Синяя Рыба - Духовникова Евгения

— А ты пробовал искать их? — с участием спросила Вика. Ей было жалко несчастного эльфа — она-то знала, что значит быть изгоем.

Тео покачал головой.

— Я искал их, но безрезультатно. В любом случае, там, на поляне, их уже нет. Ведь прошло уже больше суток, — он поднял голову, и, встретив озадаченный взгляд Максима, объяснил, — Если ты теряешь какую-либо вещь, и не можешь найти ее в течение одного полного круга часовой стрелки, она попадает в Заповедник Потерянных вещей. Там горы всякой всячины: предметы, которые были потеряны кем-либо. Вещи хранятся в заповеднике долгие годы, пока тот, кто их потерял, не придет и не заберет их, или пока от времени они не превратятся в прах.

— А где он, этот Заповедник? — спросил Максим.

— Да здеь недалеко, — Тео махнул рукой на северо-запад, — Сразу за поворотом.

— Так ты идешь туда, или ты уже был там?

Эльф угрюмо уставился на мальчика.

— В том-то и проблема, что я уже был там. Я был в Заповеднике пятнадцать лет назад, — проворчал он раздраженно. — Неужели ты не знаешь, что пройти в Ворота Заповедника можно только единожды?!

Внезапно выражение его лица изменилось на прямо противоположное.

— Постойте! — произнес Тео, — Вы же там еще ни разу не были! Вы сможете пройти через Ворота, и найти мои крылья!

Максим вдруг вспомнил, что зайцы советовали ему спросить дорогу у эльфов.

— Хорошо, — согласился он, — Но после этого ты проводишь нас до опушки леса.

До Заповедника Потерянных вещей и в самом деле оказалось недалеко. Полчаса спустя Вика и Максим с Тео на плече уже стояли у центральных (и единственных) Ворот Заповедника.

Территория его была огорожена высоким забором, сооруженным из необструганных деревянных досок, местами прогнивших от сырости. Забор был такой ветхий, что держался исключительно на честном слове. Чуть ли не через каждый метр в нем зияли дырки, дырочки и дыры; некоторые из них были достаточно большие, чтобы в них мог пролезть человек. При такой смехотворной надежности забора становилось непонятным, зачем нужны Ворота.

— Его охраняет заклинание, — сказал Тео, услышав их мысли. — Магия — не дерево, время над ней не властно. Повторяю, попасть в Заповедник можно только через Ворота.

Вика подняла голову. Массивные, широкие, с тяжелыми чугунными петлями, Ворота производили впечатление благородной, царственной силы, из-за контраста с убогим, покосившимся забором еще больше бросавшейся в глаза. Толстые столбы, вытесанные из цельных дубовых стволов, были украшены искусной росписью из рун; точно такие же руны, только крупнее, были вырезаны на створках Ворот.

Максим вытащил Лупу Истины и, посмотрев на руны сквозь нее, прочитал вслух:

— «Заповедник потерянных вещей. Работает круглосуточно, без перерывов. Осторожно, ворота открываются автоматически при произнесении пароля. Повторный вход строго воспрещен».

— Вы сможете пройти, — заверил их эльф, — Вы здесь первый раз. Назовите свои имена, и скажите: «Мы пришли сюда по собственной воле, чтобы отыскать то, что принадлежит нам и не возьмем ничего чужого. Если же мы возьмем что-либо, не принадлежащее нам, Солнцем и Луной клянемся не смыкать глаз, пока не вернем это владельцу», и Ворота откроются. Мои крылья должны быть недалеко от входа — ведь я потерял их совсем недавно. Вы узнаете их, как только увидите. Я буду ждать вас здесь.

Вика с Максимом переглянулись, и хором произнесли формулу входа. Ворота, секунду поразмыслив, скрипнули и медленно открылись.

Поначалу Максим решил, что очутился в центре огромного города. Но через мгновение он с изумлением осознал, что все эти башни и пирамиды есть не что иное, как нагромождение немыслимого количества вещей — вещей, кем-то забытых или потерянных в разное время. Они были брошены как попало, словно падали с неба, создавая грандиозных размеров свалку. Большинство из них было сломано, хотя попадались и почти новые.

— И мне еще родители говорят, что у меня беспорядок в комнате! — хмыкнул Максим, — Видели бы они это!

