Тайна лесного озера - Галина Дмитриевна Вильченко
– Игнат, она говорит, что попала к нам из будущего. Говорит, что мы плохо живём, и нам вешают лапшу на уши, – пожаловалась Света.
– Свет, она тебя просто разыграла, – улыбнулся парень. – Машина времени пока только в воображении фантастов существует, да в кино. И в будущее, даже такое недалёкое, а сорок лет, это по историческим меркам мизер, попасть невозможно. Светлое будущее, Светик, нам надо строить самим.
– Но она говорит, что видела Ритку, что она там, в две тысячи пятнадцатом году. И что это Ритка показала ей дорогу на Ведьмино озеро… Ой! А откуда ты знаешь, что сорок лет прошло? – удивлённо спросила Света.
– Я тоже оттуда, – улыбнулся Игнат, но увидев её огромные глаза, засмеялся. – Шучу! Я слышал ваш разговор. Скажи, о Рите кто вспомнил? Вы или эта девчонка?
– Мы сказали, что она в прошлом году упала в озеро, и больше её никто не видел, а она сказала, что Рита попала в будущее.
– Вот видишь? Вы сами ей сказали, что Рита пропала. А зачем вы ходили на Ведьмино озеро? Вам же запретили даже думать о нём. Признайся, вы все же ищите клад?
– Да так, – замялась Света. – Просто хотели посмотреть… мы даже не думали о кладе. Лидия Сергеевна говорила, что Рита может вернуться через год, поэтому мы и бегаем на озеро. А потом смотрим, девчонка эта, её Варей зовут, в воде барахтается. Понимаешь, она ниоткуда появилась, только что была гладкая поверхность, и вдруг она барахтается. Как ты это объяснишь? А она говорит, что просто упала с камня, как и Рита. Я вот о чём думаю, ты только не смейся, а может писатели-фантасты знают дорогу в будущее? А потом возвращаются в своё время и пишут романы, поэтому они и знали ещё в прошлом веке о ракетах, самолётах, телевизорах.
– Слушай, ты это больше никому не говори, ладно? И про эту девчонку забудь. Она самая обыкновенная, только городская, а над вами просто посмеялась.
В кустах послышался шорох, и на дорогу вышла Лена, таща велосипед.
Игнат попрощался с девочками и быстро пошёл к лагерю.
***
Алёна шла не спеша, переживая свою ссору со Светой и немного обдумывая предстоящий разговор с Игнатом. Она не могла понять, чем же так обидела Свету, ведь сказала чистую правду. Неужели та не видит, как живёт? А может, она обиделась, что не лестно отозвалась о родителях? Кому же приятно слышать, что твои родители алкоголики. Тут Алене стало стыдно. Получается, что она упрекнула не только Свету, но и всех детдомовских детей. Она же не знает, по какой причине эти дети оказались в детском доме, и даже если им не повезло с родителями, они не виноваты в этом. И вообще, что она знает о детских домах? Только то, что говорили по телевизору: там плохо, убого, детей обижают. И попадают туда дети алкоголиков. Сироты при живых родителях. Но ни Света, ни Лена не выглядели жалкими и забитыми. И гуляют свободно, а не смотрят на мир сквозь прутья железного забора.
Когда Игнат догнал Алёну, она приняла решение – больше слушать и меньше говорить. Какое-то время Игнат и Алёна шли молча. Молчание нарушил Игнат.
– Ты действительно считаешь, что в детском доме только дети алкоголиков? – спросил он.
– Да нет, я даже никогда не задумывалась об этом, – призналась Алёна.
– Тогда почему же ты говоришь, что у них родители алкоголики? И почему решила, что они плохо живут?
Алёна не знала, что ответить. Не говорить же ему, что она знает, что будет через пятнадцать – двадцать лет? А если он расскажет о ней кому-нибудь и её сочтут за шпионку? Или сумасшедшую? Схватят и посадят в тюрьму или психушку? Тогда у неё совсем не будет возможности вернуться в свой две тысячи пятнадцатый год. Алёна почувствовала себя одинокой и беззащитной. Между тем показались ворота лагеря. Как же они не были похожи на ворота её лагеря. Общее было только название лагеря: «Буревестник». Эти ворота были только видимостью. Полукруглая арка с надписью: Пионерский лагерь «Буревестник» и шлагбаум. Рядом беседка, вся исписанная разными почерками. Алёна пригляделась. Здесь был Вова Савельев, Катька+Толька=Л, а ниже приписано – дураки оба. А вот сразу несколько имен, 3 отряд «Ритм».
– Это ребята свои автографы оставляют в конце смены, – улыбнулся Игнат.
– Зачем? Ведь некрасиво! – возмутилась Алёна.
– Традиция такая, в конце смены обмениваться адресами, писать разные пожелания и оставлять о себе память. И что тут плохого? Приедут ребята на следующий год и увидят свои надписи, что-то хорошее вспомнят. Раньше её каждый год красили, потом перестали. Все знают, что можно писать в этой беседке, поэтому больше нигде не пишут. У вас что, не пишут на стенах? – спросил Игнат и пристально посмотрел на девочку.
– Увы, пишут, – призналась она. – И не только пишут, но и рисуют. Знаешь, что такое граффити?
– А тебя что интересует, первоначальное значение или современное толкование? – с серьёзном видом поинтересовался Игнат, но Алене показалось, что в его голосе прозвучала ирония. Она нахмурилась. Первоначальное значение… да она даже никогда о его значении не задумывалась. Некоторые рисунки на стенах ей нравились, некоторые просто раздражали.
– То, что вы называете граффити, у нас, скорее всего, назвали бы «дипинти», то есть надписи краской. А граффити – это процарапанные надписи. Ладно, не хмурься, – улыбнулся Игнат. – Ты давно приехала? Часа два назад? Так, понятно. Ещё нигде не была, и ни с кем познакомиться не успела?
– Почему не успела? С Леной и Светой познакомилась, – пожала плечами Алёна. – Даже поссориться успела.
– Значит так, сегодня переночуешь у нас, а там видно будет, – принял решение Игнат.
– Вот ещё! – испугалась Алёна. – Мне в деревню надо, родителям позвонить, что доехала нормально, а то волноваться будут.
– Хорошо, я отвезу тебя, – спокойно согласился парень. – Только мне интересно, как ты звонить собираешься?
– А что, разве у вас нет ещё телефона? – округлила глаза Алёна.
– Ты ещё спроси, есть ли у нас электричество, – усмехнулся Игнат. – Есть у нас телефон, но вот к себе домой ты по нему не дозвонишься. Ладно, я же просил не хмуриться, а то морщины рано появятся, а для женщин это трагедия была во все времена. Пойдём, я тебя
