Семён Самсонов - Повести и рассказы
— Да просто не стало, убили на войне.
— Ну, на войне, конечно, убить могут, — с видом глубоко осведомлённого человека, солидно произнёс Ваня.
— Я не об этом, — возразил Серёжа. — Ясно, на фронте убить человека — раз и готово. Я вот думаю сейчас о письме танкистов… Вот хожу который день и думаю. Когда Фёдор Тимофеевич читал, я видел, как у него тряслись руки. Он даже очки поднимал на лоб и вытирал глаза платком, волновался сильно. А сколько ребят плакало. А почему ты, Ваня, плакал, и Юра плакал, и я? Почему?
— Потому что нам товарища Бучковского жаль, танкистов жаль, вот и плакали, — ответил Женя.
— Хорошо. Тебе жаль товарища Бучковского, и ты плакал. А почему ты не плачешь, когда в сводке с фронта сообщают, что наши войска потеряли столько-то танков. Ведь в танках, наверное, были люди, и они погибли. А ты не плачешь. Почему? — спросил Володя и на всех по-очереди посмотрел, словно хотел подвести итог начатого Серёжей разговора.
— Ну и чудак ты, Володя, — улыбнувшись, наставительно произнёс Ваня, — Ведь тебе толком говорят, что жаль лейтенанта Бучковского, вот и плакали.
— А ещё потому, что они на нашем танке воевали, — добавил Юра.
— А я думаю, ребята, нам жаль их потому, что лейтенант Бучковский и его боевые товарищи были наши большие друзья, — возбуждённо заключил Серёжа. — Конечно, жаль каждого советского человека, которого убили фашисты. Но когда гибнет человек, которого ты хорошо знал, как своего близкого друга, тогда становится особенно больно. Вы помните последнее письмо танкистов, которое они перед смертью спрятали в стволе пистолета? Они писали: «Просим вас передать нашим юным друзьям, что их наказ и свою клятву уральцам мы выполнили»… Я наизусть знаю эти строки. — Он сделал паузу и повторил: — «Нашим юным друзьям», — вот как они писали перед смертью.
— Помним, — с тоской сказал Юра.
Ваня тоже хотел что-то сказать. Ему казалось, что вот сейчас, сию минуту, надо, наконец, сказать товарищам, что он поступил неправильно, не так, как поступают настоящие друзья. Но в последнюю минуту он снова заколебался: как сказать, как они это примут?
— Когда-то мы мечтали, — продолжал Серёжа, — купить танк, и купили. Все мечтали по-разному, а дело сделали общее. Ваня, например, мечтал уйти на фронт. Он, наверное, думал о героизме. Правда, Ваня? А танкисты наши мечтали о победе над фашистами.
— Я и сейчас думаю о героизме, — перебил Ваня. — Ух, как мне хочется сделать что-нибудь такое, ну, понимаете, героическое.
— Тоже герой, а из огорода драпанул, — вставил Юра.
Все засмеялись. Ване стало неловко, и мысль о душевном признании опять заглохла.
— Ну вот, у всех у нас свои мечты, — говорил Серёжа, — а подружила нас одна общая мечта: купить танк и помочь фронту. Теперь наш «Пионер» на войне и, может, дойдёт до самого Берлина. Вот что может сделать настоящая дружба. А без дружбы мы бы это могли сделать?
— Нет, — ответили товарищи, а Ваня возразил:
— Только насчёт Берлина ты загнул. Вон как до него далеко…
— Ничего не загнул! — горячо воскликнул Юра.
Серёжа предложил:
— Давайте проведём сбор. И так назовём его: «Поговорим о дружбе».
— Согласны, — враз ответили Юра и Женя. — Здорово будет!
— А что мы будем о дружбе говорить? — спросил Ваня.
— Вот, что я думаю: поговорим о нашей дружбе, вспомним всё, что она дала нам, — ответил Серёжа.
— А о нашей дружбе будет интересно? — вдруг спросил Володя. Он сильно переживал трагическую гибель танкистов и потому во время этого разговора был молчаливее других.
— Думаю, будет интересно! — заверил Серёжа, скрывая от ребят, что ему подсказали эту тему старшие товарищи.
Друзья обсуждали предложение долго. В памяти восстанавливалось многое. Каждому было что рассказать, найти хороший пример о дружбе в школе, в лагере, дома. Вспомнили о том, как собирали металлолом, как помогали Ване готовиться к экзамену, как работали на ремонте школы и охраняли огород стариков Зиминых, как покупали танк и многое другое.
Юра шёл домой полный всяких дум. Рядом с мыслями о дружбе возникали другие. О честности, смелости, отваге. О Серёже он думал так: Серёжа умеет дружить, помогать товарищу, быть смелым, даже отважным. Это, наверное, потому, что он всех старше на целый год и умный. И Ваня тоже смелый. Мог же он один решиться, пойти на фронт или броситься в воду и спасти Ленку. Конечно, Юра тоже может быть смелым, но не таким, как они. Он, например, не побоялся пойти ночью ловить вора. «Я же не убежал тогда из огорода, а Ваня убежал. Значит, я тоже смелость имею… Но как быть по-настоящему смелым, отважным? Вот бы на сборе поговорить не только о дружбе, но и о смелости, отваге».
