Сергей Михалков - Сергей Владимирович Михалков
«А зачем же курить?» Он говорит: «Ну а так, повыдрючиваться немножко». Закурил сигарету — ему было уже тогда под восемьдесят лет, — лежит в пальто на постели в парижском отеле и курит сигарету — выдрючивается. Ну вообще! Это же студент, даже школьник, это в поведении чистый тинейджер! И вот эта легкость, с которой он такие вещи делает иногда, она, конечно, определяет во многом его характер. Он счастливый человек.
Н. М. Скажи, почему сегодня никто почти не знает твоих взрослых, по-моему, замечательных стихов:
Люблю ли я тебя?
Я по тебе тоскую.
Но что поделаешь,
раз полюбил такую.
Ты ночью мне жена,
проснешься утром — дочь.
И это чувство я
не в силах превозмочь…
С. М. Не читай дальше. Это стихотворение я написал в припадке увлеченности, эта увлеченность ушла, и я не хочу эти стихи вспоминать, потому что…
Н. М. «Безучастно ты смотрела /на людское оживленье, /и вино тебя не грело / в час дурного настроенья. / Незаметно, осторожно / я твою погладил руку, / но при этом ты, возможно, / ощутила только скуку…»
С. М. Это я тоже знаю…когда я писал, тогда я тоже был влюблен. Но я не считаю, что это такие шедевры.
Н. М. Но это ты.
С. М. Это я.
Н. М. Это ты.
С. М. Это я.
АННА. Очень хорошая история была, когда, я не помню, кто об этом рассказывал… А! Лидия Смирнова, актриса… Кто-то к ней подошел и спросил: «Вы не видели Сергея Владимировича?» Она сказала: «Там, где вы увидите красивых самых женщин, — там Сергей Владимирович». Он и сам очень хорош собой. И был всегда настоящим джентльменом.
Н. М. А ты влюбчивый был?
С. М. А?
Н. М. Влюбчивый?
С. М. Да, влюбчивый.
Н. М. Влюбчивый мгновенно, быстро, неожиданно?
С. М. Ну да. Тогда увлекался. Это все было, но это все не так интересно.
Н. М. Это как раз очень интересно. Потому что дело же не в том, чтобы копаться в чьем-то белье, — разговор о другом. Ты умел ухаживать, ты был гусаром, в общем.
С. М. Ну да. Но должен сказать, что за теми девушками или женщинами молодыми, за кем я ухаживал… я ни на одной из них не мог жениться.
Н. М. Почему?
С. М. Ну, потому что что-то в чем-то не совпадало. Жениться надо тогда, когда чувствуешь, что одинаково думаешь о чем-то, одинаково воспринимаешь окружающий мир и так далее.
Мама всегда считала, что он сделал ее, то есть создал ее как личность. Он, будучи на 10 лет ее младше, 23-летним юношей попросившим руки у 33-летней женщины, уже бывшей замужем, родившей дочку, которой было к тому времени 4 года… Да еще на ком женится — на дочке художника Кончаловского, внучке Василия Ивановича Сурикова, такой видной, с прекрасным образованием, с тремя иностранными языками… И он — ездящий по городу на велосипеде и работающий чернорабочим на каком-то комбинате! Но он влюбился, и он решил, что женится, несмотря на то, что все были против. Он женился, потому что был легок, обаятелен и настойчив. В семье Кончаловских это было принято как нонсенс какой-то: что за мальчик, откуда, 23 года! Наташа, он на 10 лет тебя младше, как можно! Но талант, обаяние и энергия сделали свое дело — в 1936 году они поженились. «Милой моей, дорогой, любимой Наташе. Когда я так на тебя смотрю — значит, я тебя люблю. Сергей» (Надпись на фотографии).
СТЕПАН. Он как бы всегда присутствовал как хозяин дома, хотя на самом деле хозяйкой была Наталья Петровна. Но она никогда этого не показывала, никогда не пыталась, когда приходили гости или когда были семейные застолья, встречи, — она никогда не пыталась показать, что вот я хозяйка в доме, я всем руковожу, — это нет! Наоборот, она всегда делала так, чтобы все понимали, кто хозяин в доме. Это большая мудрость на самом деле.
Н. М. Ты встречал женщину в жизни, о которой бы ты подумал: «Да, все-таки, наверное, мне лучше было бы жениться на ней, а не на Наталье»?
С. М. Нет.
Н. М. А?
С. М. Нет.
Н. М. Никогда?
С. М. Не встречал.
Н. М. Как ты компенсировал все-таки такую разность интересов между тобой и мамой?
С. М. Не знаю. Не знаю, трудно сказать. Она была очень умным человеком, она это все регулировала как-то сама. Но это трудно объяснить, если я в браке с ней был 54 года… 53 года. В браке. Я бы давно ушел, наверно, если бы было по-другому.
Н. М. А когда ты встречаешь где-нибудь на улице женщину сегодня, которой ты был увлечен много лет назад, что ты испытываешь?
С. М. Жалость к самому себе, что я ее встретил. Это древние старухи все, если я их встречаю. Древние… Я с ужасом думаю: а что было бы, если бы я на ней женился, ушел бы от Натальи Петровны? Ужас, ужас! Не буду вспоминать их, господи…
Вот такого его, наверное, кроме нас, почти никто не знает — неожиданно откровенного, веселого, по-детски циничного — именно по-детски. В том, что он сказал, не было ни злости, ни грубости. Это бита совершенно наивная реакция, лишенная какой бы то ни было цензуры, и в эту минуту он и не думал о том, что кто-нибудь из этих женщин может его услышать. Он среагировал по-ребячьи — искренне, наивно и мгновенно. Вообще, реакции Михалкова, их точность и скорость абсолютно уникальны. Если перевести эти реакции в спорт, скажем, в бокс, я думаю, он был бы великим боксером
…53 года он прожил с нашей мамой. Было много чего… И были романы, и были увлечения, и были сплетни и звонки анонимные — все было. Были ли у них потом с отцом разговоры? Наверняка Слышал ли я их когда-нибудь? Никогда Они берегли наши души, не втаскивая нас в свои отношения. Ни разу в жизни я не слышал, чтобы мама мне сказала: с кем ты, с ним или со мной? Или он мне про маму… Никогда! Это было табу. Мудрость матери сумела переработать это в отходы, в фарш. Мама, которая говорила: «Сереженька, какие чудные стихи!»—
