Михаил Колосов - Бахмутский шлях

Мишка удивился.

— А что ж ты?

— Родителей воспитывать? Один раз сказал, так отец чуть на тот свет не отправил. Ну их совсем. Кончу школу, уеду, и пусть как хотят.

Мишке стало противно. «Тоже мне начальник, в белом кителе ходит!..»

— На писателя поедешь учиться? — спросил Мишка.

Федор засмеялся.

— На какого там писателя! Это все мать придумывает. Я своего буду добиваться: мне нравится кино. Хотел еще с седьмого пойти на курсы киномехаников, не пустили. Теперь думаю попробовать в кинематографический. Им я ничего не говорю, и ты молчи…

В это время тетка Галина кликнула их обедать. Федор быстро сунул опять под куст портсигар, засыпал землей Мишкин и свой окурки, сказал:

— Пошли.

— Не пойду, — со злом бросил Мишка.

— Брось, — махнул рукой Федор, — не нашего ума дело, не подавай вида. Пойдем, борщ-то тут ни при чем, — он засмеялся.

Обедали за низеньким столиком в прохладных сенцах. Тетка Галина подала в глубоких тарелках дымящийся, заправленный салом борщ. Вкусный запах его щекотал Мишке ноздри, и он невольно проглотил слюну.

— Ешьте, — сказала тетка Галина. — Наработались.

Мишка погрузил ложку в борщ, хотел помешать, чтобы он поскорее простывал. Ложка что-то подцепила, и на поверхность, раздвигая пленку жира, вывернулся кусок мяса.

Ел Мишка с аппетитом, по-мужски кусал хлеб и смачно хлебал ложкой наваристый борщ. Потом он с помощью ложки и вилки разодрал на маленькие кусочки мясо, положил на каждый по капельке горчицы и вместе с остатками борща все съел, крякнув, когда горчица ударила ему в нос. «Почему у мамы такой не получается?» — подумал он, кладя в пустую тарелку ложку.

— Подлить еще? — спросила тетка Галина.

— Нет, что вы! — Мишка поднялся.

— Сиди, сиди. Второе еще будете есть. — И она подала им по две больших, как мужская ладонь, румяных котлеты с картошкой.

«Дурак, места на котлеты не оставил, — пожалел Мишка. — Надо было не весь борщ есть…»

Мишка с трудом осилил котлеты, отодвинулся от стола.

— Пить что будете? Молоко или компот?

Мишка молчал, колебался. Молоко, конечно, сытнее. Но сейчас хотелось пить. Выручил Федор:

— Компот лучше. Холодненький, правда, Миш?

Мишка кивнул.

Компот был холодный, но главное — густой, как сироп, и такой же сладкий. «Вот это компотик! — подумал Мишка. — Насте такой и не снился!»

Когда он собрался уходить, тетка Галина дала ему алюминиевый бидончик:

— Неси домой молочка. Спасибо тебе, что помог.

Мишка застеснялся, стал отказываться, но тетка Галина загремела на него:

— Бери, бери! Это матери. Ишь, закраснелся, как красная девица!

Мишка взял. Федор посмотрел на мать, спросил:

— И все? Ну и жадная ж ты, мама! — Он побежал в комнату, вынес пять рублей. — Возьми, Миш.

— Не надо, — зарделся Мишка.

— Возьми, — сказала тетка Галина, косясь на Федора. — Матери отдашь.

Сжимая в одной руке ручку бидона, а в другой — пятерку и сгорая от стыда, Мишка побежал домой.

— И денег дала? — удивилась мать. — Сынок сегодня с получкой, заработал. Ну, садись есть, мы там тебе картошки оставили.

— О, я обедал! — сказал Мишка и обернулся к Насте. — Знаешь, какой компот сладкий? Как мед! Даже губы слипаются! До сих пор прилипают, вот потрогай.

— Да ну тебя, — отмахнулась Настя.

— Не веришь, — огорченно сказал Мишка и отвернулся.

Глава седьмая

ДЯДЬКА В ПОДТЯЖКАХ

Рано утром Мишка пошел в совхоз договариваться насчет работы. Он не думал там долго задерживаться, только узнает, что и как, и вернется обратно. Тем более мать почему-то настойчиво просила к обеду быть дома. Но Мишкины планы неожиданно нарушились.

Когда он пришел на участок, возле конторы рабочие как раз получали наряд и большими группами уходили в поле. Мишка остановился в сторонке, ждал, когда директор освободится, чтобы поговорить о своих делах. Толпа возле конторы постепенно редела. Наконец директор сказал:

— Ну все? — и повернулся уходить в контору. Но тут же окликнул бригадира: — Бутенко, погоди, еще не все. Одного человека выдели воду возить.

Бригадир Бутенко с маленькими черными усиками и с кирзовой полевой сумкой в руке оглянулся и стал морщиться, как от зубной боли.

— Да ну, Иван Спиридонович… Да ну де ж я возьму?

