Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса
«Вот чему нас должны здесь учить, — думал он, повернувшись набок, — как работает голова у девочек... это было бы полезней прорицаний...»
Невилл засопел во сне. Где-то в ночи ухнула сова.
Гарри снилось, что он в Выручай-комнате. Чжоу обвиняла его в том, что он заманил ее сюда под фальшивым предлогом, что он обещал ей сто пятьдесят карточек от шоколадных лягушек, если она придет. Гарри протестовал... Чжоу закричала:
«Седрик дал мне кучу карточек от шоколадных лягушек!» — и стала горстями вытаскивать карточки из мантии и швырять в воздух. Потом она превратилась в Гермиону которая сказала: «Ты же обещал ей, Гарри... Я думаю, ты должен дать ей вместо них что-нибудь другое... может, твою «Молнию». А он стал говорить, что не может дать Чжоу свою «Молнию», потому что она у Амбридж, и вообще все это чушь — он пришел в Выручай-комнату только развесить шарики в виде головы Добби...
Сон переменился...
Тело у него стало сильным, гибким, гладким. Он скользил между блестящими металлическими перекладинами, по темному холодному камню... Он скользил по полу на животе... было темно, но он видел вокруг мерцающие предметы странной переливчатой окраски... поворачивал голову туда и сюда... На первый взгляд коридор был пуст... но нет... впереди сидел человек, его подбородок отвис, и фигура его слабо светилась во тьме...
Гарри высунул язык... он ощущал запах человека... тот был жив, но дремал... он сидел перед дверью в конце коридора...
Гарри желал укусить человека... и нельзя поддаться желанию... его ждет более важное дело...
Но человек зашевелился, серебряный плащ свалился с его ног, и он вскочил. Его неясная мерцающая фигура надвигалась, нависала, он вынул из-за пояса волшебную палочку... и у Гарри не было выбора... он взвился с пола и раз, другой, третий всадил зубы в тело человека, чувствуя, как захрустели ребра и хлынула теплая кровь...
Человек кричал от боли... потом умолк... съехал по стене... кровь растекалась по полу...
Нестерпимая головная боль... голова раскалывается...
— Гарри! ГАРРИ!
Он открыл глаза. Все тело покрылось холодным потом; простыни опутывали его, как смирительная рубашка, и казалось, что к голове приложили раскаленную добела кочергу.
— Гарри!
Над ним стоял перепутанный Рон. В ногах кровати маячили еще чьи-то фигуры. Он схватился за голову: боль застилала глаза... Он свесился с кровати, и его вырвало.
— Он заболел, — послышался испуганный голос. — Надо кого-то позвать.
— Гарри! Гарри!
«Надо сказать Рону, во что бы то ни стало сказать...» Хватая ртом воздух, полуослепший от боли, Гарри сел. Он с трудом сдерживал подступающую рвоту.
— Твой папа, — пропыхтел он. — На него напали...
— Что? — не понял Рон.
— Твой отец! Его кто-то укусил, это серьезно, повсюду была кровь.
— Пойду позову помощь, — раздался тот же испуганный голос, и кто-то выбежал из спальни.
— Гарри, друг, — неуверенно сказал Рон, — тебе приснилось.
— Нет! — Очень важно было, чтобы Рон его понял. — Это был не сон... не обычный сон. Я был там, я это видел... Я это сделал.
Он слышал тихие голоса Симуса и Дина и не прислушивался к их словам. Боль во лбу понемногу ослабевала, но он все еще потел и его трясло как в лихорадке. Снова подкатила тошнота, и Рон отскочил назад.
— Гарри, ты нездоров, — проговорил он дрожащим голосом. — Невилл пошел за помощью.
— Я здоров! — Гарри закашлялся и вытер рот пижамой. Его била неудержимая дрожь. — Я в порядке, ты об отце беспокойся, мы должны выяснить, где он. Он истекал кровью... я был... я был огромной змеей.
Он попытался встать с кровати, но Рон толкнул его назад. Где-то рядом перешептывались Дин и Симус. Одна минута прошла или десять, Гарри не знал. Он сидел, дрожал, чувствовал, что боль потихоньку уходит из шрама... Потом послышались торопливые шаги на лестнице и голос Невилла:
— Сюда, профессор.
Профессор МакГонагалл — в халате из шотландки, очки на костистой переносице перекошены — торопливо вошла в спальню.
— Что случилось, Поттер? Где болит?
Гарри никогда еще так ей не радовался — сейчас ему нужен был кто-то из Ордена Феникса, а не тот, кто будет хлопотать над ним и потчевать ненужными зельями.
— Отец Рона. — Он сел. — На него напала змея, и ему плохо, я видел, как это случилось.
— Что значит «видел»? — спросила МакГонагалл, сведя брови.
— Не знаю, я спал, а потом очутился там...
— Хотите сказать, вам это снилось?
