Эдуард Веркин - Большая книга приключений для мальчиков (сборник)
В воде показался пестрый щучий бок. Ребята уперлись покрепче в плот и выволокли на настил большую желтоватую рыбину. Щука извивалась и пыталась спрыгнуть в воду.
— Попалась, уткоедка! — Генка треснул щуку веслом по голове, и та сразу успокоилась.
— Это не она, — разочарованно сказал Витька. — Зря ты ее треснул. Это обычная крупная щука. Крупная, но не более того. Утку она не сможет утащить. А наша щука не крупная. Наша щука огромная. Гигантская!
— Да? — Генка скептически потрогал свой первый улов. — А мне показалось, что эта тоже гигантская…
— Смотри-ка лучше, — Витька перевернул пойманную рыбину. — Во дела!
По щучьему боку у головы и у хвоста проходили две глубокие борозды с вырванным белым мясом и распотрошенной чешуей.
— А вот это сделал уже наш клиент, — Витька показал на борозды. — Пытался эту щучку сожрать.
— А что, разве щуки других щук едят? — спросил Генка.
— Еще как едят! — ответил Витька. — С большим аппетитом. А та, большая щука ухватила эту поперек туловища. Теперь представь, какие у нее челюсти!
Витька измерил пальцами расстояние между бороздами.
— Ого! — изумился Генка. — Но тогда… тогда она точно не щука, а… крокодил какой-то! Сорок с лишним сантиметров челюсть. А может, и больше! Просто щучий великан!
— Вот и я о чем, — Витька подтолкнул плот к пляжу. — А мы на него с какими-то крючочками! Он в этом озерце всех уже слопал, даже за тутошних щук принялся. Недаром они через протоку удрать пытаются.
— Да уж… — Генка поднял оглушенную рыбину и засунул ее в бидон, хвост остался торчать снаружи. — Отнесем ее домой, пусть тетка пожарит.
— Хорошо.
Они причалили и привязали плот к коряге.
— Ты, Ген, иди, щуку пока относи, а я тут посижу, подумаю, — Витька уселся на песок.
Генка пожал плечами и потащил домой щуку. Когда он вернулся, Витька продолжал сидеть. На том же месте.
Погода изменилась. Солнце исчезло, стало облачно и прохладно, песок остыл. Витька ежился от холода, но с песка не вставал. Генка подошел и сел рядом. Витька молчал.
— Знаешь, чем можно попробовать ее поймать? — сказал вдруг Витька.
— Чем? — Генка свернул в трубочку кусочек бересты, сделал факел, поджег и теперь грел на нем руки.
— Ее можно попытаться застрелить из подводного ружья.
— А где мы возьмем подводное ружье? — спросил Генка. — Его из проволоки не свяжешь. Да и вообще подводное снаряжение… Кто нам его сюда притаранит?
Ребята переглянулись.
— Жмуркин! — в один голос сказали они.
— Бежим домой! — Генка вскочил.
— А как мы до усадьбы доберемся?
— Забыл, что ли? — Генка уже бежал по направлению к дому. — У тетки же есть Березка! Кто первым добежит, тот сидит спереди.
Первым до конюшни добежал долговязый Витька.
Березка жевала сено и зевала.
— Запрягать долго, — сказал Генка. — Поэтому едем верхом. Я однажды видел, как седло приделывают. Ну, в смысле, лошадь заседлывают. Сейчас попробую.
Генка неумело забросил на спину Березки седло и криво затянул снизу подпруги. Кое-как приладил уздечку.
— Пойдет, — сказал он. — Давай, Витька, забирайся.
Витька подставил под бок лошади стул и вскарабкался в седло.
— Ноги вот в эти штуки засовывай, — руководил Генка. — Стремена называются…
— Не учи… — Витька вставил ботинки в стремена.
Генка забрался в седло сразу за ним. Витька взял в руки уздечку.
— Что говорить-то надо? — спросил он.
— Что-что, как обычно, — ответил Генка: — Н-но, мертвая!
— Н-но, мертвая! — сказал Витька и легонько ткнул лошадиные бока пятками.
Березка послушно вышла из конюшни и двинулась по направлению к колхозной усадьбе.
Через километр Генка сказал, что двенадцать километров — не такое уж и большое расстояние. Через два заметил, что он не создан для верховой езды. Через восемь километров Генка умолял Березку бежать чуть помедленнее, а то и вовсе перейти на шаг. К концу двенадцатого он просто мычал и иногда произносил бессмысленным голосом: „Буря мглою небо… кроет…“
Витька переносил путешествие стоически.
Березка остановилась на центральной площади колхоза как раз напротив почты и фонтана. Генка сполз на землю. Витька соскочил пружинисто и будто бы привычно.
— Это в миллион раз хуже, чем мотокросс, — сказал Генка. — И как только люди на коняшках ездят?
