрено:
Ты в чащобе, по Дороге,
Ни одной другой берлоги
По пути не видел — ведь
Я последний тут медведь».
«Как ты, старче, уцелел?»
«Погоди-ка ты, пострел.
Как-то, помню, ранью ранней
К нам пришел слуга Вулканий,
Но не в собственной натуре,
А в простой медвежьей шкуре…
И медвежьему народу
Этот наболтал герой,
Что в долине, за горой,
Есть большая бочка меду:
Мол, желающий, спеши —
Наедайся от души!
Ну, и все мои дружочки
Побежали к этой бочке.
Все бегут, а с ними я.
Где же мед, скажи на милость?
Вдруг долина провалилась
В преисподние края.
Ну, а там — вулканья печь,
И Вулкан нас начал жечь.
Все, бежавшие по тропке,
Сгинули в вулканьей топке.
Ну, а я свернул с пути,
Смог к Вулкану подползти,
Зарычал, зафыркал глухо,
Подлецу вскочил на брюхо,
Впился и на нем повис
И… злодею пуп отгрыз!
Хлынул тут поток огня,
Страшно взвыл злодей подземный,
Бросил прямо вверх меня
Лапою своей железной.
Мигом я взлетел над бездной,
Уцепился за обрыв
И вот так остался жив.
Долго я бродил по скалам,
Я с терпением немалым
Долго родичей искал.
Но… нашел лишь много скал.
Шел из бездны серный запах,
Дух подземного огня.
«Ты пройдись на задних лапах!» —
Так упрашивал меня
Чей-то голосок из бездны —
Мол, совет давал полезный.
Знал я: тотчас в бездну канешь,
Если на две лапы встанешь.
И в ответ я стал реветь:
«Вулканята, вы глупы!
Я дед Митря, я медведь —
Отгрызу вам всем пупы!»
Так подолгу и помногу
Переругивались мы, —
Ну, а с наступленьем тьмы
Я ушел к себе в берлогу.
Все же я лесной владыка...
О себе порасскажи-ка!»
Андриеш ему тотчас
О пути своем рассказ
Весь поведал, — и в ответ
Произнес медвежий дед:
«Вижу, вижу наконец:
В гости заглянул храбрец.
Гостю я такому рад
Здесь, в стране моей суровой.
Жаль, что ты, дружок мой новый,
Родом не из медвежат!
Радость светлую мою
Я, как видишь, не таю,
Это и не мудрено:
Ведь в лесу уже давно
Некому со мной беседовать,
Некому меня проведывать…»
«Ну, а как же Дед Мороз?» —
Задал Андриеш вопрос.
«Он холодный… Да к тому же
Разве дело только в стуже?
Человек-то, мой дружок,
Прежде был четвероног,
Был лицом похож на нас —
Он двуногим стал сейчас,
По земле гуляет с рожей
На медвежью не похожей,
Шкура стала гладкой кожей, —
Словом, вовсе озверел.
Так-то, дорогой пострел…»
«Что-то, дедушка, не так:
Ты, как вижу я, чудак,
Ведь у зверя в нашем мире
Лап не две, а все четыре,
И ведь все четвероногие —
Ну, не все, а, скажем, многие —
Норовят разинуть пасть,
На двуногого напасть!»
«Никогда бы на двуногого
Не полез медведь из логова,
Если б люди и медведи
Жили мирно, как соседи,
Если б племена людишек
Не охотились на мишек…