— Как же мы найдем его крылья? — Вика бессильно развела руками, — Как здесь вообще можно что-либо найти?

— Они должны быть где-то с краю, — сказал Максим, — Ты давай поищи там, а я здесь.

Он протиснулся в узкий проход и растерянно поглядел по сторонам, не зная, с чего начать. Чего здесь только не было! На огромной горе разномастных варежек и перчаток одиноко стоял старый мужской ботинок, из-под груды кошельков и барсеток торчало несколько старомодных шелковых зонтиков с длинной загнутой рукояткой, шаткую конструкцию из книг, писем и всевозможных бумаг увенчивал третий том Большого энциклопедического словаря, а справа, у стены (как его вообще можно было умудриться потерять!) лежал огромный ковш экскаватора, уже начинавший потихоньку ржаветь. Земли под ногами не было видно из-за несметного количества пуговиц, пряжек, запонок, мобильных телефонов, батареек, брелоков и прочей мелочи.

— Вика! Как у тебя там? — крикнул Максим, но ему никто не ответил. Обеспокоенный, он бросился назад, к выходу, и вдруг наткнулся на Вику. Девочка неподвижно стояла, неотрывно глядя в одну точку.

— Вика? — позвал Максим.

Она молчала. Подойдя поближе, Максим увидел, что она смотрит на ничем не примечательную с виду заколку для волос. Самую обычную заколку, которую можно купить в любом киоске. Вика медленно, словно не веря своим глазам, протянула руку, щелкнула металлическим зажимом, погладила пластмассовый бантик.

— Вика?

Она повернулась и посмотрела на Максима, словно впервые его видела. Ее глаза странно блестели, а когда она заговорила, Максим услышал, что голос ее дрожит.

— Знаешь, что это? Эту заколку мне подарили на день рождения, в тот год, когда я пошла в школу. Я любила ее, как лучшего друга, а когда потеряла, у меня было такое чувство, словно я его предала. Я никогда не думала, что когда-нибудь увижу ее снова.

— Вика, — мягко, но настойчиво сказал Максим, — Тео ждет нас. Мы не можем отвлекаться. Нам надо найти его крылья.

— Тео? — повторила Вика, словно очнувшись после глубокого сна, — Ах да! Что со мной было? — она поморгала, и, заметив, что все еще сжимает заколку, украдкой сунула ее в карман.

Максим вздохнул и утер пот со лба. Они искали крылья уже несколько часов, но их труды не увенчались успехом. Вещей же, казалось, с каждой секундой становится все больше. Максим устало рылся в ворохе шариковых ручек, баночек с кремом и детских игрушек. Вот миниатюрная модель черного спортивного автомобиля, ага, и пульт дистанционного управления от него. А вот старый игрушечный грузовик, побитый и поцарапанный, на передней ось не хватает колеса, задняя вообще оторвана. Да, досталось ему… Это что? Палочка для мыльных пузырей? Надо же! Ого, фарфоровая кукла! Ничего себе! Страшно представить, как расстроилась ее хозяйка, когда обнаружила пропажу! Воланчик для бадминтона…

Воланчик?!

Не может быть…

Максим обомлел в изумлении, едва дыша от переполнявшей его радости. Воланчик, его воланчик, который он однажды забросил на крышу трансформаторной будки. Серый от пыли, потрепанный, взъерошенный, как воробей, но такой милый, родной…

— Это просто чудо! — прошептал он.

— Максим! — окликнула его Вика, — Иди сюда, я хочу показать тебе кое-что. Э-эй! Ты там заснул, что ли?

Ее голос вернул его к действительности. Максим бережно, как величайшую драгоценность, спрятал находку во внутренний карман куртки и проверил, надежно ли застегнута молния.

— Что там у тебя? — поинтересовался он, вылезая к Вике, — Ты нашла?

— Нет еще, — Вика помотала головой, — Но зато я нашла кое-что другое. Смотри, — она показала рукой в сторону высокого стеллажа из тех, которые обычно ставят в крупных магазинах. Все его полки были сверху донизу заставлены бутылками, флаконами и коробками. На первый взгляд они выглядели совершенно пустыми, но каждая из них была снабжена этикеткой, на которых значилось их содержимое. Надписи гласили: «Совесть», «Стыд», «Уважение», «Репутация», «Дружба», «Надежда», и тому подобное.