— Ничего, ничего, хлопца выдели попроворней какого… — Он увидел Мишку. — Ты, хлопец, где работаешь?

— Нигде, — закрутил головой Мишка.

— Ну, вот. Воду возить будешь. — Директор посмотрел на Мишку. — Ты, кажется, работал у нас в прошлом году?

— Работал! — сказал весело Мишка, обрадованный тем, что его узнали. — На току волокушу с соломой оттаскивал.

— Ну и хорошо.

Мишка подошел поближе:

— Я хотел узнать…

— Что узнать?

— Насчет работы…

Директор сделал удивленное лицо.

— Там у нас много ребят хотят прийти, — торопился Мишка выложить все, о чем хотел поговорить. — Так вот, можно?..

Директор сказал серьезно:

— Можно. Приводи своих друзей, всем работа найдется. А сейчас давай на конюшню, запрягай…

Мишка хотел возразить, сказать, что он не собирался сегодня работать, что он пришел только узнать и что мать приказала ему к обеду быть дома, но не решился. «Еще подумает, отлыниваю», — и он пошел на конюшню.

Конюх вывел ему смирную кобылу, сам запряг. Возле нее крутился жеребенок на длинных, упругих ножках. Мишка подманил его к себе, погладил бархатную шею. Кобыла скосила на него круглый глаз.

— Смотри не загони лошадь, — предупредил конюх. — И за этим следи, — указал он на жеребенка, — чтобы под колесо не попал…

Мишка обрадовался, что вместе с ним будет и этот красивый, с лысинкой, игривый жеребенок. Он подошел к лошади, погладил шею, лоб, она дружелюбно сощурила глаза, потянулась к его руке мягкими губами.

— В обед хлеба дам, — пообещал он ей и залез на бочку.

Водой Мишка обслуживал три бригады. Он привозил бочку на кукурузное поле, распрягал, садился верхом на лошадь и ехал на свекловище. Там брал пустую бочку, привозил наполненную и ехал на огород.

Работал он весело, с радостью, не заметил, как и день прошел. Сидя на бочке, распевал песенку водовоза:

Удивительный вопрос:Почему я водовоз?Потому что без водыИ ни туды, и ни сюды!

Последнюю бочку налил, отвез к конюшне и пошел в контору. Бухгалтер, сбычив голову, посмотрел на него поверх очков, сказал, чтобы он подождал: бригадир еще не приходил, не сдавал наряды. Мишка примостился на скамейке, стал ждать. Без денег ему уходить не хотелось.

Пришел директор, увидел Мишку, спросил:

— Меня ждешь?

— Нет, бригадира.

Директор понял, в чем дело, сказал бухгалтеру:

— Выплатите, потом с бригадиром оформите. Сколько бочек отвез?

— Девять, — сказал Мишка.

— Не больше?

— Нет. По три на каждое поле. И последнюю — на конюшню. Ну, эта не считается, — добавил он скороговоркой.

— Почему?

— Тут близко — до конюшни.

— Все равно. Уплатите за десять бочек, — приказал директор.

Бухгалтер быстро постучал на счетах, спросил:

— За обед платил?

— Нет.

Он снова щелкнул раза два косточками, сказал:

— Получи. Пять рублей восемьдесят копеек.

Домой Мишка шел вприпрыжку, в кармане позванивали деньги. На дороге он увидел кучи привявшей травы. Здесь днем пололи хлеб. «Корм пропадает», — подумал он и решил взять с собой немного. Он снял с брюк ремешок, связал тугую охапку, взвалил на плечи, понес. «Отдам тетке Галине — спасибо скажет, а может, и молока даст…»

Возле поселка Мишка свернул с дороги и пошел узкой тропинкой через огороды. Лавируя между деревьями, он все время думал о том, как обрадуется мать его заработку: ведь у него в кармане почти шесть рублей! «Бумажки отдам ей, а мелочь оставлю себе…» — размышлял он.

Мишка бросил возле летней кухни траву, сел на нее верхом. В кухне кто-то гремел посудой — это мать, конечно, готовит ужин. Мишка не торопился ее окликать, сидел, улыбаясь, на траве. Наконец, не выдержал, позвал:

— Мама, угадай, сколько заработал?

Но вместо матери на пороге кухни появилась бабушка — раскрасневшаяся, веселая, в белом платочке, как в праздник… Мишка всегда радовался приходу доброй, заботливой бабушки, а сегодня она особенно была кстати: он скажет ей, сколько заработал, она будет рада.

— А, рабочий человек пришел! — сказала бабушка весело. — Ну, умывайся…

— Нет, вы сначала угадайте, сколько?

— Да уж, наверно, много! Раз сено запасаешь, значит, решил корову купить, чтоб молочко свое было…

— Смеетесь! — Мишка достал из кармана деньги, потряс ими. — Во!

— Ой, батюшки! — она притворно испугалась и тут же поцеловала его в макушку. — Помощничек золотой мой. Скоро матери будет легче…