Путешествие Голубой Стрелы(Сказка. Стихи) - Родари Джани
— Солгать? Неужели я стала так стара, что не могу понять, когда мальчик говорит правду, а когда врет? Этот мальчик спас мой магазин, а вы посадили его в тюрьму, вместо того чтобы наградить. Где же справедливость? Но я сама позабочусь о том, чтобы отблагодарить его. Пойдем!..
Начальник развел руками. С этой грозной старушкой ничего нельзя было сделать. Она взяла Франческо за руку, бросила сердитый взгляд на полицейских и направилась к двери. Часовые отдали ей честь, как генералу, и уверяю вас, что в этот момент походка Феи была более величественна, чем походка самых великих генералов истории.
Ночной сторож от радости не рассчитал разбега и вместо того, чтобы прыгнуть в седло велосипеда, перемахнул через него и свалился в снег.
— Не ушиблись? — спросила Фея.
— Чепуха, я чертовски рад за мальчика! — ответил сторож.
Он дружески попрощался с Франческо, поцеловал ручку Фее и удалился.
— Симпатичный парень, — заметила Фея, смотря на руку, которую он поцеловал. — Знает, как вести себя с настоящей синьорой.
Другой рукой она держала вспотевшую от волнения руку Франческо.
Фея была не такая уж плохая: это она освободила его, а сейчас держала за руку и вела по темному городу, как старая храбрая бабушка.
Служанка не поверила своим глазам, когда увидела их обоих. Она сразу же приготовила третью чашку кофе и вынула из шкафа стеклянную вазу со старыми, засохшими пирожными. Пирожные были крепкие, как цемент, но зубы Франческо были еще крепче; он жевал до тех пор, пока ваза не опустела.
— Смотрю я, как ты перемалываешь эти пирожные, и завидую. Мне бы такие крепкие зубы, — говорила Фея.
Франческо, улыбаясь, смотрел на нее. Потом он встал:
— Мне нужно вернуться домой, а то мама уже, наверно, беспокоится.
Фея почесала за ухом.
— Я хотела подарить тебе что-нибудь, — сказала она. — Но в эту ночь я опустошила весь магазин, в нем остались одни только мыши. Я знаю, тебе нравится этот чудесный электрический поезд Голубая Стрела, но я не знаю, куда он делся.
— Неважно, — улыбаясь, ответил Франческо. — Тем более, что у меня даже нет времени играть. Вы же знаете, мне приходится работать. В полдень я продаю газеты, а вечером продаю карамели в кинотеатре.
— Послушай, — сказала вдруг Фея, которую осенила какая-то идея. — Я уже давно собираюсь взять себе в магазин приказчика. Он должен содержать в порядке игрушки, следить за почтой, подсчитывать выручку. По правде сказать, я стала хуже видеть и уже не могу работать так, как раньше. Хочешь быть моим приказчиком?
Франческо затаил дыхание от радости.
— Быть приказчиком Феи! — воскликнул он.
— Приказчиком магазина, конечно. Не думай, что я пошлю тебя на метле разносить подарки клиентам.
Франческо осмотрелся вокруг. Каким красивым казался ему сейчас магазин, пусть даже с пустой витриной и со шкафами, заваленными бумагой!
— На этой работе не обморозишь руки, — весело проговорил он, показывая распухшие от мороза пальцы. — А газеты я лучше буду читать, чем продавать.
— Значит, договорились, — сказала Фея. — Завтра приступишь к работе.
Франческо поблагодарил и попрощался с ней. Он вежливо раскланялся и со служанкой, которая немножко ревновала его к хозяйке. Но она не могла долго злиться на мальчика, который так доверчиво смотрел на нее, и улыбнулась ему на прощание.
— Подожди-ка, — сказала Фея. — Я вызову тебе коляску. Теперь ты у меня на службе, и я не хочу, чтобы ты простудился.
Коляску! До этого дня Франческо несколько раз ездил на коляске, прицепившись сзади, где обычно шалуны прячутся от кучера и его кнута.
Теперь же он забрался на кожаное сиденье, кучер покрыл ему ноги чудесным желтым ковриком, влез на козлы и щелкнул кнутом.
Лошадь тронулась межой рысцою.
