Байки негевского бабайки - Пиня Копман
Звоны созывают на молитву,
треск цикад стоит над полем ржи.
Режут над водою, словно бритвой,
воздух сумасшедшие стрижи.
В хатах за рекой блестят оконца,
баба гонит хряка за сарай.
Солнце жарит так, как… жарит солнце.
Хоть снимай штаны, и загорай!
Чьи-то куры роются в пылище,
у причала чалится баркас…
Я такое видел может тыщу,
или, может, десять тысяч раз.
В целом впечатленье неплохое.
Но не стоит Мерса, хоть убей!
Скажем, на моих фотообоях
девочка в бикини — не слабей.
И, достав из пачки сигарету
вышел подымить на воздух, в сквер.
Понял я, скажу вам по секрету:
с жиру беситься миллионер!
А спустя неделю мы узнали,
что и с Мерседесом счастья нет:
Тачку у Митяни отобрали,
чуть живого выбросив в кювет.
Он сейчас не видит ни бельмеса -
после той истории ослеп.
Впрочем, и в кабине Мерседеса
был бы Митя жалок и нелеп.
Не прошло и года с половиной,
все забылось. Даже следа нет.
В клубе сняли Митину картину.
Может, взяли в чей-то кабинет.
Что ж, Победа — только сильным духом!
Слабаки — кому они нужны?
Светится теперь, на радость мухам,
девственная белизна стены.
Сантименты мне — как рыбе шуба.
Жил без них, и впредь надеюсь без…
А вчера я вдруг на крышу клуба
так, под настроение, полез.
Все вокруг такое, как когда-то,
благодать — и вправду как в раю.
Жаль, что не с чем мне сравнить закаты…
Наши-то красивше, зуб даю!
Это ничего, что все знакомо,
и не страшно, что живем в глуши.
Видеть красоту родного дома -
факт, весьма полезный для души!
Воздух чист до самой дальней дали,
небо все в кудряшках облаков.
Вы у нас в Днепровске не бывали?
Рай, хотя и не для слабаков!
Вдруг, гляжу — почти у среза крыши
пацаненок лет пяти-шести
так старательно в блокнот чегой-то пишет.
Я вгляделся: Мать его итти!
Карандаш дрожа как паутинка,
следуя дрожанию руки,
выводил знакомую картинку:
Церковь у излучины реки.
***
Цена слова
Мир в детстве звонок, многоцветен, нов.
Как пчелки мысли роем в полдень знойный,
И множество прекрасных новых слов
Вполне произнесения достойны.
Но с возрастом, печаль познав едва,
(Ведь долго мы живём на свете белом)
Сколь быстро истираются слова,
Когда их прочность проверяем делом.
Почти как пар дыхания в мороз
слова летят, теряя смысл и форму.
Бурленья СМИ подобны хлороформу
и сонный мозг почти сожрал некроз.
Но, люба, верь: когда глаза в глаза,
слова несут особое значенье
пределов нет и нет ограниченья,
бессмысленны резоны, тормоза.
Они- брильянты, чище чем слеза.
Вот за такие голосую — "За!"
***
Предновогодние сомнения
Дед и баба кричали вослед Колобку:
Ах вернись! Мы б медку доложили в муку!
Ты не знаешь окрестных опаснейших мест.
Вдруг тебя серый волк непорядочный съест?
Но в ответ Колобок: «Много мест на Земле.
Не хочу умирать я в тепле на столе!
Душен скучный уют, упорядочен быт,
И душевных порывов восторг позабыт!»
И катился всё ниже простак Колобок
чтобы хитрой лисе угодить на зубок.
А ведь мог греть у печки привычной бока.
Повезло б — не схарчили тотчас Колобка
Мог, скатившись под лавку, запрятавшись в тень,
Оттянуть свою гибель хотя бы на день.
Даже смог бы, коль сразу его не сожрём,
Целый месяц тянуть, став совсем сухарём,
Чтобы плесень его затянула бока,
Ржать над дедом и бабою исподтишка.
Он не знал, Колобок: если ты патриот
То за бабку и деда положишь живот.
Это предназначение всех Колобков.
В том сермяжная правда и путь их таков.
Но воскликнет, конечно, любой радикал:
— Колобок справедливости высшей искал.
Он отринул мещанские страхи и быт,
Ибо участь ужасная — съеденным быть.
Он к всеобщему счастью разведывал путь.
В этом жизни и есть высочайшая суть!
Я сижу за столом тупо пялясь в окно:
Если съеденным долей мне быть суждено,
То ли родич сожрёт, то ль неведомый тать,
Так бежать ли, покорно ли участи ждать?
Неизбежностью кто из людей не влеком?
Как бы ты поступил, будь ты сам Колобком?
***
Боль
Испаряясь легким паром,
возникая в новом месте
боль с любовью ходят парой.
Только вместе.
Только вместе.
А еще, привычкой старой,
как всегда- на рану солью,-
и разлука тоже парой.
Вместе с болью.
Вместе с болью.
И, напитанная ядом,
будто врозь им было скучно,
боль идет со смертью рядом.
Неразлучно.
Неразлучно.
И на все ее хватает.
Даже лишней остается,
и за сердце вдруг хватает
тех, кто весел и смеется.
Догоняет волком в поле,
в точку бьет, как пуля в тире…
Видно слишком много боли
в этом мире.
В этом мире.
***
Ночные танцы
Как только тьма сожрет закат
и расточится звон цикад
и испятнает неба скат
ветрянка звезд
Из ничего, из темноты
в один сольются все мосты
и выйдем двое — я и ты
на этот мост.
Вне тяготенья
Танцуют тени
цветов сплетенье
мечты полёт
Пусть на мгновенье
восторг свершенья
Небесный гений
нам ниспошлет
Мы ритм начальный задаем
и одиночество вдвоем
стекает тоненьким ручьем
в тоски купель
движенье звезд то вверх, то вниз
и менуэт и вальс каприс
и в тишине из-за кулис
звенит капель
И вновь паренье
как озаренье
Танцуют тени
Что за гастроль!
И в нашей власти
и страх и страсти
Такое счастье
почти как боль.
И срип сверчков и трели птиц
вплетутся в пересвет зарниц
и сбросят маски с грустных лиц
как старый сор.
Проткнут простор лучи луны
свернувшись в три стальных струны
и звуки пряно-охрянЫ
вольются в хор.
Пусть провиденье
за наслажденье
без снисхожденья
собъёт на дно,
Но, почему-то,
за те минуты
готов цикуту
пить как вино.
***
Любовь к трём клементинам
"…Подмостков бледный властелин
Явившимся из Гарца феям
Волшебникам и чародеям
Поклон отвесил арлекин"
Аполлинер "СУМЕРКИ"
Глодая тишину,
как черви гложут доски,
Скользя как лунный блик,
как ножик под ребро,
Властитель бьет жену
и всходит на подмостки.
И светозарен лик
распятого Пьеро.
Хрипит некстати «Бис!»
голодный пес партера,
Как резаный щенок
вовсю визжит Пролог.
И гильотиной вниз
срывается портьера,
срубая тени ног
и сея трупный смог.
Сквозь слизь кровавый гном
ползет, вскрывая лоно.
Поваплены гробы,
что
