Былины Печоры и Зимнего берега - Автор Неизвестен
310 А уж ты ой еси же, князь да всё Владимер же,
А на чернила ты продай город Чернигов-от,
А на бумагу-ту продай да славной Киёв-град.
А ты тогда-то посылай обценшичков описывать,
А ты описывать же Индею богатую,
315 А как богатую же Индею, именитую!»
И тут же скоро князь Владимер посылал же он,
А он обценшичков же Илью да Илью Муромца,
Добрынюшку-ту всё же он Никитича,
А во-третьих-то посылал Олешеньку Поповиця.
320 А и тут садилсе Дюк-от сын да всё Степанович,
Он садилсе скоро он да на ремча́той стул,
И брал в руки́ скоро́ он перышко лебединоё,
А и он писал-то скору грамотку скорописцету
Он на той ли-то на беленькой бумажечки
(На ербовой белой бумажечки),
325 А он писал скоро́ своей матушки родимою
Как Елены-то писал да Костентиновны,
Скорописцету писал он ей же грамотку,
Описал што видел всё во городи во Киеви.
Он привязал свою-ту грамотку ко добру́ коню,
330 Ко добру́ коню своёму богатырьскому,
И он ко тем-то к стременам да ко золоченым-то.
А и он спускал своего добра́ коня да богатырьского,
А и он спускал его домой во Индею богатою,
А и как богатою во Индею, именитою,
335 А и ко родимой ко своей да родной матушки,
Как ко той ли ко Елены Костентиновны.
Побежал его да доброй конь далече же,
И далече побежал да во чисто́ по́лё,
А и зар(ы)жал-то он же голосом кониным-то,
340 А и расставалсе со своим любимым хозяином,
А и как со Дюком он же со Степановичем.
И засадил тогда же князь Владимер Дюка Степановича
А он во те́мную садил его во те́мницу,
А и заключил его в злодеюшку заключебную.
345 И прибегал-то е́го доброй конь во Индею,
Во богатою во Индею, именитою,
Ко его-то ро́дной матушки к Елены Костентиновны.
А и как заржал-то он же голосом лошадиным-то,
Услыхали тут же Дюковы караульшшички,
350 Выбегали скоро они да всё на улицю,
Увидали-то добра́ коня богатырьского
Как же Дюкова сына да всё Степановича.
Как у коня-то увидали суночку-котомочку,
Ише суночка-котомочка была рыта бархата,
355 А и дорогим-то росшита была красным золотом,
А и россажена была ета суночка дорогим да скатным жемчугом.
А и как тут отвязывали суночку-котомочку,
А из суночки-то розвязывали, вынимали они,
Вынимали скору грамотку скорописцету,
360 И они прочитывали грамотку скорописцету.
А й они пошли скоро́ долаживаться
А ко Дюковой-то ро́дной матушки,
А и как до Елены-то Костентиновны:
«Уж ты ой еси, наша любима боярина,
365 Ты Елена всё у нас да Костентиновна!
Как прибежал-то из города из Киева
А ише конь-от, лошадь у нас да богатырьская.
А и как же Дюка нет у нас Степановича,
А и как у нас он посажон во тёмны те́мници.
370 А и как у князя-то же всё да у Владимера
Заключили его в злодеюшку заключебную,
А и он же хвастал-то своим именьицом-богасьвицом.
А и как же едут-то из города из Киева,
Как от князя-то да едут от Владимера,
375 Как обценивать твое всё именьицо-богасьвицо!»
А и тут Елена-то Костентиновна скоро вставала она
А со той ли со кроваточки кисовою,
Она со той ли со периночки пуховою.
А и одевали ей нянюшки всё же, мамушки,
380 Ишше сенны ей да красны девушки.
А ишше тут же говорили ей, россказывали,
А она тяжелёшенько воздохнула, сама проплакала:
«И говорила я своёму да чаду милому,
Уж я милому своему, родимому,
385 А и я премладому же Дюку сыну Степановичу:
„Ты поедешь во славной город Киев-от,
Ты не хвастай своим именьицом сиротским-то,
А то пошлет-то князь Владимир нам обценшичков,
И всё опишут нашо именьицо-богасьвицо!“».
390 И в ту же пору, в то время едут обценшички,
И они не можут найти Индеи богатою,
А што богатою же Индеи, именитою.
Ездят, ездят по темну лесу дремучему,
А как остановили-то своих добрых коней богатырьских-то,
395 А они привязали-то их ко лесиночкам-то дремучим-то,
(Уж Илья Муромець был не хитрой-то!)
А и вылезли-то на лесину они высо́ко-то,
И смотрели во трубочки подзорныя,
Увидали-то же они Индею богатою,
И а што богатою же Индею, именитою, —
400 А как будто на домах пекёт да красно солнышко.
А как видно Дюк-от да сын Степанович
По́слал ско́ру-ту же он да всё да ско́ру грамотку
Ко своей-то он да же и ро́дной матушки,
А ко Елены-то же он да Костентиновны.
405 А и как завидели они Индею богатою,
А и тут приехали скоро́ они во Индею богатою,
Как ко Дюку-ту ко Степановичу,
И ко его-то они наехали к ро́дной матушки,
И ко Елены-то вони да Костентиновны,
410 И ко его-то они наехали подворьицю,
И где-ка жил-то же Дюк да сын Степанович.
Ишо што у Дюка-та подворьицо на семи верстах,
И на семи верстах, на семидесяти семи столбах,
А ише кажной же столбичок был же точёной,
415 А ише точёны были же да золочёные.
А на дому-ту у его крыши всё золоты́ блестят,
А и застречали тут же Дюковы караульшшички,
А и как стречало их тут да счету не дать будёт.
А и стречали-то Дюковы всё придворнички,
420 И они шли-то заходили по тёплым каледорам-то,
А и постречали-то Дюковы всё привратницы,
Ай они все-то принаряжены в рытом бархати.
Уж тут кланялись обценшички Дюковой ро́дной матушки:
«Уж ты здрастуй-ко, здрастуй, Дюкова ро́дна матушка!
425 Ты Елена-то всё да Костентиновна!»
А ответили же тут Дюковы прислужницы:
«А мы не Дюковы же всё да ро́дны матушки, —
Уж