Юра вспомнил рассказ Ивана Ивановича о разведчике Сухове, который попал в плен к белым, но не струсил, боролся с ними… Вспомнил о танкистах лейтенанта Бучковского, которые на танке «Пионер» воевали с фашистами до последнего снаряда. «А всё-таки интересно, страшно им было или не страшно? Вот бы об этом узнать. Но у кого узнаешь, ведь они погибли? Серёжа говорит, что им было страшно, но они сказали себе: «Не будем бояться». А по-моему, раз они герои, то им ничего не страшно. Мне бы, конечно, было страшно, я не герой».
Думая об этом, Юра решил, что когда-нибудь он тоже будет бесстрашным. Раньше он один без сестры боялся оставаться дома. Боялся он особенно ночью, когда мама работала в ночной смене, Ленка, ясно, трусиха, а всё-таки вдвоём было веселее. А вот сейчас он уже не боится оставаться дома совершенно один хоть на целую неделю…
Леночка вернулась из школы и застала брата задумавшимся. Он сидел на кухне у плиты, облокотившись на подоконник, и смотрел неизвестно куда. Погода стояла осенняя, улица казалась унылой. Только через дорогу, у леса, виднелись красивые аккуратные домики — новый посёлок для рабочих. А там, за посёлком, виднелся в осенней дымке лес: берёзы с жёлтыми листьями, почти красные листья осины и темнозелёные сосны. Юре хотелось сейчас уйти из дома, убежать в этот замечательный лес, остаться там одному на всю ночь и проверить себя, будет ему страшно или нет.
— Юра, я кушать хочу, — заявила Леночка.
— Давай, будем кушать. Я тебя уже целый час жду, — ответил он.
Они сели за стол. Леночка проголодалась, ела хорошо, но торопливо, потому что спешила — ей надо было бежать к подружке, готовить уроки.
— Ленка, ты могла бы одна ночевать в том лесу? — спросил Юра и показал ей в сторону леса.
Леночка выскочила из-за стола, подбежала к окну, посмотрела в него и, как бы взвесив обстановку, сказала просто:
— Нет, там холодно и сыро.
— Я бы ночевал.
— Не ври, Юрка, там ночью страшно.
— А вот ночевал бы. Понимаешь?
— Ну, иди и ночуй! — быстро согласилась Леночка с таким безразличием, что Юра подумал: «Ничего она не понимает. Куда уж ей, девчонке!..»
И опять Юра вспомнил Сухова. Ему представилась картина: лес, тёмная ночь, на станции белые, а Сухов идёт в разведку… Он высокий, сильный, смелый, а всё же его схватили и посадили в арестантский вагон, одного, избитого. Вот уж он, действительно, был смелым. Ему прочитали приговор, а он всё равно не испугался, не стал просить, чтобы его не расстреливали. И как он сидел в вагоне? Один, кругом враги, а он сидел и не боялся даже смерти. Вдруг Юре пришла в голову мысль: испытать одиночество где-нибудь в тёмной комнате, закрытым. И тут он вспомнил о чулане. Вышел в коридор, открыл дверь в чулан, оглядел его и решил, что попробует. Вернулся в комнату и сказал сестрёнке:
— Ленка, закрой меня в чулан.
— В чулан? Зачем?
— Закрой и всё.
— Не буду.
— Я же тебя по-хорошему прошу, закрой, — взмолился Юра.
— А скажи, для чего, тогда закрою, — пищала Леночка.
— Потом скажу.
— Нет, сейчас, — настаивала сестрёнка.
— Но имей в виду, Ленка, больше я не буду помогать решать задачки, так и знай, — угрожающе заявил Юра.
— Ладно, давай закрою, — согласилась Леночка и подумала: «Ну, и чудак. Юрка».
Закрыла и ушла. В чулане темно, неуютно, прохладно. Сначала Юра несколько минут пытался прохаживаться. Потом ему это надоело. В чулане было очень мало места, чтобы ходить. Чулан крохотный, неприятный. Пахло мышиным помётом. Когда Юра перестал ходить, прислушался, то в ушах зазвенело от жуткой тишины и где-то под полом начали пищать мыши, наверное, совсем, как в камере.
Юра не заметил, когда ушла Леночка. Он сидел в чулане, примостившись на ящике, в котором лежали какие-то старые вещи. Сидеть неудобно, места совсем мало. Юра взобрался на ящик, сел так, чтобы колени удобно обхватить руками, прижался спиной к стене, положил голову на колени и отдался размышлениям…
* * *Серёжа тоже мечтал. Володя пошёл в магазин за хлебом, а он остался один, и те же мысли о танкистах, о их письме снова захватили его. Да, тяжело было примириться с мыслью о том, что экипаж танка «Пионер» погиб. Серёжа хорошо помнил всё: как они собирали деньги, ездили на завод выбирать танк, на встречу с танкистами, как провожали их на фронт. Но прошла та горячая пора, нет больше в живых весёлого, боевого лейтенанта Бучковского, важного и приветливого механика-водителя Агапова, добрых танкистов Русанова и Фролова. Именно такими запомнил их Серёжа.