— Легко и непринужденно, — Витька привязал Березку к столбу. — Звонить будем?
— У него же мобильник только так, для понта, с собой. Надо телеграмму посылать. Текст, значит, такой: „Срочно приезжай снаряжением подводной охоты большие траблы“…
— Траблы замени на проблемы, — посоветовал Витька. — А то передавать не будут.
Отправив телеграмму, ребята вышли на площадь.
— Завтра можно идти встречать первый автобус, — сказал Генка.
— Почему завтра? Почему первый?
— Могу поспорить, что Жмуркин приедет завтра. Завтра и первым автобусом. Не вытерпит. Я специально телеграмму так придумал. С неопределенностями. Жмуркин клюнет. У него фантазия разыграется, и он приедет. Клюнет и сразу же приедет, я-то его знаю. Тут недалеко, в конце концов — несколько часов всего…
— А снаряжение?
— И снаряжение добудет. Будь спокоен. А пока надо немного освежиться.
Генка побежал к фонтану и сунул под воду голову.
— И зачем они этот фонтан тут поставили? — он вынырнул и теперь по-собачьи отряхивал голову от воды.
— Красиво просто, — сказал Витька. — Церковь вон какая, еще дома старые. И фонтан. Большой, глубокий. Не фонтан, а целый бассейн. И чистенький такой, ни тебе бутылок в нем, ни какой другой пакости. Следят, наверное…
— Дорог нет нормальных, а фонтан вот есть, — Генка снова нырнул и вынырнул обратно. — Только воду зря переводят. А вода вкусная, хоть в бутылки разливай.
Глава 8 Жмуркин-завоеватель
Все получилось так, как и предполагал Генка. С утра друзья запрягли Березку и отправились встречать первый автобус.
Автобус остановился возле почты, и из него вывалился Жмуркин. Жмуркин оглядел площадь, на секунду задержал взгляд на доме, где ночевал драматург Островский, в две секунды оценил шатровую церковь семнадцатого века, снял церковь и дом Островского на фотоаппарат, презрительно поморщился на фонтан и лишь затем увидел Витьку и Генку.
— Я вижу, толпа уже встречает своего героя! — Жмуркин кивнул ребятам. — Привет, аборигены! Жмуркин-завоеватель прибыл принести вам огонь цивилизации!
Выглядел Жмуркин как житель большого города, впервые отправившийся на экскурсию в джунгли: камуфляжный комбинезон, скатанные до колен сапоги-бродни, накомарник, за плечами огромный туристический рюкзак. На бедре болталось устрашающего вида мачете.[32]
— Тише ты! — прошептал Генка. — Местные не любят, когда их так называют.
— Ясно, — кивнул Жмуркин. — Я смотрю, тут неплохо. Цивилизация своей неотвратимой поступью проникает в самые отдаленные уголки нашей Родины… Это хорошо.
Жмуркин выпрямился и заговорил нормальным голосом.
— После четырех часов на автобусе мне надо как следует отдохнуть, — Жмуркин стряхнул с рукава пыль. — Принять ванну, выпить ромашковый чай…
— Мы не здесь живем, Жмуркин, — огорчил его Витька. — Тут еще двенадцать километров.
— Двенадцать километров… — протянул Жмуркин. — Надеюсь, не пешком?
— Не, — зверски улыбнулся Витька. — Тетка Люся мотоплуг одолжила.
— Мотоплуг? — насторожился Жмуркин.
— Он шутит, — серьезно сказал Генка. — Мы на лошадях поскачем. У меня Серко, у Виктора Березка, у тебя Сатана…
— Сатана… — нахмурился Жмуркин. — Да я никогда лошадь живую и не видел! А вы говорите — Сатана…
— Вот и познакомитесь, — Генка отобрал у Жмуркина рюкзак, и они отправились на окраину колхозной усадьбы.
Всю дорогу Жмуркин ныл, что он не хочет ехать на Сатане, что двенадцать километров — не слишком большое расстояние — можно пройтись пешком, что до захода солнца еще времени полно… Но Генка на все нытье приятеля не поддавался и шагал себе вперед.
За последним домом их ждала впряженная в телегу Березка.
— А вы говорили, что скакать придется! — сразу воспрял духом Жмуркин. — А в санях мы только так…
— Это не сани, — поправил Генка. — Это телега. Поедем с комфортом.
Ребята забрались в телегу, Генка взял в руки вожжи и несильно хлестанул Березку.
— Вот это я понимаю! — Жмуркин отвалился на сено и принялся любоваться пейзажем. — А вы давайте, рассказывайте, что тут у вас? Какие проблемы? Какая нужна помощь? Я ненадолго отпросился. На несколько дней буквально. Все как раз получилось — вчера мне премию дали… Я, кстати, вам еще не рассказывал?