— Да нет же! (Неужели никто из них не поймет?) Сперва мне снилось что-то совсем другое, какая-то глупость... а потом вмешалось это. Это было на самом деле, не в моем воображении. Мистер Уизли спал на полу, на него напала гигантская змея, он истекал кровью, он упал, надо выяснить, где он.
Профессор МакГонагалл смотрела на него сквозь перекошенные очки так, словно увидела нечто ужасное.
— Я не вру, и я не сумасшедший. — Голос Гарри взвился до крика. — Говорю вам, я видел, как это случилось!
— Я верю вам, Поттер. Надевайте халат — мы идем к директору.
Глава 22. Больница святого Мунго
От радости, что она восприняла его всерьез, Гарри мигом спрыгнул с постели, натянул халат и нацепил очки.
— Уизли, вам тоже надо пойти, — сказала профессор МакГонагалл.
Мимо безмолвных Невилла, Дина и Симуса они вышли за ней из спальни, спустились по винтовой лестнице в гостиную, откуда через портретную дверь вышли в освещенный луной коридор Полной Дамы. Гарри боялся, что паника его в любую секунду может прорваться наружу; ему хотелось бежать, звать Дамблдора. Мистер Уизли истекает кровью, а они степенно шагают по коридору. Что, если эти зубы (он старался не думать: «Мои зубы») ядовиты? Они прошли мимо Миссис Норрис, которая обратила на них свои глаза-лампы и тихо зашипела, но профессор МакГонагалл сказала: «Брысь!» — и кошка шмыгнула в темноту. Через несколько минут они остановились перед каменной горгульей, сторожившей вход в кабинет Дамблдора.
— Летучая шипучка, — сказала профессор МакГонагалл.
Горгулья ожила и отскочила в сторону, стена позади нее разошлась, открыв каменную лестницу, непрерывно бегущую вверх наподобие спирального эскалатора. Они стали на движущиеся ступени, стена за ними закрылась с глухим стуком, и лестница понесла их наверх тугими кругами. И вот блестящая дубовая дверь с латунным молотком в виде грифона.
Хотя было уже за полночь, за дверью слышался многоголосый гомон. Как будто Дамблдор принимал не меньше дюжины гостей.
Профессор МакГонагалл трижды стукнула молотком-грифоном, и голоса разом смолкли, словно их выключили. Дверь сама собой открылась, и следом за МакГонагалл Гарри и Рон вошли в кабинет.
В комнате царил полумрак; непонятные серебряные приборы не жужжали и не пыхали дымом, как обычно, а стояли неподвижно и безмолвно; портреты прежних директоров и директрис дремали в своих рамах. Спрятав голову под крыло, спала на своем шестке за дверью чудесная красно-золотая птица, большая, как лебедь.
— А, это вы, профессор МакГонагалл... и... Дамблдор сидел за письменным столом в кресле с высокой спинкой; он наклонился вперед, и на него упал свет свечей, освещавших разложенные на столе документы. На нем был великолепно расшитый пурпурно-золотой халат, надетый поверх белоснежной ночной рубашки, но выглядел Дамблдор нисколько не сонным. Пронзительный взгляд голубых глаз остановился на профессоре МакГонагалл.
— Профессор Дамблдор, — сказала она, — у Поттера был... был кошмар. Он говорит...
— Это не кошмар, — перебил Гарри.
Профессор МакГонагалл обернулась к нему и слегка нахмурилась.
— Хорошо, Поттер, сами расскажите директору.
— Я... я правда спал, — сказал Гарри. Притом, что он был в ужасе и отчаянно хотел все объяснить Дамблдору его задело, что тот смотрит не на него, а на переплетенные пальцы своих рук. — Но это был не обычный сон... это было на самом деле... я видел, как это произошло... — Он глубоко вздохнул. — Отец Рона, мистер Уизли — на него набросилась гигантская змея.
Произнесенные слова как будто еще отдавались в комнате и звучали немного нелепо, даже смешно. На ступила пауза; Дамблдор откинулся в кресле и задумчиво смотрел в потолок. Бледный, потрясенный Рон переводил взгляд с Гарри на Дамблдора.
— Как вы это увидели? — спокойно спросил Дамблдор, по-прежнему не глядя на Гарри.
— Не знаю... — сердито ответил он (не все ли равно?). — Ну, мысленно, что ли...
— Вы меня не поняли, — все так же спокойно сказал Дамблдор. — Я спрашиваю, помните ли вы, откуда наблюдали за этим нападением. Стояли рядом с жертвой или видели сцену сверху?
Вопрос поразил Гарри, он изумленно уставился на директора — как будто все уже знает...
— Я был змеей. Я видел ее глазами.
Стало тихо. Потом Дамблдор, глядя теперь на побелевшего Рона, резко спросил:
— Артур серьезно ранен?
— Да, — с силой произнес Гарри. Почему они никак не раскачаются, неужели непонятно, сколько крови потерял человек, если бок ему прокусили такие длинные зубы? И почему Дамблдор не удостоит его взглядом?