«Как жаль, что никого еще нет на улице, — думал Франческо, глядя на небо, которое только еще начало чуть-чуть светлеть. — Никто не увидит меня в коляске. Но когда я приеду домой, то, прежде чем слезть, позову маму. Она и братики подбегут к окну, и в это время я сойду с коляски. Вот вытаращат они глаза!»
Его веки становились все тяжелее и тяжелее. Потом они сомкнулись, и он крепко заснул, убаюканный мягким покачиванием коляски, плавно катившейся по снегу.
Глава XXI
КНОПКА ХОЧЕТ УМЕРЕТЬ
Дневной свет вывел Кнопку из оцепенения.
«Пока я еще двигаюсь, — подумал он, — незачем умирать от холода на пороге необитаемого дома. Я слышал о собаках, которые умирают на могиле своего хозяина, но у меня еще нет хозяина, а этот дом не могила. Разомну-ка я немного ноги».
Он попробовал завилять хвостом, но это удалось ему с трудом, так как хвост совсем замерз. Затем он сунул нос в снег (оттого, он слыхал, согревается кончик носа). Потом Кнопка стряхнул снег со спины и отправился в путь. Куда? Неважно. Не всегда собаки знают, куда они идут. А это ведь настоящие собаки, так что же вы хотите от игрушечного щенка?
Кнопка бродил по городу, увертываясь от бесчисленных трамваев и проваливаясь в лужи.
Один раз в витрине он увидел свое отражение.
«Странно, — подумал он, — по-моему, я стал больше. Очень странно: за целый год в витрине Феи я не вырос ни на сантиметр».
Он прошел мимо бронзового Памятника патриота на лошади и окликнул его. Памятник не шевельнулся и не ответил.
Выпало много снегу, и борода патриота стала совсем белой, а лошадь покрылась толстым холодным покрывалом. Кнопка несколько минут смотрел на него. Затем вздохнул и побежал прочь, потому что большой ком снега сорвался с гривы лошади и устроил щенку хороший душ, в котором он совсем не нуждался.
Внезапно раздался звонок. Кнопка обернулся и увидел ехавшего на велосипеде приказчика с большой корзиной за плечами. Щенок скрылся в подъезде и подождал, пока тот проедет. Он не очень доверял людям. В конце концов это был дикий пес, почти волк.
Правда, волк не лесной, а витринный.
Кнопку тяготило одиночество. Он так хотел бы поболтать с кем-нибудь. Разве можно жить без друзей, товарищей?
Он попробовал говорить с самим собой. Пристроился около лужи и стал разговаривать со своим отражением в воде.
— Куда ты идешь, бедный, маленький, заблудившийся и замерзший щенок? — спросил он.
— Куда ты идешь, бедный, маленький, заблудившийся и замерзший щенок? — ответила ему лужа.
— Что ты повторяешь мои слова, как попугай?
— Что ты повторяешь мои слова, как попугай? — ответило отражение.
— Дурак! — разозлился Кнопка.
— Дурак! — ответило ему отражение.
Видите, как плохо быть одиноким? Вас сразу обзывают разными нехорошими словами.
Сейчас Кнопка отдал бы половину хвоста, лишь бы найти товарищей. Он попробовал побежать за приказчиком, проехавшим на велосипеде, но тот уже уехал слишком далеко, и Кнопка, высунув язык от быстрого бега, вскоре отстал и потерял его из виду. Но вот из боковой улицы выехал другой велосипедист. Кнопка радостно бросился ему навстречу. От неожиданности велосипедист потерял равновесие и свалился в канаву, заваленную снегом.
— Паршивый щенок! — закричал он, слепил снежок и с силой бросил его в щенка.
Снежок попал Кнопке прямо в глаз, и бедняжка с воем побежал прочь. Какой успех! Чуть было не подружился с велосипедистом!
Он присел у какого-то дерева и стал лечить глаз, из которого непрерывно текли слезы. Глаз невыносимо болел. Кнопка согласился бы вырвать глаз, только бы не чувствовать этой боли.
Рассвело. Небо уже не казалось таким низким и черным, оно стало серым и поднялось высоко над крышами.
«Будь сейчас луна, я смог бы повыть и полаять на нее, как делают другие собаки, — подумал Кнопка. И тут же возразил себе: — Другие собаки, но не ты, не умеющий лаять».
Над этим вопросом Кнопка размышлял долго. Почему он не умеет лаять? Может быть, он еще маленький? Может быть, он мало упражнялся?
